Петр Краснов - Исторические очерки Дона

• Название: Исторические очерки Дона
• Автор: Петр Краснов
• Жанр: История

Максимально полная компиляция «Исторических очерков Дона» — последней работы П. Н. Краснова, опубликованной при его жизни. До сих пор в Интернете имела хождение одноименная брошюра, вышедшая в 1943 году, состоявшая из 13 глав, описываемые события которой заканчивались на 1613 году.

В то же время, в журнале «На казачьем посту» эти и последующие главы публиковались вплоть до февраля 1945 года, закончив описание истории Донского казачества событиями августа 1914 года и вступлением России в Первую мировую войну.

---

Софрон Самойлович, наиболее уважаемый в станице старик, брал насеку и становился на место атамана. Разгладив седую бороду, в сознании важности и ответственности происходящего, он медленно и негромко говорил:

— Есаул, доложи!

Есаул обращался к станице:

— Вот, честная станица Курмоярская! Старый атаман свой год отходил, а вам без атамана быть нельзя. Так, на кого, честная станица, покажете?

Снова поднимался невообразимый шум.

— Макея!.. Макея!.. Макея Яковлевича!.. — кричали одни. Их перебивали другие:

— Якова!.. Якова Матвеевича!

Хорошее ухо нужно было иметь есаулу, чтобы в разнобое голосов уловить, чье имя повторяется чаще, за кем становится большинство. Кто-то возмущенно кричал:

— 3-зач-чем Якова Матвеевича? Григория Петровича надо-ть просить.

И опять, и уже дружно кричали:

— Якова!.. Якова Матвеевича!..

Есаул докладывал старику:

— Сохрон Самойлович! На Якова Матвеевича указывают, — и кричал казакам:

— Помолчите-ста, честная станица!

Софрон Самойлович троекратно спрашивал примолкший Круг:

— Так на Якове Матвеевиче порешили?

— На Якове Матвеевиче, — раздаются одинокие голоса.

Остальные молчат, подтверждая выборы.

Из среды казаков выдвигается Яков Матвеевич.

— Ослобонить бы надо, — говорит он хмуро.

Он смущен и доволен оказанным ему вниманием, но и озабочен. Не сладкая, хотя и почетная служба ходить атаманом. Суеты, хлопот и неприятностей — не оберешься. Он знает, что «атаману — первая чарка, — атаману и первая палка…»

— Может и то, честная станица, ослобоните. За старостью… за ранениями.

Станица молчит. Кое-кто посмеивается — дескать, «попался».

— Потрудись, Яков Матвеевич, на тебя станица указала, — раздается одинокий голос.

Софрон Самойлович вручает Якову Матвеевичу насеку, тот, перекрестившись, принимает ее. Старики окружают новоизбранного атамана и в знак поздравления накрывают его своими шапками. Новоизбранный садится и говорит:

— Спасибо, честная станица, на выборе… на почете. Так приступим к выборам «подписных стариков».

«Подписных стариков» выбирают десять человек, тоже наиболее уважаемых и ревностных казаков. На их обязанности: в случае нападения на станицу скакать в степь, скликая казаков: «В станицу… в осаду»; мирить ссорящихся; по общим делам брать штрафы на выпивку; вести очередь нарядов в караулы, для провода служилых людей; в посыльные в Главное Войско, в Раздоры или в Монастырский городок, объявлять Кругу о преступлениях, совершенных казаками и ожидать от Круга приговора.

Атаман избран; казаки расходятся в кабак пить могарыч.

В станицу съехались казаки из степных хуторов. Нужно воспользоваться этим, чтобы решить накопившиеся в станице дела.

Наутро идет «закличка».

По улицам и проулкам между казачьих куреней ходит есаул и резким протяжным станичным есаульским голосом кричит:

— Атаманы молодцы, вся честная станица Курмоярская! Сходитеся на беседу, ради для станичного дела! А кто не придет, на том станичный приговор — осьмуха!

Когда казаки соберутся — приходит атаман с есаулом и «подписные старики».

В станичной избе шумно. Старые односумы собрались в кучки, гутарят о том, о сем, невнимательно слушают, что докладывают Кругу атаман и «подписные старики». Все идут неважные, мелкие дела.

Уже не раз и не два кричит есаул станичным голосом:

— Атаманы молодцы, вся честная станица Курмоярская! Помолчите!

Он бьет тростью о пол и снова кричит:

— Помолчите-ста, атаманы молодцы, помолчите-ста!

Говор и шум переходит в шопот. Поднимается со своего места атаман:

— Помолчите, атаманы молодцы!

Наступает тишина и атаман докладывает:

— Вот, честная станица, Аксен Пахомович просит дать клин степовой, что возле левады, для попаса его кобылиц. Как присудите — дать, или не дать?

Зашумел снова Круг:

— Не дать!

— За что?

Тут кто-нибудь скажет:

— В час добрый!

И вдруг все согласятся:

— В добрый час! Пущай принимает!

— Что-нибудь да поставит!

Аксен Пахомович выходит на середину и кланяется Кругу, благодарит за «присуд».

Есаул вызывает обвиняемого в каком-то поступке, тот выходит, кланяется Кругу и ждет своей участи. Есаул докладывает старикам его вину.

На Кругу опять шум, крики, споры и разговоры, никто не слушает, о чем идет речь. Между тем атаман возглашает:

— Вот, честная станица, старики присудили наказать его плетьми. Как прикажете? Простить ли его или выстегать?

— В добрый час! — раздаются голоса. — Не лови рыбу в неурочное время.

— В добрый час! — кричит и молодой бравый казак, не расслышавший, о ком идет речь. Сосед хватает его за руку и говорит:

— Да что с тобой, Левонтий! Это твоего отца бить хотят. А ты — в добрый час!

Левонтий машет руками и кричит на весь Круг:

— За что батюшку сечь? Не надо!

Если казаки находили, что какое-нибудь дело не стоит внимания — они заявляли о том атаману, и тот не делал о том деле доклада Кругу. Отсюда и сложилась на Дону поговорка: «Атаман не волен и в докладе».

Так просто, по-семейному, общим дружным сбором, единою душой решали казаки на станичных кругах все свои маловажные дела. Когда же дело касалось чего-нибудь важного, затрагивавшего интересы всего Войска, постановлялось передать дело Войсковому Кругу на общее решение всем Войском.

Вскоре после славного подвига Ермака Тимофеевича и его смерти, перед Донскими казаками стали дела огромной государственной важности. Дело касалось — быть или не быть Московскому государству?

Много осторожности и глубокой мудрости показали в этом случае Донцы и вплели не одну красивую страницу в историю уже не только родного Войска, но и государства Российского.

Глава XI

Смутное время на Руси. Правление Бориса Годунова. Смерть царевича Димитрия. Первое появление Самозванца — Григория Отрепьева. Посольство Самозванца на Дон. Посылка атаманов Корела и Межакова к Самозванцу. Дворянин Хрущов. Казаки с Лжедимитрием в Москве.

Жуткие, кровавые 1584–1613 годы в Москве, Русская история назвала смутным временем.

Подлинно: все замутилось в тогдашней обширной Московской Руси: великая началась смута.

У Царя Иоанна IV кроме сына Феодора был еще Димитрий. Он жил с матерью, Марией Нагой, в городе Угличе.

Царь Феодор Иоаннович был неспособен к управлению государством, расшатанным войнами и внутренними беспорядками в последние годы царствования его отца. Тихий, застенчивый, безвластный, он любил церковные службы, да колокольные звоны и чуждался дел управления. За него правили Царством бояре. Среди них выделялся властолюбивый и твердый боярин Борис Годунов, татарского происхождения.

15-го мая 1591 года пришло известие из Углича, что 8-ми летний Царевич Димитрий в припадке падучей болезни закололся ножом.

В народе были сильно недовольны Царем Феодором Иоанновичем, вернее, его правителем Борисом Годуновым. Крестьяне были прикреплены к земле и не могли, как раньше, переходить от одного помещика к другому. В Москве из-за неудачного подвоза хлеба был такой голод, что люди умирали на улицах. Страшный пожар истребил большую часть Москвы, населенную московской беднотой.

Все это приписали Годунову. И, когда в Москве узнали о смерти Царевича Димитрия, — народная молва стала утверждать, что Царевич убит по приказанию Годунова. Указывали и на убийц.

Потом пошли темные слухи, что Царевич не был убит, что убит был другой мальчик, что Царевича верные его слуги спасли, что он где-то, до времени, скрывается, придет и спасет Русь от Годунова.

Нашлись люди, решившие использовать эти слухи. Они подыскали молодого послушника, подходившего по возрасту к убитому Димитрию — Григория Отрепьева, переправили его в Литву, и стали распространять слухи, что Димитрий жив, что подлинный царь придет спасать Русь от Годунова.

Отрепьевым заинтересовались поляки. Король польский Сигизмунд послал средства на содержание самозванца. Лжедимитрия окружили католические священники и монахи-иезуиты, обставили Самозванца с царскою роскошью, прислали ему польское войско для похода на Москву.

Все эти московские настроения доходили до донских казаков. На Дону были очень недовольны Годуновым. Это в его правление пришла от Царя Феодора Иоанновича грамота, которой запрещалось воевать с азовцами, требовалось пускать азовцев на донскую землю. Годунов запретил донским казакам ездить в Московскую землю для продажи добычи и построил крепость на Донце Царев-Борисов, где задерживали казаков, ехавших в Москву.

От Годунова в Раздоры приезжал князь Вяземский, привезший от Царя грамоту. В ней говорилось, что за борьбу с азовцами, которая может «царскому делу с Турским султаном учинить поруху», будет казакам «опала и казни и впредь к Москве вам к нам николи не бывать и пошлем на Низ Доном, к Раздорам большую свою рать и поставить велим город на Раздорах и вас сгоним с Дона, и вам от нас и от Турского Салтана где избыти? Только почнете так воровать, как ныне воруете?»