Михаил Харитонов - Факап

• Название: Факап
• Автор: Михаил Харитонов
• Жанр: Научная Фантастика

Жёсткая SF. Параквел к сочинениям Стругацких. Имеет смысл читать тем, кто более или менее помнит, что такое Институт Экспериментальной Истории, кто такие прогрессоры и зачем нужна позитивная реморализация.

---

Сегодня всё удачно, тьфу-тьфу-тьфу.

С утречка пошёл обследовать силовой узел. Сначала ничего не нашёл. То есть нашёл много чего. Например, рулон космического пластыря для переборок, пиропатроны, целых три фонарика, аптечку, набор всяких инструментов и ещё много полезного, включая тостер. Не знаю, правда, зачем мне тостер, но пусть будет.

Однако я вообще-то не только за этим сюда рвался. А ещё и за ништяками гастрономического свойства, которые техники обычно прячут в таких местах от всяких комиссий и проверок.

Так вот, сначала я ничего не обнаружил. Потом применил дедукцию. Ну, в смысле, стал думать, куда бы я сам спрятал ништяки, чтобы какая-нибудь проверочная комиссия не полезла бы. И точно - нашёл в воздуховоде коньяк, три сладких сухаря и две банки сардин в винном соусе. Сардин! Нет, я всё понимаю, но почему сардины-то? Под коньяк? Хотя, конечно, вкусы бывают разные, но не до такой же степени?

Вот, кстати, тоже интересный вопрос. Зачем техники пьют в космосе? Ну, кроме того, что это запрещено и можно вылететь из профессии. С другой стороны, а зачем пилоты линейных рейсов летают с отключёнными гравикомпенсаторами? Ну, кроме того, что это риск сломать себе рёбра при неожиданном манёвре и тоже вылететь из профессии? Но вот как-то так сложилось. Техники бухают, пилоты отключают гравикомпенсаторы. Потому что душа жаждет подвига. А других подвигов на таких работах не бывает. Ну, почти. А то, что не входит в это почти - всегда чей-то факап. На преодоление последствий которого иногда уходят тонны героизма, вот только величия ему это не прибавляет.

Взять хотя бы ту же катастрофу у Слепого Пятна. Ну да, всё в итоге списали на нуль-физиков и неконтролируемое развитие науки. Но вообще-то весь ужас случился потому, что регулярные доклады экспериментальной группы - из которых было видно, что ситуация нехорошая и что-то идёт не так - руководство Института Экспериментальной Физики систематически игнорировало. И его можно понять. Так как в случае успеха весь Космофлот превращался во что-то вроде парусного флота после спуска на воду первого парохода. То есть в хромую утку, которая ещё лет тридцать-сорок проковыляла бы, но и только. А руковоство ИЭФ получило бы не просто неограниченные ресурсы, но и реальную власть на уровне Мирового Совета. Естественно, космачи это понимали и гадили как могли. И вцепились бы зубами в любую непонятную ситуацию, чтобы затормозить исследования и выиграть время. Поэтому никаких реляций, кроме победных, руководство Института просто не рассматривало. В принципе, нормальная административная логика. Могло бы и проканать. Но не проканало, случился факап с человеческими жертвами, и теперь ИЭФ разгромлен и лежит в руинах. Зато наши парусники, то есть, извините, звездолёты - самые большие в Галактике. И самые красивые, это уж точно.

Опять я не о том. Ладно, про Майю.

В общем-то, она, наверное, мимо прошла бы. Но ей очень не хотелось обратно к общественности, поэтому она предпочла меня всё-таки вспомнить. Я воспользовался случаем, так что вместо заседания мы пошли на соседний этаж пить кофе. Кофе, правда, оказался так себе, зато там был чудный кукурузный виски, очень мягкий, как я люблю. С которым я Майю и познакомил. Ну а потом мы полетели смотреть на вечернюю пустыню, и, в общем, на этот раз она меня не отшила.

Хотя я понимал, что это не всерьёз. Просто ей было очень одиноко. Бывает такое с женщинами. Пользоваться этим можно, почему нет, всё равно кто-нибудь воспользуется. Но надо знать меру и не перегибать палку, чтобы не выглядеть идиотом. Поэтому на следующее утро я не стал лезть и приставать, а чмокнул в щёчку и пошёл по делам: решай, мол, сама, нужно тебе продолжение или нет. Она поняла правильно и посмотрела благодарно. Типа - всё правильно сделал, Яша, я подумаю.

Хотел бы я знать, что у нас дальше было. Хотя, скорее всего, мы просто расстались. Потому что я, наверное, ушёл сразу после того звонка.

О пёс, коньяк уже действует. Не о том пишу.

Значит, так. На заседании выяснилось, что мы с Майей пропустили доклад контрольно-ревизионной комиссии и последовавшую за тем дискуссию. Я об этом не особо пожалел. Дальше началось какое-то унылое безобразие. Взял слово мутный дедок-астроном и склочно потребовал, чтобы Фокин ему что-то там объяснил или о чём-до доложился, я не понял. Белобрысый галакт неожиданно принял сторону дедушки и принялся вставлять свои замечания. Фокин сделал верблюжью морду и бросил через губу пару слов, от которых дедок завёлся и начал орать. Общественник в серой кофте снова выскочил и добавил жару.

Короче, мы с Майей переглянулись, да и пошли в ту же кофейню. Только на этот раз мы пили действительно кофе. С алапайчиками, которые оказались очень даже ничего.

Мне бы их сюда.

День 24

Извините, вчера опять расстроился, к тому же коньяк. От коньяка я впадаю в сигарное настроение, а курить мне тут нечего. Оставалось смотреть на звезду класса G, слушать псалмы Герардески и думать о том, смогу ли я выйти в открытый космос, если нечего будет кушать. Пришёл к выводу, что нет. Вот если дышать станет нечем - тогда выйду.

Ладно, не будем о грустном. Вернёмся, что-ли, в Аризону.

В общем, мы с Майей пошли в кафе. И там под алапайчики она мне начала рассказывать, что, собственно, происходит.

Выяснились довольно интересные вещи.

Начала она с реальных возможностей и полномочий Совещания. Оказалось, что они довольно значительны, включая право постоянных членов посещать Саракш и даже вести на планете какую-то деятельность. Связано это было с тем, что сразу после каммереровского скандала планету объявили протекторатом ДГБ (о чём я, кстати, не знал). Понятное дело, КОМКОН, чтобы вструмить галактам шишку в задницу, встал на сторону Совещания и добился максимально возможного расширения его прав. Кто конкретно над этим потрудился, Глумова точно не знала, но догадаться было несложно - Сикорски, кто ж ещё-то.

В отличие от меня, Глумова в комиссию попросилась сама. Как я и думал, связано это было с её научными интересами - то есть с ранней эпохой НТР. Конкретно она занималась проблемой интегрального когнитивно-технологического барьера, ограничивающего возможности цивилизации в эпоху массового производства. Тема была хороша уже тем, что любые результаты можно было обосновать с точки зрения ТИП без особого насилия над материалом. Во всяком случае, она так думала, пока не столкнулась с данными по Саракшу, которые её заинтересовали.

Картинка, которая у неё сложилась, была такова. На планете, уровень развития которой соответствовал примерно середине земного двадцатого века, у одного из государств имелась ментоскопическая техника. Уровень которой никак не соответствовал тому уровню биологических знаний и технических возможностей, которые местной цивилизации полагались. На земную технику эта аппаратура тоже была непохожа: инженерные решения были другие, причём, по словам Майи, крайне неестественные. У неё создалось впечатление, что всё это оборудование переделано из чего-то другого, а потом эти переделки копировались. Тот же самый эффект наблюдался и на другой технике. Например, оружие: обычный огнестрел, но состав порохов довольно экзотический. Или, скажем, уровень биологии - туземцы всерьёз занимались выведением разумных животных. И преуспели: оказывается, милые собачки-голованы были родом именно с Саракша.

Что касается пресловутых каммереровских лучей, то ничего подобного не обнаружили. Однако население страны было убеждено, что такая штука существовала и применялась. Грешили на какой-то "центр", якобы располагавшийся в столице и облучавший всю страну. Центр искали, но не нашли. Впрочем, Каммерер утверждал, что он его взорвал, а взорванных зданий в столице хватало - в стране косяком шли военные путчи и перевороты. В настоящий момент там воцарился настоящий хаос, чем воспользовался КОМКОН и наложил на посещение планеты временное вето.

Я всё это выслушал и спросил Майю, что она сама об этом думает.

- Понимаешь, Яша, - сказала она, ставя на стол чашечку, - я теперь думаю, что прав Пильгуй. Гипотеза его мне не нравится, но других объяснений не вижу.

Тут у меня зазвонил браслет связи, и это последнее, что я помню.

День 25

Кончился шоколад. Ну и пёс с ним, я на него уже смотреть не мог. Осталась стандартная биологическая смесь, типа той, что нас заставляли жрать в лётном. По вкусу - что-то вроде жёваной бумаги, но содержит все необходимые питательные вещества и микроэлементы. С точки зрения пищеварения и вообще здоровья - самый оптимум. Буээээ.

Хотя вообще-то человеческое сознание является органом упреждающей ападтации. И само отлично адаптируется, особенно если ему немножечко помочь. Проще говоря, человек такая скотина - ко всему привыкает.

Взять хотя бы стирание памяти. Неприятная вещь. Калечащая процедура. Но в  большинстве случаев человек очень быстро забывает сам факт, что у него что-то стёрли. Потому что если аккуратно выстричь из неё ненужные кусочки, мозг поработает и заполнит пустые места ложными воспоминаниями. А этому можно и поспособствовать, подобрав подходящие по смыслу фрагменты и их логично простроив. У хорошего психокорректора вроде Бори Левина клиент вообще ничего не ощущает, кроме чувства глубокого удовлетворения. Потому что внутренний мир становится проще, а это вызывает облегчение... Можно, кстати, вообще ничего не стирать - просто убрать логические и эмоциональные связки между воспоминаниями. В памяти всё останется, вот только вспомнить человек ничего не сможет. Ещё есть такой приём, как эмоциональное вытеснение. Память саму по себе оставляют, просто вспоминать какие-то вещи или думать на какие-то темы становится неприятно. И мозг сам затирает ненужное... И ещё много всяких вариантов, Левин меня по этой части изрядно просветил.