Виталий Олейниченко - Красное золото

• Название: Красное золото
• Автор: Виталий Олейниченко
• Жанр: Прочие приключения

Роман о приключениях компании студентов, решивших отыскать часть золотого запаса России…

---

Но смеялись мы только до тех пор, пока не нашли погон. Прошитый золотой нитью офицерский погон может лежать в земле сколь угодно долго, ибо золото, как известно, металл благородный, ни окислиться, ни ржаветь не может. Вот он и лежал себе в этой могиле — золотой офицерский погон с одним просветом и без звездочек. Капитанский погон. Значит, ошиблась Митрофаниха, не в Сенчино погиб от партизанской пули капитан Красицкий, начальник вставшего в далеком двадцатом году на станции Узловая эшелона, а умер от ран уже в тайге. Но как же все удачно сложилось-то в очередной раз! — для нас, разумеется, не для капитана и его солдат — ведь если бы Лелек не побежал в кустики, так и прошли бы дальше.

Белый обоз с ценным грузом действительно проходил через Сенчино, принял там бой и снова ушел в чащу, увозя своих раненых — и здесь они, видимо, умерли. И были похоронены. А через почти восемьдесят лет — найдены нами. Господи, это ведь даже не пресловутая иголка в стоге сена, и не просто везение. Это — рок. Фатум. Судьба, если угодно. Это то, что арабы обозначают емким словом «кадар» — то есть нечто обобщающее рок, судьбу и фатум, только более предопределенное. А может быть, именно так материализуется мысль… Никогда не был фаталистом, а тут вдруг на какой-то миг поверил, что нам безусловно суждено найти эти таинственные зеленые ящики.

Я достал и пролистнул свои записи. Ничего конкретного я не искал, да и не мог найти, ибо все, что я достоверно знал о офицерском отряде, касалось только событий, происходивших недалеко от железных дорог: один губернский город, два уездных, Узловая, Сычево, теперь вот Сенчино прибавилось… И вел меня обычный интерес историка-исследователя.

Так… Вот списки личного состава… Номер два — заместитель начальника эшелона поручик Петелин А. А. Стало быть, по смерти капитана, именно поручик становился командиром обоза. Конечно, если тоже не погиб от руки отца или брата бабки Митрофанихи… Никакой реальной пользы сия изыскательская деятельность мне, разумеется, не дала, но я не люблю неясности. И потом — как знать, а вдруг и пригодится когда-нибудь не нужная, на первый взгляд, информация?

Уложив исписанную мною вдоль и поперек тетрадь обратно в рюкзак, я огляделся. Лелек с Болеком веточками выкатывали из-под скелетов позеленевшие от времени медные пуговицы и с интересом их рассматривали, а Мишель, как обычно, развернул обе карты — типографскую и рукописную — и что-то там на них вымеривал линейкой, прикладывая компас и ставя одному ему понятные карандашные отметки.

— Ростик, дружище, иди-ка сюда, — позвал он вдруг меня, не отрывая сосредоточенного взгляда от пестрого листа, и когда я присел рядом на толстый ствол поваленного непогодой дерева, сказал, ткнув пальцем в поставленный им еле заметный крестик:

— Вот смотри: по моим расчетам, мы сейчас находимся здесь. Правда, очень трудно точно определиться, расстояние приблизительное и никаких ориентиров. Так что будем считать — здесь. Теперь обрисуй мне расстановку армейских частей белых и красных на тот момент — и будем сообща думать, куда нам отправиться дальше.

Я, неловко водя грязным пальцем по зеленому листу карты, как умел объяснил, что и где находилось в интересующий нас исторический отрезок времени:

— Так… Смотри: здесь — таежная граница с Монголией и Китаем. Ну, тогда ее почитай что и не было… Здесь находились отряды войскового старшины Платонова, здесь — японцы генерала Хаматы, вот тут — железная дорога, ну, она и сейчас здесь… А основная линия фронта — весьма условная, правда, линия — приблизительно вот так шла, отсюда — сюда. Только трудно сказать точно, потому что красные быстро наступали и все менялось каждый день.

Миша только кивал головой и угукал, слушая мои несколько сбивчивые объяснения и пристально следя за движением пальца.

— А теперь поставь себя на место их капитана, — дослушав, предложил он мне.

— Поручика, — машинально поправил я его.

— Что?

— Поручика. Капитан же умер. После него командиром стал поручик Петелин.

— А-а… Ну, поручика, так поручика… И ответь мне на простой вопрос: куда бы ты отсюда в сложившихся условиях направил свой отряд?

Я помедлил, потому что вопрос, конечно же, совсем не был таким простым, как пытался это представить Михаил.

— Понимаешь, рассуждая абстрактно, у него имелось три пути. Вернее, даже четыре. Первый — повернуть на восток и идти на соединение с казаками Платонова — они же не знали, что к моменту предполагаемого соединения в тех местах уже будут красные. Второй путь — уйти на юг и попытаться встретиться с отрядами барона Унгерна. Только этот вариант, честно говоря, мне представляется весьма сомнительным, потому что вместо барона они могли нарваться на Сухэ-Батора… Далее: они могли плюнуть на все, вернуться к «железке» и сдаться красным, что так же маловероятно, учитывая классовую принадлежность личного состава. И, наконец, последний путь, самый невероятный: просто забраться поглубже в тайгу и там мужественно застрелиться от безысходности… Но все это — только гипотетические возможности. Как сказал бы Лелек — виртуальные. Потому что через два с лишним месяца они вышли к Сычево, где и погибли. А это однозначно говорит о том, что они двинулись на восток, приблизительно по такой вот дуге… — и я ногтем отчертил на карте кривую линию.

— Карту не порти! — сказал Миша сердито и добавил после долгих раздумий: — Похоже, ты прав. Только пошли они, я полагаю, не сразу на восток, а на четыре-пять делений угломера отклонились для начала к юго-востоку… Соображаешь?

Я мучительно пялился в карту и ни черта не соображал.

— Почему на юго-восток? И на сколько чего они отклонились?

— Шпак ты, все-таки, Ростик, — удовлетворенно сказал Миша наигранно-презрительным тоном отставного лейб-гусара, — а я тебя за умного держал. Отклонились они градусов на двадцать пять-тридцать. А почему… Скажи, ты с большим отрядом далеко ушел бы по тайге на подножном корму, пусть даже с попутной охотой на всяких гусей-оленей?

Я пристыжено молчал. А ведь нетрудно было догадаться! Мы же и сами совсем недавно на тощем рыбном рационе сидели… Миша, словно угадав мои мысли, продолжил:

— Забыл, как рыбу руками ловил? А нас ведь всего четверо было, а не полсотни при конях. К тому же транспорт имеет обыкновение требовать ремонта. Так куда бы теперь ты повел свой отряд?

Более не колеблясь, я смело ткнул пальцем в набранное на типографской карте мелким курсивом название «Егоровка». На моей карте сей населенный пункт фигурировал под тем же именем. Вот уж воистину — чем дальше в лес, тем меньше перемен. Тем более — революционных. Как там у Бродского сказано? — «Если выпало в империи родиться, лучше жить в глухой провинции у моря». До моря тут, конечно, как до Пекина на четвереньках… Да, по всему выходит, что только в Егоровку мог направить поручик свой поредевший отряд, так как все прочие таежные деревеньки были расположены либо слишком близко к железной дороге и, следовательно, к красным, либо гораздо южнее оптимального, рассчитанного на соединение с Платоновым, маршрута.

Стало быть, и нам предстоит идти туда же, в Егоровку. Однако, приличное расстояние. Никак не меньше дней десяти-двенадцати пешего пути.

Миша провел карандашом в миллиметре над картой воображаемый маршрут.

— Значит, так и пойдем. Километров двадцать вот по этому ручью, затем возьмем левее, по распадку спустимся к реке и дальше — вот к этим возвышенностям… Так… Дня три пути. А там определимся… Эй, пехота! — позвал он друзей-туристов, — хватит там играть в черных следопытов!

И пропел из какой-то полузабытой песни:

— Пора в дорогу, старина, подъем пропет…

Гробницу мы снова заложили плитами и присыпали землей, хотя эти истлевшие кости уже вряд ли смогли бы заинтересовать даже самого оголодавшего зверя. Братская могила обрела свой первозданный вид, и череп все так же смотрел пустыми глазницами поверх наших голов куда-то на восток. Мы уходили, через плечо поглядывая на него, и не подозревали, что совсем рядом, едва ли не под нашей палаткой, лежит в земле часть бесценных полусгнивших снарядных ящиков…

ГЛАВА 15

На следующий день к обеду вышли по распадку на берег очередной таежной речки — как обычно, не широкой, но бурной. Можно было по накатанной технологии обмотать Болек веревкой и пустить вброд на противоположный берег, после чего, держась за туго натянутый меж берегами страховочный трос, перебраться через поток. Однако, в виду отсутствия особой спешки, решили не мокнуть и избрали другой вариант, то есть пошли берегом вниз по течению в надежде отыскать брод или — чем черт не шутит — каменистую речную шиверу, где можно было бы, перескакивая с камня на камень, форсировать водную преграду даже не замочив ног.

Мечтания насчет полной сухости нижних конечностей оказались, как и положено мечтаниям, бесплодными, но относительно приличный брод мы, после двух часов неспешной прогулки вдоль речушки, все же отыскали. Берег здесь спускался к воде достаточно полого, так что, пожалуй, даже могла бы, не рискуя перевернуться и рухнуть на речные валуны, съехать грузовая машина, если бы, конечно, какой-нибудь безумный экстремал-любитель умудрился бы на той самой машине в этакую непроезжую глухомань забраться.