Александр Гера - Набат-2

• Название: Набат-2
• Автор: Александр Гера
• Издательство: Аст
• Жанр: История
• Год: 1999
• ISBN: 5-237-03409-8

Это — роман-предупреждение. Роман о том, как, возможно, и НЕ БУДЕТ, но МОЖЕТ БЫТЬ. И если так будет — это будет страшно… Это — невероятная смесь реальности и фантастики, политического триллера и антиутопии, настояшего и будущего, книга, в которой трудно отличить вымысел oт истины. Это — роман о том, как случайная ошибка может привести — и приводит — к ошибкам все более непоправимым, а раз неверно выбранный путь становится гибельным для миллионов людей. Так МОЖЕТ БЫТЬ. Так БЫТЬ НЕ ДОЛЖНО…

---

— Прирожденный разведчик, — подтвердил Иван. — Молодец, Дарьюшка. Только чего вдруг меня за турка считают и даже хуже?

— Другого мерила у них нет, а за Финляндией для них сразу начинается Турция. Не переживай. Я лично всю бы жизнь шпионом работала, впервые муж хвалит!

Через час, отведав знаменитого сыра с парным молоком, вся троица отправилась к маяку. Сыр безо всякой рекламы был вкусен и необычен, будто в него добавили перчику и свежего ветра.

Улучив момент, Иван напомнил жене:

— Выжимай старика полностью, на Готланде нам нельзя оставаться на всю жизнь. Шевелись, фру Андерсен.

— Вот тут он и отшельничал, — указал Мэнэ на башню маяка, похожего на каменный острог. — В Форесунде поговаривали, что Питер сюда забрался не случайно. Видите ли, на Готланде стало тесно от людей, а он любит тишину и покой.

— Я так мало знала его, — пояснила Дарья. — Моя мать говорила, что брат был замкнут с детства, не женился и уехал на Готланд в неполные двадцать пять лет.

— Вот-вот, — подтвердил старик. — Человек без изъянов, а ни с кем не дружил, ни к кому не заходил. Уполномоченный маячной службы наезжал из Висбю, любил денек-другой попить водочки у смотрителей, а у него долго не задерживался. Отдаст зарплату и отваливает. В ту пору я возил ему маячные припасы, так он меня даже в башню не пускал. Он в самом маяке жил, — охотно пояснял Мэнэ. — А когда он служил на Готланде, убиралась у него моя жена-покойница. Пышная была, красавица из Аллинге на Борнхольме, так он никогда ее не ущипнул за бочок. Она приходит, а он уходит из дому. Писал что-то, писал…

— Ах, как жалко! — всплеснула руками Дарья. — Не осталось, видать, записей?

— Не знаю, фру Андерсен, спросим у маячника, — отвечал старик. — Если осталось что, вам обязательно отдадут. Люди у нас честные, чужого им не надо, но хранят все на всякий случай, — с гордостью заявил Мэнэ. — Сейчас именно тот случай…

У самого маяка к ним вышел смотритель, худой и высокий, полная противоположность их провожатому. На местном диалекте они обменялись приветствиями и в трех словах поделились новостями. Указав на пару, Мэнэ в двух словах объяснил цель визита.

Маячник выслушал и молча удалился в башню.

— Он не захотел с нами говорить? — насторожилась Дарья.

— Нет, фру Андерсен. Все маячники — молчальники. Он понял правильно и сейчас вернется.

Действительно, смотритель вернулся через пять минут. В руке нес плотный узелок.

— Это вещи Питера, — сказал он, выставив перед ними узелок, молча воззрившись на гостей. Мэнэ поблагодарил от имени всех и указал Ивану на узелок. Визит закончился, едва начавшись.

— Не сердитесь на него, — понял обескураженность четы провожатый. — На Форе разговаривать ни с кем не принято. Ваш дядя попал куда хотел. Я без людей не могу, а ему в самый раз. Из молчальников получаются праведники.

— Спроси его, — подтолкнул жену Бурмистров, — часто ли тут бывают приезжие.

— Потом, — кратко ответила Дарья и заговорила на шведском. Иван терпеливо дожидался, чтобы услышать потом перевод на английском и осмыслить по-русски. — Он сказал, что корабли идут далеко в море, их видно только в погожий день, и то редко, а в тумане слышны только гудки. Вечером расспрошу его. Вечером, в ожидании ужина, который готовил исключительно хозяин, наотрез отвергнув помощь фру Андерсен, они перебрали вещи Питера и сразу наткнулись на исписанные листки, перевязанные крест-накрест бечевкой. Едва взглянув на первые строчки, Дарья сказала, ойкнув:

— Ванюша, тут копаться и копаться…

— Эй, фру Андерсен, приглашайте супруга к столу! — крикнул из столовой Мэнэ. Английского он не знал и общался с Иваном через Дарью. Как-то она пояснила: шведский на Готланде похож на западэнский хохлацкий в Сибири.

«Абсолют» выставлен, хозяин с удовольствием свинтил крышку и потер ладони. С ужином он постарался: гости завтра уезжают с Готланда совсем, задаток у Квале назад не потребуют, и он должен получить его половину — таковы правила у родственников. Гости и ему приплатили за помощь!

— Это хорошо, что вы наведались, — философствовал Мэнэ. — Питера помянули, о себе хорошую память оставили, светлых дней на Готланде прибавится. Мир вам, — приподнял он стаканчик и с удовольствием выпил мелкими глоточками. Шутка ли, в кои-то веки чистейший «Абсолют» пить…

Разговор о маяках и пароходах начался исподволь, а после третьего стаканчика хозяина потянуло на разные истории. Так же исподволь Дарья подтолкнула его к злосчастному рейсу «Саломеи».

— Так-так, — соглашался Мэнэ. — Суда проходят далеко от острова, миль за тридцать, в тумане и того дальше, снижают ход. На моей жизни всего раз был случай катастрофы с норвежской посудиной. Как помню, среди ночи разгуделся пароход, позже к нему присоединился другой гудок. Было мне лет десять, и поутру отец снарядил шлюпку, чтобы выяснить, какие там дела, посмотреть, что осталось. Вернулся он к вечеру, шлюпка доверху набита судовым скарбом. Кресло, на котором сидит ваш муж, с норвежца, и медная сковорода с него, и кружки эти небьющиеся, морские… А в трюмах «Саломеи» было голо. Видать, балластом шла или груза всего ничего. Пароход остался на плаву, только нос разворотил себе на банке у Форе. И к нему подходил другой пароход, — стукнул для убедительности Мэнэ по столу. — Вашему дядюшке повезло больше, он первым добрался до «Саломеи», рядом был и забрал в капитанской каюте какой-то ящик, высокий, в перевязи проволоки. Так разве Питер сказал, что внутри было? Только недолго он добыче радовался. Приехали на маяк люди в прорезиненных плащах и уехали с ящиком, который Питеру достался. Бывает… Когда Питер ящик брал, лицо его порозовело, а как отняли ящик, белым стало. И синяк был заметен…

После пятого стаканчика Мэнэ повело, и супруги пожелали ему спокойной ночи. Он мигом отрезвел, но оставленная бутылка на столе вернула ему благодушие. Он не поленился даже проводить чету до их комнаты.

— Дашутка, давай, — скомандовал Иван сразу за дверью. — Твой мифический дядя слыл писателем и этот случай обязан описать. Кофе и питание буду подавать незамедлительно.

С полчаса Дарья кропотливо разбирала каракули, переворачивала листки туда-сюда, и наконец, добравшись до нужного места, воскликнула:

— Есть! Слушай…

«…Его забыли впопыхах при перегрузке. Вид этого ящика сразу вдохновил меня… Ничего другого брать не хочу: здесь тайна. Так тщательно перевозят в каюте капитана вещи необычные. Сердце пело, и руки спешили. Только бы не наехали жители острова, лишь бы успеть увезти ящик…

Я опоздал. Прибыли другие искатели счастья и меня увидели.

Только сняв пятидесятикилограммовый ящик со спины в маяке, я успокоился. Передохнув, я сорвал обвязывающую проволоку и дощечки верха. Я перед тайной.

Что же я нашел внутри? Старинные книги на непонятном языке. Это разочаровало и вдохновило одновременно: я увидел золотые застежки на книгах и драгоценные камни. Я понял: они дороже ящика, набитого деньгами. Книги я припрятал и решил искать достойного покупателя.

И как же в очередной раз я был обижен судьбой, когда через десять дней ко мне пожаловали гости из криминальной полиции. Они вели себя грубо, старший ударил меня больно по лицу несколько раз, и я посчитал за лучшее отдать свою добычу. Нигде нет правды, прощай мечта, прощай недосягаемая Элеонора, судьбе неугодно, чтобы мы соединились. Ты красива, я беден, горький отшельник, кому даровано обладать тобой!»

— Бедный дядя Питер, — искренне пожалела Дарья. — С таким почерком трудно покорить красавицу Элеонору.

— Читай дальше, — торопил Иван.

— Дай передохнуть, — потянулась Дарья. — И кофе в постель!

Вернувшись из столовой с кофейником и теми самыми штормовыми кружками, Бурмистров застал жену со сверкающими глазами.

— Ванька, шубу обещаешь?

— Считай, она твоя, — понял пролог Иван.

— Слушай, какие события свершились далее.

Дарья отхлебнула кофе и продолжила чтение:

— «…Я перестал оплакивать свое несостоявшееся счастье, как вдруг мне напомнили о «Саломее». Как-то я собирался высаживать сельдерей и шпинат на единственной грядочке, и день выпал на удивление солнечный. Все вокруг радовалось живительному теплу. И тут я увидел катер в усах пены, спешащий к острову. С него сошел представительный мужчина и вежливо представился чиновником таможенной службы. Он интересовался, нет ли здесь контрабандистов, расспрашивал о моей жизни и вскоре уехал. Ночью пал густой туман, какой случается в начале мая, мне пришлось включить ревун среди ночи, и сон не шел больше. Поэтому в паузах ревуна я расслышал стук мотора с моря, а потом стук в двери. Пришлось вставать и спускаться вниз.

Я обомлел: за дверью стояли трое угрюмых мужчин, они без спроса вошли внутрь. Один из них успокоил меня: