Толстой Л.Н. - Полное собрание сочинений. Том 82

• Название: Полное собрание сочинений. Том 82
• Автор: Толстой Л.Н.
• Жанр: Классическая проза

---

Взгляд мой на то и на другое я могу, для вашего удобства, чтобы вам не читать моих скучных книг, выразить очень коротко и просто.

Знаем мы несомненно только одно: нечто нематериальное свое «я», которые мы и все люди, думающие прежде нас об этом, называли и мы называем душою. Такое нечто нематериальное существо «я» мы сознаем не только в себе, но и во всех живых людях и даже во всем живом. Это же самое нематериальное нечто, дающее жизнь всему живому само в себе, все мудрые люди, прежде мыслившие об этом, признавали существующим, давая ему разные названия, также признаю и я и называю это существо богом.

Теперь, так же как в мире материальном всё телесное стремится к единению, и стремление это мы называем тяготением, так и в мире духовном всё духовное стремится к единению и стремление это мы называем любовью, тем чувством, которое знает каждый человек в себе и которое только задерживается в людях их телесными и чувственными увлечениями. Вот в самых общих чертах мое credo. Более подробное изложение его вы найдете во многих и многих моих книгах и более точное в книгах «На каждый день», которые отчасти напечатаны, отчасти печатаются.

С совершенным уважением

Печатается по копии. Дата определяется: записью 13 сентября Толстого в своем Дневнике: «Глупое от Ададурова. Отвечал» (т. 58, стр. 102), пометою A. Л. Толстой на конверте письма Ададурова об ответе Толстого 18 сентября и записями Д. П. Маковицкого в ЯЗ от 16 и 18 сентября 1910 г.

М. Ададуров (р. 1847) из Саратова прислал Толстому письма: от 7 сентября (на 12 страницах писчей бумаги), от 9—10 сентября (на 20 страницах почтовой бумаги) и открытку от 10 сентября. На конверте второго письма имеется помета Толстого: Прочесть, Ададурову не посылать прежнего письма и на открытке — Б[ез] О[твета].

Ответ на первое письмо Ададурова от 7 сентября. Оба письма Ададурова наполнены резкими нападками на Толстого, которого он упрекает в том, что он вуалирует истину «небывальщиной, мистификацией». О письмах Ададурова к Толстому см. т. 58, прим. 1329. Получив второе письмо, Толстой решил не отвечать, но, видимо, раздумал и послал свое написанное 13 сентября письмо.

Ададуров отвечал Толстому новым письмом от 21 сентября с выпадами и резкостями такого же характера. На конверте этого письма помета Толстого: Б[ез] О[твета].

* 199. Л. Ф. Анненковой.

1910 г. Сентября 18. Кочеты.

Анненковой.

Спасибо, милая Леонила Фоминишна, за ваше доброе письмо и ваше участие в моем испытании. Буду стараться поступать не для себя, а перед богом по его воле, а что выйдет и как удастся — не знаю. Как жаль, что не пришлось повидаться с вами, по всей вероятности, последний раз. Думаю вернуться 22-го. М[ария] А[лександровна]1 мне расскажет про вас. Так что я хоть немного через нее почувствую вас. Хорошо вы пишете про себя. Я это понимаю и опытом знаю, что всё то, что мы называем страданием, на пользу нам.

Любящий вас старый друг Лев Толстой.

Печатается по копии.

Леонила Фоминична Анненкова (1845—1914) — близкая знакомая Толстого, разделявшая его взгляды. Письмо Л. Ф. Анненковой к Толстому не сохранилось. Приводим по поводу этого письма запись от 17 сентября 1910 г. Д. П. Маковицкого в ЯЗ: «Лев Николаевич получил письмо от Леонилы Фоминичны Анненковой, побывавшей в Ясной и ужасающейся на поступки Софии Андреевны. Леонила Фоминична просила Льва Николаевича не уступать Софии Андреевне, возвратиться из Кочетов только с тем условием, чтобы не было препятствий к свиданиям с Чертковым».

1 М. А. Шмидт.

* 200. И. В. и К. Гуляевым.

1910 г. Сентября 18. Кочеты.

Ивану и Клавдии Гуляевым.

18 сент. 10 г. Кочеты.

Думаю, что вообще, чем большего целомудрия достигают вступившие в брак супруги, тем это лучше. Думаю, что для того, чтобы жить целомудренной жизнью, нет супругам надобности разъезжаться. Можно, не разъезжаясь, но изменив некоторые обычные условия брачной жизни, продолжать жить мужу с женой дружно, как брат с сестрой.

Разъехаться же не советую, потому что, как вы сами верно говорите, при отдельной жизни супруги могут скорее подвергнуться соблазнам и впасть в худший грех, чем если бы они продолжали жить вместе.

От всей души желаю вам добра.

Брат ваш Лев Толстой.

Кроме машинописного подлинника, сохранился черновик-автограф, написанный на клочке бумаги.

Ответ на письмо И. В. Гуляева от 8 сентября из Воронежа, в котором он подписался за себя и за свою жену Клавдию.

И. В. Гуляев в своем письме писал: «...при всей моей готовности отпустить жену к выходу из супружества, чего она хочет в силу чистых душевных стремлений, — я все-таки сейчас, первое время смущен душой и, прежде чем сказать жене что-либо окончательно, чувствую сильную потребность в Вашем добром, братском совете, в Вашем, так сказать, родительском благословении, которого и прошу у Вас этим письмом от всей души».

* 201. П. В. Калачеву.

1910 г. Сентября 18. Кочеты.

Получил ваше письмо от 24 авг[уста], милый друг Калачев, и, как всегда при получении писем от друзей, находящихся в том же положении, как и вы, испытал смешанное чувство и радости за вас, и сострадания к вам, и зависти к вам, и стыда за свое свободное и обставленное всеми удобствами жизни положение.

Чувство это я всегда испытываю и испытал при чтении вашего письма, но, как и всегда, успокаиваюсь мыслью о том, что в сущности по внешним условиям всем людям равно, что всё в самом себе, в том, насколько перенес свою жизнь из жизни животной в жизнь духовную. Этого всё большего и большего движения от животного к духовному желаю себе и стараюсь достигать, этого же желаю и вам. Я теперь живу и жил более месяца у дочери в Новосильском уезде. Приедет ли туда Кудрин?1 Оч[ень] бы желал. Я думаю уехать отсюда домой 22 сент[ября]. Дневник ваш оч[ень] желаю иметь, т. е. прочесть. Вы скажете, что с ним делать. Со всех сторон слышу про отказывающихся. Недавно получил письмо из Африки и вошел в сношение с одним индусом2 и англичанином, которые основали колонию для христиан, признающих нравственно-религиозный закон непротивления насилию и, главное, неучастия в насилии, в какой бы то ни было форме. Английское правительство оч[ень] строго преследует их, очевидно чувствуя, как и не может быть иначе, в верующих в закон любви, не допускающий насилия и участия в нем, свою главную опасность. Имеете ли вы свидание с братом.3 Чем заняты ваши дни? Как телесно переносите тюремную жизнь? Не могу ли чем-либо быть вам полезным, хотя бы приятным? Вы бы мне доставили радость, — если бы дали возможность чем бы то ни было послужить вам. Влад[имир] Гр[игорьевич] вернулся в Телятенки с семьей,4 надеюсь скоро увидать его. Любящий вас друг и брат

Лев Толстой.

18 сент. 1910 г.

Петр Васильевич Калачев (р. 1886) из г. Бугуруслана Самарской губ., отказавшийся в 1908 г. от военной службы и приговоренный к четырем годам исправительно-арестантских отделений. См. т. 81, письмо № 89.

Ответ на письмо Калачева из Киевской тюрьмы от 24 августа 1910 г., в котором Калачев сообщал, что долго не писал Толстому потому, что находился это время в унылом состоянии духа и «не хотелось незначительным урывать у Толстого времени... Теперь же, — писал Калачев, — чувствую себя совсем иначе». Калачев писал, что если Толстому будет интересно, то перешлет с освобождающимся досрочно Кудриным тетрадки своего дневника, начатого в тюрьме.

1 Андрей Иванович Кудрин. См. прим. к письму № 210.

2 См. письмо № 178.

3 Александром Васильевичем Калачевым. См. т. 81, письмо № 218.

4 В. Г. Черткову был запрещен в марте 1909 г. въезд в Тульскую губ. и разрешен лишь в июне 1910 г.

202. H. H. Гусеву.

1910 г. Сентября 18. Кочеты.

Сажусь писать вам, милый Н[иколай] Н[колаевич], и вперед знаю, что ничего хорошего не напишу, но не хочется оставлять вашего такого хорошего письма из тюрьмы без ответа.

Я прожил месяц у Сухотин[ых]. 22-го еду домой. Писал мало. Но как будто что-то нужно сказать и оч[ень] хочется. Мож[ет] быть, ложный аппетит. Сейчас занят был маленьким письмом Гроту в сборник об его брате философе.1 Хотелось сказать о различии между жизнепониманием людей научных и религиозных и о преимуществе вторых в смысле строгости и определенности, т. е. как раз обратное тому, что обыкновенно полагается. Ну, да вы прочтете, если напечатается.

Когда я пишу заключенным, как нынче Калачеву,2 я испытываю сложное чувство радости, сострадания, зависти и стыда за свою жизнь. К вам, как заключенному, я только не испытываю сострадания, но зато больше зависти и стыда за свою жизнь. — Надеюсь, вы теперь на воле. Напишите. Много получаю хороших писем и встречаю религиозных людей. Нынче (со страхом, что я ошибаюсь, думая, что есть то, чего мне хочется) думал о том, что наша революция — с ее подавлением и грубостью приемов этого подавления — было то самое, чего только можно желать людям, как я верующим в то, что сила не в силе, т. е. в обмане, а сила в мысли, т. е. в правде, в сознании своего назначения и положения. И ничто не могло вызвать этого в огромной массе народа с такой ясностью и силой, как наша неудачная революция и, главное, подавление ее.