Дэйв Эггерс - Сфера

• Название: Сфера
• Автор: Дэйв Эггерс
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-86471-692-2

Мэй Холланд крупно повезло. Она работает в идеальной компании «Сфера» – союз блистательных умов поколения, где все прислушиваются ко всем и все вдохновенно совершенствуют мир. Здесь Мэй окружают единомышленники, ее любят, ее труд ценят, начальство тревожится о ее личном благополучии и здоровье родных, а за просчеты критикуют мягко, потому что в Мэй верят. «Сфера» – технологический исполин, неуклонно шагающий по пути абсолютного добра. Мир прекрасен всюду, где его коснулась «Сфера», которая творит новый мир – мир без преступлений и преступности, где твоя жизнь – открытая книга; мир без секретов, без зависти и зла. Залогинься, ставь «лайки», дружи – и будет тебе счастье навсегда. В мире «Сферы» граждане сообща улучшают абсолютно прозрачный мир, в котором не осталось больше грязных тайн. И вообще никаких тайн не осталось. Ну в самом деле: если ты не делаешь ничего дурного, зачем тебе что-то скрывать?..

Роман лидера новой волны американской литературы критики окрестили «хипстерским "1984"». Начинающаяся как милая, полная всеобщей любви и дружбы, история о рае медиасетей постепенно перерастает в тревожную, апокалиптическую антиутопию, пугающую и завораживающую своей неотвратимостью.

---

Большинство наблюдателей полагали, что Тау по-прежнему работает, а кое-кто утверждал, что во всех крупных инновациях «Сферы» ощущается присутствие Тау, его талант к глобальным решениям, элегантным и бесконечно масштабируемым. Без особой деловой смекалки, не ставя перед собой целей, поддающихся количественной оценке, он спустя год после колледжа основал компанию. «Мы его звали Ниагара, – сказал его бывший сосед по комнате в одной из первых публикаций о Тау. – Из него идеи так и перли, прямо из головы миллион идей, ежесекундно и ежедневно, бесконечно, с ума сойдешь».

Тау разработал первоначальную Единую Операционную Систему, которая интегрировала онлайн все, что до того было неряшливо раздергано: профили пользователя в социальных сетях, его платежи, пароли, электронные ящики, логины, предпочтения – все до последней манифестации его интересов. Прежняя парадигма – отдельная транзакция и отдельная система для каждого сайта и каждой покупки – это все равно что ради каждой поездки менять машину. «Зачем вам восемьдесят семь разных автомобилей?» – скажет он позже, когда его система завоюет веб и мир.

Вместо этого он сложил всё – все юзерские потребности и инструменты – в одну корзину и изобрел «АУтенТы»: один аккаунт, одна идентичность, один пароль, одна платежная система на человека. Исчезли десятки паролей и размножение личностей. Твои устройства знают, кто ты есть, – платит, заходит, отвечает, смотрит, пишет отзывы, видит всех остальных и сама им показывается твоя единственная сетевая персона – «АУтенТы», неумолимый и неприкрытый. Регистрация только под настоящим именем, привязанным к твоим кредитным картам и банковскому счету, расплатиться за что угодно – раз плюнуть. До конца твоей онлайновой жизни тебе нужна всего одна кнопка.

Инструментами «Сферы» – а это лучшие инструменты, самые популярные, повсеместные и бесплатные, – можно пользоваться только от своего имени – от имени своей подлинной личности, «АУтенТы». Эпоха виртуалов, краж личных данных, многочисленных логинов, сложных паролей и платежных систем закончилась. Хочешь посмотреть, включить, прокомментировать, купить – одна кнопка, одна учетная запись, все связано, отслеживаемо, просто, все работает на мобильниках и ноутбуках, на планшетах и сетчатке. Один-единственный аккаунт приведет тебя в любой уголок веба, на любой портал, платный сайт – что хочешь, то и делай.

За год «АУтенТы» совершенно переменил Интернет. Кое-какие сайты сопротивлялись, защитники сетевых свобод вопили о праве на онлайновую анонимность, но «АУтенТы» приливной волной смел и раскидал всех серьезных противников. Началось с коммерческих сайтов. Зачем непорнографическому сайту анонимы, если можно точно выяснить, кто вошел в дверь? В комментариях все мигом вспомнили про этикет – еще бы, все посетители под колпаком. Троллей, заполонивших Интернет, вновь загнали во тьму. А те, кому хотелось или требовалось отслеживать сетевую активность потребителя, обрели свою Валгаллу: отныне подлинные покупательские привычки подлинных людей поддавались скрупулезному измерению и описанию, а маркетинг целился в клиентов с хирургической точностью. Большинство пользователей «АУтенТы», большинство интернет-пользователей хотели только простоты, эффективности, внятности, отлаженности – и теперь пришли в восторг. Больше не нужно зубрить по двенадцать логинов и паролей; не нужно терпеть безумие и агрессию анонимного стада; не нужно мириться с рекламой методом «пальбы по площадям», которая в лучшем случае находила цель в радиусе мили от потребительских предпочтений. Теперь от рекламодателей приходили сфокусированные, четкие и по большей части желанные послания.

На эту идею Тау набрел более или менее ненароком. Его достало запоминать логины, вбивать пароли и номер кредитной карты, и он написал софтину, которая упрощала процедуру. Нарочно он вставил в название «АУтенТы» буквы своего имени? Утверждал, что сообразил уже потом. Постигал он коммерческий потенциал «АУтенТы»? Утверждал, что не постигал, и многие верили, что это правда, что монетизацией его проектов занимались двое других Волхвов, опытные, деловые и смекалистые. Они монетизировали «АУтенТы», нашли способы грести выручку со всех замыслов Тау, и они же превратили компанию в гиганта, который поглотил «Фейсбук», «Твиттер», «Гугл», а затем «Элекрити», «Зупу», «Хефе» и «Кван».

– Том здесь получился неважно, – заметила Энни. – Вообще-то он не такая акула. Но, говорят, ему этот портрет нравится.

Слева внизу от Тау стоял Том Стентон, исполнительный директор на вершине мира, «Капиталист Прайм», как он сам, поклонник «Трансформеров», себя называл,[10] – в итальянском костюме, ухмыляется, будто волк, сожравший бабушку Красной Шапочки. Темные волосы на висках исполосованы сединой, взгляд пресный, непроницаемый. Эдакий биржевик с Уолл-стрит образца восьмидесятых, беззастенчиво богат, одинок, агрессивен и, вероятно, опасен. Чуть за пятьдесят, титан мирового масштаба, швыряет деньги направо и налево, с каждым годом крепнет, бесстрашно транжирит средства и влияние. Не боится президентов. Не пугается судебных исков в Евросоюзе и угроз хакеров на службе у китайского государства. Ничто его не терзает, все ему доступно, что угодно по карману. У Тома Стентона своя команда автогонщиков НАСКАР и пара гоночных яхт, он пилотирует личный самолет. В «Сфере» он был анахронизмом, вульгарным боссом, и у сфероидов-утопистов вызывал смешанные чувства.

В жизни двоих других Волхвов навязчиво отсутствовало такое откровенное потребительство. Тау снимал ветхую трехкомнатную квартирку в нескольких милях от кампуса; впрочем, никто никогда не видел, как Тау приезжает в кампус или уезжает, и все полагали, что он прямо тут и живет. И всякий знал, где обитает Эймон Бейли: в бесконечно скромном домике с тремя спальнями, на видном месте – на центральной улице в десяти минутах от кампуса. А у Стентона дома были повсюду: в Нью-Йорке, в Дубае, в Джексон-Хоул. Целый этаж на верхушке башни «Миллениум» в Сан-Франциско. Целый остров неподалеку от Мартиники.

На картине Эймон Бейли стоял подле Стентона – умиротворенный, даже радостный в обществе двоих, чьи ценности вроде бы диаметрально противоположны его принципам. На портрете Бейли, справа внизу от Тау, получился как в жизни – седой, румяный, довольный и пылкий, глаза блестят. Он был публичным лицом компании, со «Сферой» все ассоциировали его. Когда он улыбался – а улыбался он почти всегда, – улыбались его губы, его глаза, даже плечи его, кажется, улыбались. Он язвил. Он смешил. Он умел говорить лирично, но основательно, то блистательно закручивал фразу, то простыми словами излагал прописные истины. Он родился в Омахе, в обыкновеннейшем семействе с шестью детьми, и прежде в его жизни толком не случалось ничего замечательного. Отучился в Нотр-Даме, женился на подруге, которая ходила в колледж Святой Марии по соседству, и они родили четверых, трех дочерей, а потом наконец и сына, хотя сын этот появился на свет с церебральным параличом. «Его коснулось – так выразился Бейли, объявляя компании и миру о рождении отпрыска. – И мы только крепче станем его любить».

Бейли чаще других Волхвов появлялся в кампусе, играл диксиленд на тромбоне в самодеятельности, от лица «Сферы» выступал на ток-шоу, с усмешкой описывал – отметал взмахом руки – то или иное расследование Федеральной комиссии по коммуникациям, представлял новую полезную фичу или технологию, которая перевернет мир. Просил называть себя дядей Эймоном и по кампусу разгуливал в манере всеми любимого дядюшки, Тедди Рузвельта на первом сроке президентства, свойского, искреннего и громогласного. Эти трое в жизни и на портрете составляли странный букет несхожих цветочков, но их альянс несомненно удался. Все знали, что она удачна, эта трехглавая модель управления, и подобную внутрикорпоративную динамику с переменным успехом внедряли и другие компании «Форчун-500».

– А почему тогда, – спросила Мэй, – они не заказали настоящий портрет? Художнику, который что-то понимает?

Чем дольше смотришь, тем страннее картина. Художник скомпоновал ее так, что все Волхвы положили друг другу руки на плечи. Смысла ноль, а человеческие руки так не гнутся и не тянутся.

– Бейли считает, это истерически смешно, – ответила Энни. – Хотел повесить в центральном вестибюле, но Стентон запретил. Бейли же у нас коллекционер – ты в курсе, да? Изумительный вкус. На вид весельчак, обыватель из Омахи, но он тонкий ценитель и прямо помешался на сбережении прошлого – даже плохого искусства. Это ты еще библиотеку его не видела.

Они прибыли к громадным дверям, на вид (похоже, и взаправду) средневековым – варваров останавливать. На уровне груди торчали два огромных молотка-горгульи, и Мэй расхоже пошутила:

– Молоток, ценю и хвалю.

Энни фыркнула, махнула ладонью над синей бесконтактной панелью на стене, и дверь открылась. Энни обернулась к Мэй: