Анджела Стент - Почему Америка и Россия не слышат друг друга? Взгляд Вашингтона на новейшую историю российско-американских отношений

• Название: Почему Америка и Россия не слышат друг друга? Взгляд Вашингтона на новейшую историю российско-американских отношений
• Автор: Анджела Стент
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-00057-312-9

Почему отношения между Россией и США так сложны? Почему ни одному президенту США не удалось наладить действительно эффективное и взаимовыгодное сотрудничество с Россией? Как влияют на диалог «цветные революции» и украинский кризис? Чего ждать в будущем?

Анджела Стент была советником по России при Билле Клинтоне и Джордже Буше и хорошо знает историю и менталитет обеих стран, а также их взаимодействия. Ее книга – это ретроспектива американо-российских отношений в лицах и подробностях, взгляд «с той стороны».

---

В российском руководстве возник глубокий раскол по вопросу о размещении военных баз США на территории центральноазиатских государств. Хотя впоследствии Примаков и заявил, что «Москва пошла навстречу и поддержала идею помочь США в Центральной Азии», вначале Москва придерживалась противоположного мнения{179}. Началось с того, что Путин по очереди обзвонил всех трех лидеров – Акаева, Назарбаева и Каримова – и предостерег, чтобы те не соглашались размещать у себя американские военные базы. Однако у всех троих российский президент встретил отпор – они явно не хотели идти на поводу у Москвы. Против военных баз США резко выступал и министр обороны, в прошлом сотрудник КГБ Сергей Иванов. Позже он так объяснил свою позицию: если в Центральной Азии появятся военные базы США, американцы сейчас же начнут насаждать в этих странах демократию, а это не сулит России ничего хорошего{180}. Путин отрядил в Среднюю Азию своего советника по национальной безопасности Владимира Рушайло с наказом склонить на свою сторону таджикского лидера Эмомали Рахмонова, чтобы он не пустил на свою территорию военную базу США{181}. Но эта поездка ничего не дала, и стало ясно, что главы среднеазиатских государств не собираются сдавать позиции в этом вопросе. Тогда Путин сменил курс.

22 сентября Путин созвал совещание по проблеме американских военных баз в Центральной Азии в своей резиденции на берегу Черного моря, в Сочи. Сам Путин высказался за то, чтобы поддержать военные действия американцев и разрешить им разместить базы, поскольку был заинтересован в добрых отношениях с Соединенными Штатами{182}. Несмотря на резкие возражения некоторой части присутствовавших, точка зрения Путина возобладала. Он поспешил позвонить Бушу, чтобы проинформировать, что Россия не будет возражать против военного присутствия США в регионе «до тех пор, пока оно имеет целью ведение войны с террором и при условии, что является временным»{183}. Двумя днями позже Путин пригласил на встречу в Москве лидеров ведущих политических партий, представленных в Думе. Из них лишь двое – Григорий Явлинский и Борис Немцов – полностью поддержали решение Путина разместить американские базы в Центральной Азии{184}. Остальные политические деятели пробовали было возражать, но когда убедились, что Путин уже все для себя решил, тоже высказались за. Для многих все сводилось к борьбе разума, который твердил, что из чисто прагматических соображений сотрудничество с США полезно, и души, которая всеми фибрами противилась этому. О своем решении поддержать военные действия США в Афганистане Путин официально заявил в телевизионном обращении к российскому народу и пообещал «активное сотрудничество» российских спецслужб в сборе разведывательной информации и обмене ею с американскими коллегами{185}. Все указывало на то, что холодная война и впрямь закончилась.

Официальные представители США отправились в Узбекистан и Кыргызстан обговаривать права на размещение своих военных баз. Министр обороны Дональд Рамсфельд, заметив, что лидеры этих стран «далеко не святые, но в мире со святыми вообще не густо», разработал основы соглашения с узбекским авторитарным правителем Каримовым, по которым силы особого назначения США получали право пользоваться военным аэродромом Карши-Ханабад (K-2), расположенным в 120 милях от афганской границы. Каримов все жаловался, что русские давят на него, требуя согласовывать с ними решения по военным базам{186}. Он поинтересовался у заместителя госсекретаря по контролю над вооружениями Джона Болтона: «Если мы предоставим вам место под авиабазу, пробудете вы здесь в течение десяти лет?»{187} Учитывая более чем плачевную репутацию Узбекистана в вопросе прав человека, Каримову было на руку соглашение с США по поводу военной базы – оно на время ограждало его от резкой критики международного сообщества. В Кыргызстане авиабазу США разместили прямо в аэропорту Манас. Российские политические комментаторы тут же указали на экономические выгоды, которые получают киргизы и узбеки от размещения авиабаз, начиная с контрактов на поставку горючего и заканчивая дополнительными рабочими местами в строительстве. Некоторые задавались вопросом, насколько длительным будет присутствие США в регионе, учитывая, что у США есть далекоидущие виды на Центральную Азию, а экономический интерес к авиабазам со стороны местной элиты со временем будет увеличиваться{188}.

Кроуфордский саммит

Медовый месяц в американо-российских отношениях, начавшийся, когда Путин поддержал Буша в трагический момент, продлился с сентября 2001 по май 2002 года. Пока официальные представители США и России рассуждали о своем новообретенном партнерстве, Россия наладила обмен разведывательной информацией по Афганистану с США, и это, по словам ряда американских чиновников, сыграло важную роль в операции «Несокрушимая свобода», в результате которой талибов удалось оттеснить от власти. Россия предоставила данные, которые помогли американским боевым силам совершить обходный маневр вокруг Кабула, а также полезные для тылового снабжения сведения по топографии и расположению пещер на территории Афганистана{189}. Та же Райс, которая всего год назад призывала «нормализовать» отношения с Россией, кипела энтузиазмом: «Россия – один из лучших наших союзников в области обмена разведывательной информацией, в области поддержки проводимых нами военных операций в Центральной Азии. Эти отношения для нас чрезвычайно важны, это один из лучших примеров, и это подтверждает, что есть новая основа для сотрудничества с Россией в области обеспечения безопасности»{190}.

Как высказывания, так и действия Путина после 11 сентября подтверждали впечатление, что он сделал стратегический выбор в пользу сотрудничества с Западом. В конце сентября Путин обратился с речью к германскому Бундестагу и вновь повторил, что холодная война окончена и что Россия и Запад должны действовать сообща в борьбе с терроризмом{191}. Вскоре за этим последовало сообщение, что Россия закрывает радиоэлектронный центр «Лурдес» на Кубе[23]. Закрыта была и российская военно-морская база Камрань во Вьетнаме[24]. Располагавшийся на Кубе пост радиоперехвата издавна был занозой в американо-российских отношениях, хотя главной причиной закрытия стало то, что его просто невыгодно стало содержать. И все же закрытие базы «Лурдес» рассматривалось как символический добрый жест России в адрес США.

Дональд Рамсфельд вспоминает встречу с Путиным осенью 2001 года, на которой российский президент не умолкая говорил в течение полутора часов: «Как обычно, он был несколько загадочен. Хотя он и отказал нам в ощутимой помощи по Афганистану, но был чрезвычайно щедр на советы – насчет того, кому из афганцев можно доверять, какие мотивы движут региональными политическими игроками, – вплоть до вопросов военной тактики»{192}. Бывший директор ЦРУ Джордж Тенет высказывает более осторожную оценку вклада России в борьбу с терроризмом: «Их участие разочаровало – они сосредоточились на своей Чечне и не были игроками в глобальной войне против терроризма, по крайней мере в том смысле, как мы ее понимаем». По мнению Тенета, привычки холодной войны слишком глубоко укоренились, чтобы Россия решилась на широкомасштабное разведывательное сотрудничество: «По большому счету это все еще была игра “шпион против шпиона”»{193}. Тенет подчеркивает, что Россия определяла терроризм с более узких позиций, чем Соединенные Штаты, а именно как исламский фундаментализм на Северном Кавказе, который угрожает самой России. Москва соглашалась признать глобальный характер угрозы терроризма лишь постольку, поскольку чеченцы воевали в Афганистане на стороне «Аль-Каиды» или боевики «Аль-Каиды» воевали на Северном Кавказе. Вместе с тем, с американской точки зрения, «Аль-Каида» и близкие к ней организации не таили такой же серьезной угрозы для России, как для США. Партнерство, ограниченное рамками обмена разведывательной информацией в течение трехмесячной войны в Афганистане, оказалось эффективным. Но помимо этого случая Россия проявляла желание сотрудничать в борьбе с терроризмом лишь в очень ограниченных пределах, причем сотрудничество это имело избирательный характер и источники некоторых сведений оставались неясными, что ставило под сомнение их достоверность{194}.

Возник вопрос: за счет чего продолжать и поддерживать продуктивные взаимоотношения двух стран после того, как «Талибан» удалось изгнать из Кабула? В ноябре 2001 года Путин нанес первый официальный визит в США. Два президента встретились в Белом доме, и Буш пообещал «поработать с Конгрессом, чтобы к России больше не применялась поправка Джексона – Вэника»{195}.

Апогеем путинского визита в США стала поездка на ранчо семьи Бушей в Кроуфорде, штат Техас. Поначалу российская сторона возражала против поездки в Техас, не понимая, что приглашение в частную семейную резиденцию свидетельствует об особой чести, которую президент США оказывает своему гостю{196}. Они настаивали, что сначала должна состояться встреча президентов в Овальном кабинете. Между тем визит в Кроуфорд был затеян для того, чтобы подчеркнуть, какое большое значение придает президент Буш близким, дружеским отношениям со своим российским коллегой. В качестве особого символического шага бывший агент КГБ был приглашен присутствовать на утренней инструктивной летучке президента США с представителями разведки. На совместной пресс-конференции в кроуфордской средней школе Буш повторил свои прежние похвалы в адрес Путина: «Лидер нового типа, реформатор, человек, который любит свою страну не меньше, чем я свою». Путин тоже расточал похвалы, хотя и менее восторженно, и ввернул несколько слов предостережения администрации Буша по поводу обещания эмансипировать афганских женщин: «Чего бы нам следовало избегать при реализации подобных программ и что явно не должно быть конечной целью их реализации, так это превращение дамы в мужчину»{197}.