Вячеслав Барковский - Русский транзит 2

• Название: Русский транзит 2
• Автор: Вячеслав Барковский
• Жанр: Детектив

---

Когда измученный Юрьев дошел наконец до нужного дома, было уже совсем светло. Пошли первые трамваи, и первые горожане вывели своих зверей на поводках.

Старик жил на первом этаже. Юрьев некоторое время в нерешительности стоял у двери вахтера, раздумывая, стоит ли будить старика. Но ведь он прошел с полтора десятка километров только ради того, чтобы поскорее узнать хоть что-нибудь о сыне. А вдруг старик ничего не скажет ему?

Юрьев позвонил и прислонил ухо к двери. За дверью кто-то засуетился, заходил. Юрьев стал ждать... но дверь ему так никто и не открыл.

Он долго еще звонил, волнуясь и не понимая, в чем дело, пока наконец не сообразил, что можно заглянуть вахтеру в окно. Выйдя из парадной, Юрьев подошел к окну, которое принадлежало квартире вахтера. Зацепившись за подоконник, он встал на бордюр и заглянул в окно.

Это была кухня. На плите, как реактивный самолет, пуская длинное облако, выкипал чайник. На табурете, спиной к нему, сидел старик в застиранном тельнике, привалившись плечом к стене.

Юрьев постучал в стекло. Старик даже не пошевелился. Тогда Юрьев кулаком ударил в раму. Окно открылось...

Некоторое время он смотрел на старика, но потом громким голосом окликнул его:

- Петр Фомич! Петр Фомич, вы спите? Предчувствуя что-то недоброе. Юрьев взобрался на подоконник и спрыгнул на грязный линолеум кухни.

Петр Фомич Трубин, уперевшись головой в календарь за позапрошлый год, спал с открытыми глазами. Правый висок пенсионера был продавлен: ни капли крови лишь ссадина. Бесстрастные глаза Петра Фомича отражали чайник и водопроводный кран. Вахтер был мертв.

Машинально выключив чайник, Юрьев сел на табурет напротив мертвеца и беззвучно заплакал, сотрясаясь всем своим разбитым телом.

К дому подъехала машина и остановилась.

Бессильно смотря на вахтера, Юрьев слышал за окном шаги; потом кто-то заглянул в окно. Он старался теперь ни о чем не думать, это потому, что вместе с одноруким стариком ушла его последняя надежда узнать хоть что-нибудь о сыне.

Он совсем не удивился, когда кухонное окно раскрылось настежь и перед ним возник милиционер с пистолетом.

- Встать, лицом к стене! Юрьев, не проронив ни слова, медленно поднялся и встал лицом к стене.

- Руки на затылок, падла!

Кто-то с тяжелой одышкой влез в окно и, ткнув Юрьева в шею,- "Стой смирно!" - прошел по коридору, чтобы открыть входную дверь.

Два милиционера - один усатый сержант, а другой майор, отягощенный бухгалтерским брюшком,- посадили Юрьева в УАЗ. Сержант сел за руль, и они поехали.

- Что ж ты, дура, у старика-то хотел взять? У него же ничего нет, кроме рваных кальсон. Теперь за три рубля вышку схлопочешь...

- Я не убивал,- впервые с момента задержания с трудом разомкнул рот Юрьев.Зачем Мне его убивать?

- Конечно, не убивал. Просто влез в окно к старику чайку попить, а тот на радостях взял да и ударился виском о табуретку,-засмеялся майор и вдруг сильно ударил Юрьева рукой, в которой держал пистолет.

Удар пришелся Юрьеву в надбровную дугу и висок, и он потерял сознание.

В чувство его привел все тот же пузатый майор.

Машина уже стояла в каком-то глухом дворе-колодце с единственной обитой железом дверью, вырезавшей ультрамариновый прямоугольник на грязно-желтом фоне стен.

На немногочисленных окнах первого этажа и подвала стояли мощные металлические решетки. Только на одном окне решетки не было. Юрьев мрачно подумал: "Хороший скворечник, только дупло маловато - не улететь".

- Ну что, сержант, пойдем определим клиента в санаторий. Надо малость полечить хлопчика.

От слабости у Юрьева подгибались в коленях ноги. Холодея и захлебываясь, где-то под самым горлом трепыхалось сбившееся с ритма сердце. Сержант взял Юрьева за шиворот и буквально протащил его мимо дежурного, удивленно посмотревшего на них.

- Сейчас покормим немного Иван Иваныча, а то он всех крыс в своем квартале съел и теперь на волю подхарчиться вышел,- сказал дежурному шедший сзади майор, и тот, весело хохотнув, склонил голову над своими бумагами.

Юрьева втолкнули в комнату со столом и двумя стульями: один стоял у стола, другой - напротив, в середине комнаты. На тусклом, давно не мытом окне была решетка.

Потеряв ощущение реальности происходящего, Юрьев онемел. Ему вдруг стало все равно, обвинят ли его сейчас в убийстве или самого забьют до смерти, потому что он так и не нашел сына. Посмотрев на хромовые сапоги сержанта и основательные полуботинки майора, Юрьев с мрачной ухмылкой произнес:

- У вас, товарищи, хорошая обувь. Ваши аргументы, по всей видимости, будут вескими...

- Уж не обессудь, работа такая, хлопчик! - весело парировал майор.

Юрьеву приказали сесть на стул и начали допрос. Стражи порядка не верили ни одному слову Юрьева, который и сам прекрасно понимал, что ему едва ли поверят, но все же пытался рассказать им, как было дело от начала и до конца: и о том, как пропал его сын, и как они с товарищем ездили искать его, и как его, Юрьева, избили двое бандитов, и как потом он всю ночь шел к этому самому Петру Фомичу, чтобы хоть что-то узнать о сыне... Он говорил, что когда еще звонил с лестничной площадки в квартиру вахтера, то слышал за дверью чьи-то торопливые шаги. "Да, да, настоящий убийца был еще там!" - но милиционеры только смеялись и советовали ему придумать для суда что-нибудь пооригинальнее.

- Ты же интеллихент, Юрьев,- куражился майор.-У тебя же в голове не опилки, смоченные мочой, как у нас с сержантом, а натуральное серое вещество. Ну, тисни романчик-то для нас! А то ведь с тобой от тоски умрешь - все одно и то же: "Не убивал, не знаю". Ну давай, толкай что-нибудь этакое, с летающими тарелками и гуманоидами.

Глядя вниз перед собою, тихим усталым Голосом Юрьев твердил им, что не убивал старика, что во всем этом нет никакого здравого смысла, что все это бред какой-то...

Ему хотелось сейчас забыться, заснуть и больше никогда не просыпаться. Он согласился бы даже умереть, но только без боли, чтобы его больше не мучили. Перед его закрывавшимися от усталости глазами мелькали какие-то пятна и точки, мешая ему сосредоточиться. Пол плыл под ним, волнами качая комнату со столом, милиционерами и грязной клеткой, в Которой они где-то под потолком держали синее небо. Мучители что-то беспрерывно говорили, они кричали ему прямо в уши и гомерически хохотали.

Потом, только на минутку выпав из реальности, чтобы впасть в теплую трясину глубокого, но освежающего мозг сна. Юрьев упал со стула.

- Команды "отбой" не было, сука! - истерически заорал майор, словно урка, подзаводя себя криком, и ударил Юрьева носком ботинка в грудь.

В дело вступил сержант: стараясь не сбивать себе дыхания, размеренно и деловито, как опытный лесоруб, он всаживал Юрьеву в незащищенные места пахнущую гуталином и общественным сортиром кожу своих сапог, делая на каждый удар шумный выдох,-как учили.

Но Юрьев уже не чувствовал боли...

Его бесчувственное тело небрежно, как пук с ветошью, внесли в маленькую камеру, в которой находилось пять человек. Народ в камере потеснился, и Юрьева швырнули на нары.

Выйдя из автобуса, Юрьев поспешил в мастерскую своего университетского друга Николая Алексеевича, Коли-скульптора. (Правда, идя к мастерской. Юрьев никак не мог понять, почему и с каких это пор Коля - скульптор.)

Дверь ему открыл высокий худой человек с маленькой шишковатой головой, нелепо увенчанной оливковой лысиной, в сыром кожаном фартуке поверх застиранной фланк левой рубахи с засученными до локтей рукавами.

- А где Коля, то есть Николай Алексеевич? - спросил Юрьев, поймав на себе глу бокий, пронизывающий насквозь взгляд незнакомца.

- Ах, Николай Алексеевич... Его уже нет. Проходи.- Незнакомец провел его в мастерскую, вытирая сильные руки с длинными пальцами о свой тяжелый фартук.

- А вы...- начал было Юрьев.

- Я здесь Хозяин.

- Ну раз его нет, то возьму глины и пойду. Хочу что-нибудь вылепить на досуге,- сказал Юрьев, ощущая в себе растущие страх и тревогу.

- Это можно. Пойдем,- сказал Хозяин и повел его по длинному коридору с множеством дверей.

По пути Хозяин то и дело открывал двери с тихой улыбкой и движением одних бровей предлагал Юрьеву заглянуть. Но Юрьев боялся смотреть и все торопил Хозяина, говоря, что ему уже пора. Но все же в одну комнату он заглянул. Заглянул против воли, подчиняясь чему-то чужому и властному, вдруг возникшему в нем как раз в тот момент, когда Хозяин тихо выдохнул Юрьеву в затылок: "А здесь - медведь". И Юрьев увидел как раз то, чего больше всего сейчас боялся: вытянув вперед руки, за дверью ходил тот самый, растоптанный Юрьевым на поле человек, который и в этот раз, пройдя совсем рядом, хитро улыбнулся и вдруг посмотрел на Юрьева своими белыми, без зрачков глазами...

Они шли коридором, который то петлял по сторонам, то вдруг спускался на несколько ступеней вниз. Наконец Хозяин показал Юрьеву черную дыру в углу коридора: узкий лаз.