Альберт Манфред(Отв.редактор) - История Франции т. 2

• Название: История Франции т. 2
• Автор: Альберт Манфред(Отв.редактор)
• Издательство: Наука
• Жанр: История
• Год: 1973

Обширный труд отечественных историков охватывает историю Франции, начиная с времен Древней Галии и до 70-х годов 20-го века. В книге прослеживается историческое развитие страны, роль, которую играла Франция на международной арене. Хронология первого тома заканчивается кризисом абсолютизма и Великой Французской революцией, второй том повествует о становлении и развитии капитализма до конца Первой мировой войны, в третьем томе описывается современная история Франции.

«История Франции» выходит в трех томах; каждый том соответствует определенному историческому периоду.

Первый том охватывает время от ранних государственных образований на территории древней Галлии до кризиса феодально-абсолютистского строя, нарастающего на протяжении XVIII столетия.

Второй том посвящен новой истории Франции, т. е. времени от Великой французской революции конца XVIII в. до Великой Октябрьской социалистической революции 1917 г. и окончания первой мировой войны.

Третий том целиком отведен новейшей истории Франции, историческим процессам ближайшего к нам пятидесятилетия — истории Третьей республики между двумя мировыми войнами, трудным годам второй мировой войны и бурным событиям прошлых лет — Франции четвертой и пятой республик, роли Франции в современном мире.

---

При всех отдельных ошибках, промахах и просчетах Геда и Лафарга, которые порою подвергались критике Маркса и Энгельса[797], заслуги этих социалистов во французском и в международном рабочем движении в лучшую пору их деятельности были очень велики. Они были не только талантливыми пропагандистами и популяризаторами марксизма во Франции. С изумительной энергией и неутомимостью они делали все возможное, чтобы освободить французское рабочее движение от сковывавших его пут мелкобуржуазного реформистского социализма и перевести на прочные позиции научного коммунизма. Ценою упорных усилий Геду и Лафаргу удалось сплотить из довольно разнородных первоначально элементов блок коллективистов, отвергавших антиреволюционную идеологию и практику сторонников Барбере. Коллективисты в идейном отношении не были однородны; но, пока главной задачей было преодоление влияния барберетистских антиреволюционных тенденций, внутренние разногласия отодвигались, отходили на второй план.

На III рабочем конгрессе в Марселе в 1879 г. коллективисты одержали победу. Конгресс принял принципиально важные решения, объявив себя социалистическим рабочим конгрессом и признав необходимость создания самостоятельной рабочей социалистической партии[798].

В 1880 г. на съезде в Гавре было оформлено создание Рабочей партии. Партия приняла программу, вводную теоретическую часть которой написали Маркс и Энгельс[799]. В течение ряда лет программа Французской рабочей партии оставалась образцом для всего международного рабочего движения.

Развитие внутриполитической борьбы в стране в значительной мере осложнялось весьма напряженным внешнеполитическим положением. Франкфуртский мир не принес — да и не мог по самому своему характеру принести — истинного примирения между двумя соседними державами. Отторжение Эльзаса и Лотарингии не только лишало Францию двух промышленно развитых провинций, но и создавало стратегически крайне невыгодную конфигурацию ее восточных границ. Могли ли во Франции с этим примириться? Главные авторы Франкфуртского мира Бисмарк и Мольтке давали на этот вопрос отрицательный ответ. Они отдавали себе отчет в том, что продиктованные ими побежденной стороне условия завязывают новый узел противоречий[800]. И эти новые и ими же созданные противоречия они готовы были разрешать истинно прусским способом. Они заняли по отношению к Франции открыто враждебную позицию. Чуть что они бряцали оружием, провоцировали конфликты, создавали атмосферу военной тревоги. Следует считать весьма вероятным, что в окружении «железного канцлера», в верхах германской военщины в те годы были готовы вновь развязать против Франции превентивную войну, если только международная обстановка будет этому благоприятствовать[801].

Трудность внешнеполитического положения Франции определялась прежде всего тем, что после разгрома 1870–1871 гг. она не имела фактически боеспособной армии — надо было заново создавать всю военную систему, — а также союзников и оставалась, как это доказали испытания войны, в состоянии полной внешнеполитической изоляции.

В Берлине все это знали. Германский посол в Париже граф Арним в 1873 г. доносил, что французская шпага имеет в настоящее время не большую ценность, чем бельгийская[802]. Это положение более всего соответствовало интересам руководителей Германской империи. «Враждебность Франции обязывает нас к тому, чтобы она была слабой», — цинично писал Бисмарк[803] и делал все от него зависящее, чтобы она такой оставалась.

Именно в этих целях германская дипломатия, поддерживаемая зависимой от правительства печатью, систематически, из года в год (в течение 1872–1875 гг.) провоцировала инциденты и конфликты с Францией, поднимала невероятный шум по поводу первых шагов к реорганизации французской армии, накаляла предельно политическую атмосферу, подталкивала ход событий до грани войны. Позднее Ромен Роллан, вспоминая то время, писал: «Не проходило года, чтобы зловещие птицы не предвещали нам войны на следующее лето». В его памяти сохранился «кулак бисмарковской Германии, занесенный над нашей юностью»[804].

Наиболее опасной для Франции стала спровоцированная Германией военная тревога 1875 г. Из донесений германских послов в Париже фон Арнима, Гогенлоэ германское военное и политическое руководство было хорошо осведомлено о том, что Франция в военном отношении столь слаба, что ни о каких активных действиях помышлять не может[805]. Тем не менее, придравшись к принятому в марте 1875 г. во Франции закону об увеличении состава полка с трех до четырех батальонов, германская печать, а вслед за ней и должностные лица подняли большой шум о якобы исходящей со стороны Франции угрозе. Фон Бюлов, статс-секретарь германского министерства иностранных дел, утверждал, что, если он лично готов поверить, что французы «не имеют в данный момент враждебных Германии намерений, то германский генеральный штаб смотрит на это иначе: он считает, что конечной целью [французских] вооружений является война против Германии, и учитывает все связанные с этим последствия»[806]. По-видимому, правящие круги Германии были склонны спровоцировать конфликт с Францией.

Дети фабрики

Напуганное опасностью, французское правительство обратилось в Петербург за поддержкой. Как и в 1873 г., и в 1874 г. оно возлагало основные надежды на умеряющее воздействие России на Германию. Хотя русский царь и был связан с германским и австро-венгерским монархами «союзом трех императоров», заключенным в 1873 г., интересы России не допускали дальнейшего усиления Германии, в особенности за счет Франции. Князь Горчаков в беседе с французским послом в Петербурге генералом Лефло 12 апреля 1875 г. вновь повторил свою известную, не раз произнесенную им формулу: «На все эти так называемые угрозы (он считал французские опасения несколько преувеличенными. — Ред.) может быть только один ответ — будьте сильными»[807]. Александр II, принявший французского посла через три дня, дал ему столь же успокоительные заверения: «Если бы Германия все же начала кампанию без причин или по ложному предлогу, то она оказалась бы перед лицом Европы в таком же положении, как Бонапарт в 1870 г.» И он добавил: «Я надеюсь, что наши отношения останутся такими же, как сегодня, — хорошими и сердечными… у наших обеих стран общие интересы…»[808]

В Берлине не могли не считаться с занятой Россией позицией. Развязывание конфликта с Францией было возможно — Бисмарк отдавал себе в этом ясный отчет — только при условии нейтралитета России. Это значило, иными словами, что провоцировать войну с Францией можно только с разрешения России. Германская дипломатия пыталась в начале 1875 г. добиться сделки с Россией: получить свободу рук против Франции в обмен за поддержку русских претензий на Ближнем Востоке. Эта попытка не имела успеха.

С начала военной тревоги 1875 г. русское правительство оказало политическую и моральную поддержку Франции. Более того, оно сделало прямое представление Берлину, дав ясно понять, что не одобряет враждебных Франции акций. Поскольку одновременно с обращением к русскому правительству Франция предприняла демарш и в Лондоне, английское правительство со своей стороны также высказалось в этом духе. Бисмарк, встревоженный таким развитием событий, забил отбой. Германская дипломатия была вынуждена отступить по всему фронту.

Понесенное поражение вызвало крайнее раздражение Бисмарка, в особенности против князя Горчакова, которого он считал главным виновником своей неудачи[809]. Однако и после провала 1875 г. политические и военные руководители кайзеровской Германии не оставили мыслей о повторении с лучшим результатом иеудавшейся в 1875 г. попытки. В 1877 г., когда Россия глубоко ввязалась в восточный кризис, Бисмарк, считая сложившуюся обстановку благоприятной для своих планов, возобновил свои предложения России. Сущность этих предложений очень точно определил Д. А. Милютин, в то время военный министр. Бисмарк «сулил полную поддержку свою России в восточном вопросе, не только дипломатическую, но и материальную, войском и деньгами, если только мы предоставим Германии беспрепятственно расправиться с Францией»[810].

Россия и на этот раз отвергла предложения Германии. Угроза агрессии со стороны Германии была вновь предотвращена. Однако намечавшееся было в 70-х годах стремление Франции к сближению с Россией не было осуществлено. В силу ряда причин внешняя политика Франции на какое-то время отклонилась от ранее избранного курса.

Гладильщица. Анри де Тулуз-Лотрек

Со времени мирового экономического кризиса 1873 г. в экономическом развитии Франции произошли существенные изменения.

На протяжении почти всего XIX в. Франция занимала по уровню промышленного производства второе место, уступая, хотя и значительно, лишь Англии. В конце XIX в. она занимала в мировом промышленном производстве уже четвертое место, а по темпам прироста промышленной продукции стала значительно отставать от стран более молодого капитализма — США, Германии, России и др.