Кэролли Эриксон - Екатерина Великая

• Название: Екатерина Великая
• Автор: Кэролли Эриксон
• Издательство: Русич
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1999
• ISBN: 5-88590-667-X

С той самой минуты, как четырнадцатилетняя принцесса София Ангальт-Цербстская согласилась выйти замуж за наследника российского престола, она оказалась в эпицентре европейской политики.

Обладавшая живым умом, красивая и волевая девушка смогла преодолеть интриги многочисленных недоброжелателей и войти в историю как императрица всероссийская Екатерина II Великая.

---

Однажды ноябрьским снежным днем к воротам дворца прискакал конный посыльный. Спешившись, он торопливо вошел внутрь. Гонец привез жизненно важное донесение о казацких волнениях.

Положение ухудшалось не по дням, а по часам. Силы правительства не могли сдержать наступление повстанцев. Самозванец, именовавший себя императором Петром Федоровичем, уже собрал армию, которая насчитывала десять тысяч человек. Она осадила Оренбург. Город защищало четыре батальона, на вооружении которых было семьдесят пушек. Но и повстанцы тоже имели артиллерийские орудия. Солдаты гарнизона к длительной обороне готовы не были.

Но и это еще не все. Говорили, что самозванец отправил своих посланцев к башкирам, которые жили в окрестностях Оренбурга, и на Урал, где рабочие были недовольны условиями жизни. Деревни, одна за другой, признавали его истинным государем, который пришел избавить народ от самозваной императрицы Екатерины и ее высоких поборов, ее войн, навязываемых ею законов. Говорили, что вскоре армия самозванца будет насчитывать двадцать тысяч человек, или даже тридцать, и тогда, с такой силищей, он не остановится ни перед чем.

Глава 23

Емельян Пугачев был малорослым коренастым человеком. Бывший солдат, он отличался воинственностью и неукротимостью. Донской казак из станицы Зимовейская, он прежде служил в царской армии, но потом по нездоровью был уволен. Темноволосый и темноглазый, с белыми пятнами на лице и груди, оставшимися после золотухи, он с первого взгляда казался ничем не примечательным. Но зато обладал внутренней силой, был способен привлечь и удержать своих товарищей казаков, к тому же умел с выгодой для себя использовать обстановку. Бросив жену и детей, Пугачев обретался среди недовольных жизнью казаков. Некоторое время он жил в одном из монастырей староверов. Он был свидетелем, а возможно и участником восстания 1772 года, сидел в темнице, но бежал. И стал вынашивать дерзкий замысел.

В сентябре 1773 года Пугачев в новом обличье объявился в окрестностях Яицкого городка. Одет он был в долгополый красный кафтан и бархатную шапку, какие носили бояре. Его сопровождала свита в сто человек. Среди них были казаки, калмыки, татары, которые относились к нему с подчеркнутой почтительностью и величали его императором Петром. Его новую жену, которую сопровождала свита из крестьянских девушек, называли императрицей.

Процессия с самозванцами путешествовала по деревням. В каждой из них Пугачев гостил достаточно долго. Его представляли как давно пропавшего императора, он тем, кто сомневался, показывал свои «царские метки» — следы золотухи на груди. Знамена, украшенные символами староверов, привлекли многих на его сторону, так как «новая» вера все еще вызывала неприязнь (хотя была введена уже более сотни лег назад). Для русских она была связана с европейскими нравами и обычаями, которые насаждались правительством из Петербурга.

С удивительной быстротой мнимый Петр III собрал под своими знаменами целую армию сторонников. Передаваемая из уст в уста, из деревни в деревню шла молва о том, что император восстановит старую веру и прежние порядки. Свита Пугачева росла. У него появился свой собственный секретарь, из дворян, который, конечно, знал, что темноволосый плотный казак — самозванец, но он увидел в нем человека, способного возглавить большое народное восстание. Жену Пугачева, Устинью, игравшую роль истинной государыни, повсюду, куда бы она ни шла, сопровождала свита девушек. Молодой казацкий парень, одетый как подобает знатному человеку, выдавал себя за великого князя Павла Были у Пугачева секретари, писари и даже посыльные, которым он дал имена Орлов, Воронцов и Панин.

Где бы Пугачев ни появлялся, он тянул за собой шлейф напускного величия и шутейного могущества. Свита оказывала ему все мыслимые почести, внушая людям, что перед ними царская особа. Актер он был убедительный. Он хорошо владел голосом, мог по собственному желанию заплакать. Один из тех, кто видел его, позже вспоминал, что Пугачев обладал даром убеждать в том, о чем он говорил. Когда, в красном кафтане и бархатной шапке, он, стоя перед народом, со слезами на глазах уверял, что является настоящим императором, который любит их, как Иисус любил своих учеников, нельзя было не откликнуться сердцем, и люди проникались к нему доверием. Он прекрасно знал, что хотят услышать от него такие же, как он сам, казаки, все люди разных племен, с которыми он много лет прожил бок о бок. В окружении бутафорского двора, с попами, размахивавшими кадилами, с развевающимися знаменами, расшитыми символами старообрядской церкви, сверкавшими в лучах осеннего, солнца, он давал смелые обещания, вызывал такие же смелые надежды.

Все те, кто присоединится к нему, говорил Пугачев, получат «свободу пользования реками, начиная от их истоков и кончая устьями, землей и тем, что растет на ней, и денежным довольствием, и свинцом и порохом, и зерновыми припасами». Если они помогут ему вернуть престол, которого его воровски лишила помешанная на власти Екатерина, он не только вознаградит их, но раз и навсегда пресечет посягательства Петербурга на вольную жизнь казаков.

Изобилие, богатство, восстановление старых обрядов и старой веры — все это обещал народу самозваный Петр. В совершенстве владея полутаинственными заклинаниями, он знал, как подать себя, какое слово кому сказать. «Потерянные, измученные и опечаленные, — провозглашал он, — все те, которые давно ждут меня и желают стать моими верноподданными и встать под мои знамена, заслышав мое имя, пусть придут ко мне». Он был подобен Христу, всепрощающий, любящий русский батюшка, который обещал своим детям не только отпущение грехов, но и победу над недосягаемой самозваной императрицей.

Пугачев представлял себя святым великомучеником, Богом избранным императором, призванным возглавить свой народ. Он обманут и уязвлен теми, кто насильно лишил его власти. Всем, кто был готов его слушать, он говорил, что много лет был вдали от России, обошел пешком весь Египет и Землю Обетованную, скорбя об утраченном праве, принадлежавшем ему по рождению. Теперь, вернувшись, он слезно просит помочь ему вернуть отнятые царские права. Тысячи и тысячи крестьян, работных людей, солдат, горожан подобострастно вставали перед ним на колени и клялись сделать все, что он им велит.

Первое военное выступление повстанцев закончилось неудачей. Когда Пугачев повел свою армию на приступ Яицкого городка, ее штурм был отбит, но многие солдаты из гарнизона, защищавшего город, бежали и присоединились к бунтовщикам. Когда же самозваный император подошел к крепостным стенам Оренбурга и в октябре 1773 года взял его в осаду, численность войска превысила десять тысяч человек. Лжецарь разослал своих приверженцев по рудникам и заводам Южного Урала. Они несли простому люду его слово. Успех позволил самозванцу замахнуться на большее.

Всю силу императорского образа призвал он на помощь, чтобы предавать проклятью тех, кто отказывался присягнуть ему, государю. Каждый, кто оставался верен правительству Екатерины, получил предупреждение. «Они вскоре почувствуют, — угрожал предводитель повстанцев, — сколько жестоких пыток приготовлено у меня для предателей». За пугачевской армией стелился кровавый след расправ над теми, кто отказался присоединиться к бунту, — растерзанные трупы, повешенные солдаты, офицеры, казаки, даже казненные попы. Казни, расправы стали теперь постоянным дополнением к слезливым убеждениям, к которым прибегал Пугачев. В ряды его растущего полчища многие отныне вступали только из-за страха. Шли месяцы, осада Оренбурга продолжалась, близилась зима, армия оборванцев Пугачева крепла.

Екатерина послала против Пугачева три тысячи солдат. Командовал ими генерал Кар. Свои отряды в поддержку правительства формировали губернские города. Но Пугачев оказался слишком крепким орешком. Кар потерпел поражение и был вынужден отступить. Все попытки взять приступом лагерь повстанцев в Бердской слободе были безуспешными. Оставшиеся в живых участники неудачных штурмов, которым в конце ноября удалось вернуться в столицу, нарисовали жуткую картину царившего у пугачевцев насилия и произвола. Самозваный император, рассказывали они, разжег в своих сторонниках сословную ненависть. Учинялись расправы не только над всеми попавшими к Пугачеву в плен офицерами, но сжигались помещичьи усадьбы, а их владельцев вместе с женами и детьми казнили. Привилегированному классу Российской империи Пугачев объявил войну.

Но руки у Екатерины были связаны. Россия все еще находилась в состоянии войны с Турцией. Каждый месяц в боях гибли тысячи солдат и моряков, тут же им на смену под ружье ставились тысячи новобранцев из числа бесправных крепостных. Российская экономика переживала тяжелое время. Правительство начало выпуск бумажных денег, не подкрепляемых содержимым пустеющей на глазах царской казны. На смену рублю появились в изобилии ассигнации. Деньги обесценились. Это вкупе с неурожаями, повторявшимися несколько лет подряд, вызвало резкий скачок цен. Екатерина и ее советники боялись, что произойдет взрыв недовольства в городах. Негодование, вызванное войной с ее страшными жертвами, достигло критического предела. Всеобщее недовольство, тем более восстание Пугачева, было на руку политическим противникам Екатерины: оно заметно ослабило власть правительства. Вот почему надо было расправиться с царем-самозванцем внутри страны.