Анатолий Тарас - История имперских отношений. Беларусы и русские. 1772-1991 гг.

• Название: История имперских отношений. Беларусы и русские. 1772-1991 гг.
• Автор: Анатолий Тарас
• Жанр: История

После захвата Российской империей в 1792–95 гг. беларуской части Речи Посполитой — Великого княжества Литовского — в памяти жителей Беларуси за 200 лет было стерто почти всё, что могло способствовать их национальной самоидентификации. В послевоенный период процесс «забывания» беларусами своего языка, своей истории и своей культуры, организованный партийно-советским руководством, приобрел новый импульс. По замыслу кремлевских идеологов, все пароды СССР должны были «слиться» в единую «коммунистическую нацию» на базе русского языка, советской культуры, марксистско-ленинской идеологии.

Несмотря на то, что Беларусь обрела в 1991 году независимость, общественность соседних стран, в первую очередь России, рассматривает её через призму старых мифов и догм — как эпохи царизма, так и советской эпохи. Даже некоторые беларусы (тем более, представители других этносов) ещё верят в то, что «беларусы — часть великой русской нации», что «Беларусь — условное название Северо-Западного края Российской империи», что «язык, религию, культуру, искусство и вообще цивилизацию беларусы получили от русских». Данная книга последовательно и аргументировано опровергает эти и другие выдумки шовинистов.

Практическое её значение обусловлено тем фактом, что беларуское обществo ныне подвергается сильному идеологическому воздействию со стороны российских «державников» (а также их «пятой колонны» в Беларуси), призывающих «ликвидировать» суверенное беларуское государство и «включить» его в состав Российской Федерации. С другой стороны, национальное самосознание значительной части беларусов размыто в результате двух веков экспансии со стороны восточного соседа в областях политики и экономики, языка и истории, религии и культуры.

Поэтому важно донести до беларусов всех поколений, в первую очередь до молодежи, правду об истории нашего народа, его языке и культуре.

---

Проблема национального характера сложна, для её адекватного постижения необходим комплексный подход, объединяющий усилия психологов и философов, историков и культурологов, этнографов и социологов. Дать глубокий анализ этой проблемы в небольшой статье — задача совершенно невыполнимая. Поэтому ограничусь тем, что приведу мнения некоторых исследователей проблемы, свидетельствующие о принципиальных различиях в характерах русского и беларуского этносов прошлых эпох.

О русском национальном характере

Популярный в дореволюционной России публицист и историк К. Д. Кавелин писал в книге «Наш умственный строй» (1882 год):

«Вы будете превозносить простоту, кротость, смирение, незлобливость, сердечную доброту русского народа: а другой, не с меньшим основанием, укажет на его наклонность к воровству, обману, плутовству, пьянству, на дикое и безобразное отношение к женщине; вам приведут множество примеров жесткости и бесчеловечия. Кто же прав: те ли, которые превозносят нравственные качества русского народа до небес, или те, которые смешивают его с грязью? Каждому не раз случалось останавливаться в раздумье перед этим вопросом».

Знаменитый историк Василий Ключевский (1841–1911) дал два предельно кратких определения сущности русского национального характера.

Первое: «Лихой человек на коне посреди бескрайней степи»[26].

Второе: «Поскреби русского — и под ним окажется татарин».

Несомненно, он подразумевал азиатскую ментальность Орды, а не что-то конкретно этническое, ибо русские, конечно, не татары.

Писатель Максим Горький в 1922 году опубликовал в Берлине статью «О русском крестьянстве». В СССР её перепечатали только однажды — в 1990 году в журнале «Огонек», под весьма примечательным названием — «О жестокости русского народа». Вот несколько выдержек из нее.

«Русский крестьянин сотни лет мечтает о каком-то государстве без права влияния на волю личности, на свободу её действий, — о государстве без власти над человеком. В несбыточной надежде достичь равенства всех при неограниченной свободе каждого, народ русский пытался opганизовать такое государство в форме казачества… Ещё до сего дня в темной душе русского сектанта не умерло представление о каком-то сказочном «Опоньском царстве», оно cуществует где-то «на краю земли», и в нем люди живут безмятежно, не зная «антихристовой суеты»…

В русском крестьянине как бы ещё не изжит инстинкт кочевника, он смотрит на труд пахаря как на проклятие Божье и болеет «охотой к перемене мест». У него почти отсутствует — во всяком случае, очень слабо развито — боевое желание укрепиться на избранной точке и влиять на окружающую среду в своих интересах»…

«Я думаю, что русскому народу исключительно — так же исключительно, как англичанину чувство юмора — свойственно чувство особенной жестокости, хладнокровной и как бы испытывающей пределы человеческого терпения к боли, как бы изучающей цепкость, стойкость жизни. В русской жестокости чувствуется дьявольская изощренность, в ней есть нечто тонкое, изысканное.

Это свойство едва ли можно объяснить словами «психоз», «садизм», словами, которые, в сущности, и вообще ничего не объясняют. Наследие алкоголизма? Не думаю, чтоб русский народ был отравлен ядом алкоголя более других народов Европы, хотя допустимо, что при плохом питании русского крестьянства яд алкоголя действует на психику сильнее в России, чем в других странах, где питание народа обильнее и разнообразнее. Можно допустить, что на развитие затейливой жестокости влияло чтение житий святых великомучеников, — любимое чтение грамотеев в глухих деревнях.

Если б факты жестокости являлись выражением извращенной психологии единиц — о них можно было не говорить, в этом случае они материал психиатра, а не бытописателя. Но я имею в виду только коллективные забавы муками человека…

Думаю, что нигде не бьют женщин так безжалостно и страшно, как в русской деревне, и, вероятно, ни в одной стране нет таких вот пословиц-советов: «Бей жену обухом, припади да понюхай — дышит — морочит, ещё хочет». «Жена дважды мила бывает: когда в дом ведут, да когда в могилу несут». «На бабу да на скотину суда нет». «Чем больше бабу бьешь, тем щи вкуснее». Сотни таких афоризмов, — в них заключена веками нажитая мудрость народа, — обращаются в деревне, эти советы слышат, на них воспитываются дети.

Детей бьют тоже очень усердно. Желая ознакомиться с характером преступности населения губерний Московского округа, я просмотрел «Отчеты Московской судебной палаты» за десять лет (1900–1910 гг.) и был подавлен количеством истязаний детей, а также и других форм преступлений против малолетних.

Вообще в России очень любят бить, всё равно — кого. «Народная мудрость» считает битого человека весьма ценным: «За битого двух небитых дают, да и то не берут». Есть даже поговорки, которые считают драку необходимым условием полноты жизни. «Эх, жить весело, да — бить некого»…

Но где же… тот добродушный, вдумчивый русский крестьянин, неутомимый искатель правды и справедливости, о котором так убедительно и красиво рассказывала миру русская литература XIX века? В юности моей я усиленно искал такого человека по деревням России и — не нашел его. Я встретил там сурового реалиста и хитреца, который, когда это выгодно ему, прекрасно умеет показать себя простаком….

Он создал множество печальных песен, грубых и жестоких сказок, создал тысячи пословиц, в которых воплощен опыт его тяжелой жизни… Он говорит: «Не бойся чертей, бойся людей». «Беи своих — чужие бояться будут»… Чувствуя себя человеком, способным на всякий груд, он говорит: «Бей русского, — часы сделает». А бить надо потому, что «каждый день есть не лень, а работать неохота»».

Известный русский философ и культуролог Б. П. Вышеславцев в 1923 году сделал доклад «Русский национальный характер».

В нем он отметил, что иррациональность поступков и решений составляют важную черту этого характера. Дело в том, что характер народа, его основные качества и черты относятся к сфере бессознательного. Область бессознательного (неосознаваемой части психики) в душе русского человека занимает исключительное место. Как же проникнуть в бессознательное? Фрейд открыл, что оно раскрывается во снах. Следовательно, чтобы понять «душу народа», надо проникнуть в его сны. Сны народа — его эпос, сказки, поэзия…

Анализируя этот материал, Вышеславцев определил типичные черты, страхи и мечты русского народа. Он показал, чего русский народ боится: он боится бедности, ещё больше — труда, но всего более боится «горя», которое как-то странно является к нему, как будто по его собственному приглашению, привязывается и не отстает:

«Замечательно тоже, что «горе» здесь сидит в самом человеке: это не внешняя судьба греков, покоящаяся на незнании, на заблуждении, это собственная воля, или скорее какое-то собственное безволие».

Есть ещё один страх в сказках русского народа, более возвышенный, чем страх лишений, труда или «горя» — это страх разбитой мечты. Каковы же мечты русской души скрыты в произведениях его коллективного творчества? Вся гамма желаний развернута в русской сказке — от возвышенных до низменных. Так, известна мечта русского народа о «новом царстве», где распределение построено на принципе «каждому по его потребностям», где стоит «бык печеный», где молочные реки и кисельные берега. Но главное — там можно ничего не делать. Такова, например, сказка о лентяе Емеле, который предстает не отрицательным, а положительным персонажем. Таковы же сказки «о хитрой науке», благодаря которой «можно не работать, сладко есть и чисто ходить». Оказывается, «хитрая наука» — это искусство воровства. Выходит, что счастье сопутствует лодырю и вору.

Вышеславцев справедливо отмстил, что сказки беспощадны: они разоблачают всё, что живет в бессознательной душе народа, притом в душе собирательной. Сказка раскрывает то, что тщательно скрыто в жизни, в её официальном благочестии, в официальной идеологии. Смешные сказочные сны русского народа оказались вещими и пророческими.

Например, «хитрая наука» о «легком хлебе» оказалась «научным социализмом» Маркса. Именно эта наука внушала народу, что воровство есть не воровство, а «экспроприация экспроприаторов». «Хитрая наука» объясняла, как попасть в то царство, где можно бесконечно пить и есть, ничего не делая, где можно лежать на печи, а все желания будут исполняться «по щучьему велению»…

Знаменитый религиозный философ русского зарубежья Н. О. Лосский в книге «Характер русского народа» (1957 г.) выделил ряд основных черт, присущих русскому национальному характеру.

Страстность. Страсть есть сочетание сильного чувства и напряжения воли, направленных на любимую или ненавидимую ценность. Чем выше значение ценности, тем более сильные чувства и энергичную активность вызывает она у людей. Отсюда следует особая страстность русских людей, проявляемая ими в политической и религиозной жизни. Максимализм, экстремизм и фанатическая нетерпимость суть порождения этой страстности.