Леонид Габышев - Одлян, или Воздух свободы

• Название: Одлян, или Воздух свободы
• Автор: Леонид Габышев
• Издательство: Фолио
• Жанр: Современная проза
• Год: 1994
• ISBN: 5-7150-0118-8

«Одлян, или Воздух свободы» — роман о судьбе подростка, отбывающего наказание в воспитательно-трудовых колониях и там, в зоне, постигающего смысл свободы. Время действия — конец 60-х — начало 70-х годов. Книга эта — жестокое и страшное повествование, реквием по загубленной жизни. Роман был опубликован за рубежом, во Франции попал в число бестселлеров.

---

На удивление всем, через полмесяца надзиратель крикнул в кормушку блаженные слова:

— Плотников, с вещами!

Глаз шементом подскочил.

— Ну вот и свобода! Что я тебе говорил, мать твою так?

— А вдруг — на зону? — Плотников побледнел.

— Да ты что, — наперебой заговорили менты, — тебе же отказа от жалобы не было.

— Ну что, Володя, — сказал Глаз, — пуловер отдаешь?

— Да я не знаю, куда меня.

«Бог с ним, с пуловером»,— подумал Глаз, но сказал:

— Собирай быстрее вещи.

Когда открылась дверь, все попрощались с ним за руку, а Глаз, попрощавшись последним, вдарил ему по заду коцем.

Дверь захлопнулась. Человека выпускали на свободу.

Вечером заявился Сашка-солдат. Он осветил камеру улыбкой, бросил матрац на шконку и сказал:

— Отправили на двойку, и меня сразу узнали. Все смотрели косо, и пошел я к Куму…

Санька-солдат рассказал Толе Вороненко, почему он дернул с двойки. Зеки в зоне не узнали, что он их охранял. Но работа тяжелая — таскал шпалы. И решил смыться на спецзону, может, там работа полегче. Да по этапу прокатится и в тюрьмах посидит.

Уходя на этап, Санька, дойдя до дверей, обернулся и весело сказал:

— Приезжайте в гости: Джамбульская область…

Все менты теперь по фене ботали и чудили как закоренелые уголовники. Дубаки их часто усмиряли. Однажды Глаз днем уснул, а Вороненко поджег на нем старенькую футболку. Секунда, другая, и она вспыхнула — как порох, и Глаз — горящий факел — как бешеный соскочил. На него накинули одеяло.

8

На прогулке Глаз услышал за стеной визг.

— Бабы!

Когда дубак, ходивший по трапу поверх прогулочных двориков, ушел в другой конец, Глаз крикнул:

— Девочки, как дела?

— Дела — хорошо, но без мужиков — плохо, — ответил из соседского дворика звонкий девичий голос.

— Щас я к вам перелезу.

Женщины засмеялись. Они приняли это за шутку.

Не на всех прогулочных двориках сверху натянута сетка. В дворике, где гуляли менты, сетки не было.

— Подсадите, чтоб я за верх стены зацепился, — сказал Глаз. — У баб вроде тоже нет сетки.

Женщин — четверо. Все молодые.

— Открывай третий! Камбала перелазит к женщинам! — раздался свисток и крик надзирателя.

Дворик открыли. Глаз спрыгнул. Его повели в карцер.

— Сейчас в карцере сидит молодая. За пять суток вдоволь наговоришься, — сказал дубак.

— В каком карцере?

— В пятом.

Глаза закрыли в четвертый. Когда дубаки ушли, Глаз крикнул:

— Пятый карцер! Девушка, как настроение?

Он стоял у самой двери и слушал. Девушка в своем карцере тоже подошла к двери и ответила:

— Настроение бодрое, еще сутки остались. А откуда ты знаешь, что я в пятом сижу?

— Мне дубак сказал, когда вел.

— За что тебя?

— Если б ты знала, за что, — Глаз засмеялся. — Из-за тебя.

— Я серьезно спрашиваю.

— Я на прогулке перелазил через стену к женщинам.

— Отчаянный. Сколько тебе дали?

— Пять суток.

— Что мало?

— Я малолетка.

— Осужденный?

— Нет, под следствием. А тебя за что в карцер?

— Да в камере там…

— А в тюрьму за что попала?

— Гуляли у подружки. Пришел ее сосед. Мент. Следователь. Сел с нами. Начал ко мне приставать. Я его бутылкой по голове.

— Пустой?

— Полной!

— Ты тоже по малолетке?

— Нет. Мне девятнадцать.

— Хватит разговаривать! — закричал дубак.

— Старшой, мне сегодня положено.

— А я говорю — хватит. А то еще пять суток добавим. Дубак ушел.

— Девушка, тебя как зовут?

— Люся.

— Меня Коля. Будем знакомы. Ты откуда сама?

— Из Тюмени.

«Наверное, красивая, раз следователь клинья бил».

— Люся, а ты смелая девушка!

— А ты, раз перелазил через стенку, чересчур отчаянный.

— Люся, — как можно нежнее сказал Глаз.

— Что?

— Ты хотела б, чтоб меня к тебе посадили?

— Очень. Но это невозможно.

— Сильно хочешь?

— Еще как!

— Я сейчас сломаю стену. Ты только отойди от нее, а то кирпичами придавит.

— Ты, парень, огонь. Но не горячи себя, так лучше.

— Камбала, хватит кричать, — тихо сказал, открыв кормушку, дубак. — Если молчать не будешь, я скажу Люсе, что у тебя один глаз.

Глаз чуть не заплакал. Еще в Одляне он решил: когда освободится, замочит двух козлов, выстреливших ему в глаз.

Вечером, когда дубаки сменились, Глаз опять заговорил с Люсей. Почитал ей стихи, а ее попросил спеть песню. У нее был высокий голос, и петь она умела.

— Коля, когда освободишься, можешь в гости зайти.

— Люсенька, я не знаю, сколько мне дадут. У меня статья сто сорок шестая. Дадут около десяти. Ты меня сто раз забудешь.

На следующий день Люсю из карцера освободили. Она крикнула Глазу: «До свиданья!» — и застучала каблучками по бетонному полу.

После карцера Глаза бросили в камеру, радом с той, где он сидел с Чингизом Козаковым, заместителем начальника строительного управления. В камере — три взросляка. Глаз занял четвертое место. Два остались свободными.

Чернявый, с седеющими волосами взросляк на воле работал управляющим трестом. Его посадили за взятки. Дали три года. Прокурор опротестовал, и теперь шло переследствие. По всему выходило, что на второй раз ему дадут больше. Но он надеялся, запутывая следствие, освободиться вообще. Несколько свидетелей дали противоречивые показания. Этим он и воспользовался, вбив в следствие клин.

Второй подследственный — двадцатипятилетний студент последнего курса тюменского медицинского института Костя Кобзев тоже сидел за взятки. Он — подельник Чингиза Козакова. Костя был связующим звеном между начальником управления Ипатовым, его заместителем Чингизом Козаковым и людьми, дающими взятки. Большие деньги проходили через Костю, и солидные суммы оседали у него. Посредником он стал благодаря отцу. Отец в свое время в Тюмени занимал высокую должность. Теперь отец на пенсии, и Костя по старой дружбе приводил к Ипатову и Козакову людей, искавших легковые машины, мотоциклы и другой дефицит.

Глаз с Костей, так же как и с Чингизом, подружился и рассказал, что сидел с его подельником.

— Так это ты барабанил в двери и кричал? — спросил Костя.

— Бывало, — ответил Глаз.

Третий заключенный сидел за неуплату алиментов. Это — прораб Иван Иванович Кичко, мужчина в годах, ленивый на вид, молчаливый.

Все взросляки шикарно одеты. У всех пальто с каракулевыми воротниками. Шапки у двоих — каракулевые, у Кости — ондатровая.

Когда камеру вели на прогулку, Глаз в этом обществе казался лишним. Одет он был в застиранную фуфайку и в такую же шапку.

Взросляки и в тюрьме достоинство не теряли. Они медленно спускались с лестницы и медленно поднимались.

Как-то они шли на прогулку, а Глаз отстал. Двое работников хозобслуги, увидев представительных мужчин, поздоровались, низко кивнув головами. Хозобслуга подумала, что это какое-то начальство.

Однажды в тюрьму пришла комиссия во главе с начальником управления внутренних дел комиссаром Нытиковым. В камеру первым вошел начальник тюрьмы, подполковник Луговской, лет пятидесяти, с белыми длинными волосами, зачесанными назад, а за ним свита во главе с комиссаром. Оглядев заключенных, Нытиков увидел Костю и, сделав к нему шаг, протянул руку. И они, на удивление зеков и комиссии, пожали друг другу руки.

Комиссар спросил, есть ли жалобы. Но жалоб не было, и комиссия удалилась.

— Костя, — заорал Глаз, — а почему Нытиков со мной не поздоровался? Стучи, пусть вернется и отдаст мне честь.

Костя улыбнулся.

— Правда, а откуда тебя Нытиков знает?

— Мы с ним в одном доме жили.

— А где Нытиков живет?

— Наш дом стоит на углу Хохрякова и Володарского, это рядом с управлением внутренних дел. Буквой гэ, знаешь?

— Нет. Вот когда освобожусь, зайду к тебе в гости.

В этой камере Глазу баловаться не хотелось. Он, как и взросляки, целыми днями валялся на шконке. Единственное занятие — тюремный телефон.

Однажды по трубе Глаз услышал:

— Доктора позови.

— Доктор, Костя, тебя на провод.

На тюрьме у Кости была кличка Доктор.

— Кто спрашивает?

— По поручению Ипатова.

Доктор, подумав, сказал:

— Не буду я разговаривать. Пусть тебе скажет. Выслушав, Глаз залез на шконку.

— Костя, Ипатов просит, чтоб ты брал все на себя. Он гарантирует, что поможет освободиться досрочно, подогреет деньгами.

— И все? — спросил Доктор.

— Все.

— Ишь чего захотел. Я не собираюсь за него срок тянуть.

Скоро Костю вызвали на допрос к следователю. Вернувшись, спросил разрешения у дубака вынести парашу. Сегодня Костя — дневальный. У этой камеры — привилегия: окна выходят на солнечную сторону, и можно выносить парашу в любое время.