Джордж Бейли - Поле битвы - Берлин. ЦРУ против КГБ в холодной войне

• Название: Поле битвы - Берлин. ЦРУ против КГБ в холодной войне
• Автор: Джордж Бейли
• Издательство: ТЕРРА-Книжный клуб
• Жанр: Политика
• Год: 2000
• ISBN: 5-275-00063-4

Перед вами — первое русское издание книги «Поле битвы Берлин». Она является уникальным вкладом в документальную литературу о послевоенном противостоянии Востока и Запада. Ее написали авторы, стоявшие на противоборствовавших сторонах в «холодной войне»: Джордж Бейли - бывший директор «Радио Свобода», Сергей Кондрашев - ведущий эксперт КГБ по Германии, генерал-лейтенант в отставке, и Дэвид Мерфи - бывший начальник Берлинской Оперативной базы ЦРУ, впоследствии начальник «советского» отдела ЦРУ.

Авторы опирались в работе над книгой на свои воспоминания и ряд уникальных, впервые рассекреченных документов КГБ и ЦРУ. Книга повествует о формировании обеими сторонами органов^ спецслужб в Германии сразу же после войны, о блокаде Берлина, о деле Отто Йона, о крупнейшей разведоперации того времени -«Берлинский туннель», об истории Берлинской стены и ряде других важнейших событий послевоенного времени.

---

СОВЕТСКИЙ СОЮЗ НЕДОВОЛЕН

Естественно, не всех сотрудников КГБ в Москве и Берлине устроил результат операции, и еще больше людей разочаровалось, когда бьши предприняты усилия получить от Йона информацию о политических кругах Бонна н его собственном ведомстве. Но с одним согласились все. Йон был весьма убедителен, когда говорил Питовранову, что не знает имен конкретных агентов. Не поверил один Серов. Он стал обвинять Питовранова в неумении вести допрос и сказал, что пришлет Александра Михайловича Короткова, известного специалиста по Германии в Первом Главном управлении. Явился Коротков. Он провел с Йоном много времени, допрашивая его и помогая выстроить пропагандистскую программу. Если оставить в стороне вопрос об именах агентов, неужели Йон больше ничего не мог дать КГБ? Советские материалы на этот счет и книга Фредерика с рассказом

Кучина (1969 год) дают понять, что Йон дал интересующую Советский Союз информацию. Справка КГБ подтверждает, что Йон написал несколько докладов о структуре, задачах, методах работы и сотрудниках BfV. В книгу Фредерика включена фотокопия документа, похожая на краткий машинописный доклад о Гюнтере Ноллау, работавшем в BfV. Однако книга Фредерика, совместная продукция с КГБ-MfS, и сообщения, приписываемые Йону, могут исходить не совсем от него[493].

Первая справка, выданная нам КГБ в 1993 году, повторяет версию Кучина. А сделанная в 1994 году справка утверждает, что Йон изложил в КГБ общую и мало полезную информацию о работе BfV и спецслужб западных союзников, препятствующих объединению Германии и использующей Западную Германию как аванпост в борьбе с Советами. Йон не сказал ничего такого, что было бы неизвестно КГБ. Большая часть информации была получена прежде из других источников, а слова Йона лишь констатировали, что «BfV контролирует всю политическую жизнь Федеральной республики».

Ни выдержки, ни копии допросов Йона не были нам предоставлены, поэтому нельзя сказать точно, что он сказал и чего не сказал. Хотя КГБ продолжал свои попытки вытянуть из Йона побольше секретов, пока он оставался в СССР (с 25 августа по 7 декабря 1954 года), его сообщения всего лишь послужили подтверждением и проверкой информации о Западной Германии, полученной КГБ из других источников. И он, конечно же, поддержал своей пропагандистской кампанией советскую версию объединения Германии.

«ПРЕДАТЕЛЬСТВО» ЙОНА -КОНЕК СОВЕТСКОЙ ПРОПАГАНДЫ

Пропагандистская кампания, предусмотренная Питоврано-вым, началась с объявления, сделанного восточногерманской службой новостей (ADN) 22 июля 1954 года; Йон просил предоставить ему политическое убежище в ГДР, сопровождая свою просьбу нападками на боннский режим. Позднее Йон утверждал, что его выступление продиктовано советскими разведчиками, тогда как, если верить документам КГБ, Йон сам все продумал и написал. В любом случае, это было лишь начало. Главная баталия должна была состояться на пресс-конференции, запланированной на начало августа. Важную роль в подготовке Йона к пресс-конференции играл генерал Коротков. 29 июля Питовранов доложил в Москву, что дело Иона «широко обсуждается делегатами съезда Социал-демократической партии в Западном Берлине, и большинство считает, что Йон ушел в ГДР по доброй воле. Некоторые делегаты предполагали, что причиной его бегства было несогласие с Рейнхардом Геленом и возможное смещение с поста президента BfV»[494].

А тем временем страсти накалялись. В документах КГБ отмечено, что 4 августа Отто Гротеволь прочитал письмо, направленное Йоном в парламент ГДР (Volkskammer), с благодарностью за предоставленное ему убежище. Гротеволь закончил чтение замечанием, что «Йон приехал в ГДР, поняв, что честнее защищать немецкий народ от враждебного режима и войны, чем отвечать за защиту этого режима». Пресс-конференция состоялась 11 августа и была «мастерским представлением», о чем немедленно доложили в Москву[495]. Максимум усилий было приложено, чтобы скрыть участие КГБ, и только Йон знал, что советский «дипломат», постоянно присутствовавший и все время молчавший, — не кто иной, как Чернявский, то есть Чернов.

После пресс-конференции Йону организовали несколько пропагандистских выступлений в Восточной Германии, включая забавную встречу в Дрездене его и Фридриха фон Паулюса, бывшего командующего шестой армией в Сталинграде. Йон заявил, что был также представлен Эрнсту Воль-веберу, восточногерманскому министру госбезопасности, на обеде, данном Питоврановым, однако подтверждения этого в материалах из КГБ у нас нет. 25 августа Йон в сопровождении Кучина вылетел в Советский Союз. Это был, несомненно, специальный рейс, потому что Йон вспоминал, что среди пассажиров была мать Питовранова, гостившая у сына в Карлсхорсте. Агент Берлинской базы, работавшая у Питовранова, подтвердила, что Питовранова гостила у сына. После короткой остановки в Минске для пограничного контроля самолет приземлился на подмосковном военном аэродроме[496]. До самого отъезда Йона из Советского Союза в декабре 1954 года Кучин был его основным собеседником, но иногда ему помогал «Вадим Константинович», офицер КГБ, которого Йон назвал очень симпатичным. Этот период скудно отражен и в справке КГБ, предоставленной в 1993 году, и в выписках из дела, предоставленных позднее. Мы знаем только, что Йон жил «в охраняемых домах в Берлине и в отпуск ездил в Москву и Гагру».

Таким образом, остается версия Йона. После того, как Кучину не удалось получить от него согласия на сотрудничество с КГБ, в Гагру, по-видимому, на отдых прибыл Александр Михайлович Коротков со своей женой, говорящей по-немецки. Беседы с Коротковым, как пишет Йон, были долгими и напряженными, включающими вопросы о «Красной капелле», советской разведгруппе, и немецком Сопротивлении вообще, о чем Коротков был отлично осведомлен. Коротков также пытался поглубже копнуть тему отношений Йона с английской разведкой, требуя, чтобы тот рассказал ему об «обязанностях, возложенных на него британцами, и о его начальнике в Лондоне». Когда из этого ничего не вышло, по словам Йона, его отправили обратно в Москву, где им занялся Чернявский. Перед отъездом Йон обедал с Панюшкиным, они немного поговорили, и Панюшкин пожелал ему удачи в деле объединения Германии. Если не считать признаний Йона, то у нас больше ничего нет о его встречах с руководством внешней разведки КГБ[497]. В то время Коротков был заместителем начальника Первого главного управления по европейскому региону, поэтому его работа с Йоном, которому он уделил много внимания, говорит о важности этого дела для КГБ.

Прощальная фраза Панюшкина насчет того, что «объединение — великая задача, стоящая перед вами», вероятно, может служить примером иронии в духе КГБ. В любом случае, вскоре после возвращения Йона в Берлин в декабре 1954 года стало очевидно, что советская разведка потеряла к нему интерес. Поворот в политике Москвы по германскому вопросу уже начался, и в конце концов она признала правительство Аденауэра. Вследствие того, Йона перевели под опеку MfS, и с тех пор за его безопасность и обеспечение всем необходимым отвечала ГДР. Как гласит справка КГБ, это было сделано, чтобы «предотвратить террористические акты западных специальных служб против него», а вовсе не потому, что он был узником. Ему подыскали синекуру в Восточногерманском комитете борьбы за объединение при Университете имени Гумбольдта, что расположен недалеко от Бранденбургских ворот. Здесь он писал свои соображения об объединении Германии и выступал на встречах по всей ГДР. Если не считать нечастых визитов старого друга Кучина, Йон почти не встречался с русскими. В записях Кучина (Карпова) о деле Йона говорится, что когда заговорили о визите Конрада Аденауэра в Москву в сентябре 1955 года, Йон вроде бы предложил свои услуги, естественно, в закулисной форме, обещая раздобыть информацию у членов боннской делегации. Но КГБ отказал ему, опасаясь неожиданных проишествий во время визита, хотя Карпов отмечает, что Йон помогал информацией об отдельных членах делегации[498]. В справке КГБ об этом ничего нет, да и Йон не упоминает об этом в своей книге «Дважды через границу» («Twice Through the Lines»).

БЕГСТВО ЙОНА В ЗАПАДНЫЙ БЕРЛИН

В Восточной Германии Йон ощутил некоторое послабление режима. Кампания за нейтральную единую Германию шла своим чередом. Оказавшись не слишком ценным приобретением, он понемногу становился обузой для советских и восточногерманских властей. Держать его все время под замком было невозможно. Ему требовалась свобода для общения с прессой, особенно с зарубежной прессой. Вот тут-то и сыграла свою роль его дружба с Бонд-Хенриксеном, который работал в Берлине. Весной 1955 года он интервьюировал Йона, и с тех пор они поддерживали знакомство. Йон надеялся, что с помощью Бонд-Хенриксена ему удастся ускользнуть в Западный Берлин. Естественно, в своих записях КГБ и Кучин настаивают на том, что Ион был волен уехать в любой момент. В ноябре Йон и Бонд-Хенриксен уже всерьез обсуждают разные варианты, очевидно вдохновденные моральной поддержкой принца Людвига Фердинанда Прусского.