Елена Хаецкая - Изгнанник

• Название: Изгнанник
• Автор: Елена Хаецкая
• Жанр: Фэнтези

Истинный мир — так называют параллельную вселенную те, кто в ней живет. Истинный — в отличие от нашего, куда менее богатого на приключения. Агентство экстремального туризма, организованное троллем Джуричем Мораном, Мастером из Высших, авантюристом, преступником, изгнанником, позволяет желающим отправиться в Истинный мир и вволю насладиться опасностями и яркими впечатлениями.

---

Между тем Скельдвеа спросила:

— Хочешь ли ты покушать?

— Не отказался бы, — ответил тролль.

— В таком случае, идем, — позвала Скельдвеа. — Я провожу тебя в мой чертог.

— Ух ты! — обрадовался тролль. — А что это такое?

— Это подземная комната, — ответила Скельдвеа, — там накрыты столы, и играет музыка, и полно рабов, которые подносят блюда с мясом и хлебом, и спелыми фруктами, и всем, что тебе захочется.

— И даже с сердцем Зверя Домашнего? — недоверчиво спросил Бырохх.

А Домашний Зверь, самый дикий и хищный из всех Зверей, обладал огромным сердцем, очень сочным и питательным, и все тролли время от времени охотились на Домашнего Зверя ради его сердца.

— Наверное, — поморщилась Скельдвеа. — Я никогда не спрашиваю, что я ем.

— А вдруг тебя отравят? — удивился Бырохх. — Нельзя так безоглядно доверять поварам и охотникам, среди них тоже могут быть негодяи.

— Меня невозможно отравить, ведь я — королева фэйри, — ответила Скельдвеа. — Если что-то меня и отравит, то только чужая любовь, а я стараюсь до такого не доводить.

— Хватит разговоров! — оборвал ее тролль. — Я ужасно голоден, а ты своиими разговорами еще больше раздразнила мой аппетит.

Скельдвеа хлопнула в ладоши, земля опять расступилась, и они с Быроххом провалились в подземный чертог.

Там все было так, как описывала королева фэйри: накрытые столы, музыкальные инструменты и десятки незримых рабов (видны были только их руки, подающие кувшины с вином, молоком, брагой, сметаной и едва забродившим соком растений, где большую часть составляли пузыри; деревянные подносы с разной мелко нарезанной и потому трудно определяемой едой, а также краюхи, высушенные свиные ушки, копченые ребрышки, нанизанные на веревку фрукты, фаршированные бычьи кишки, копытца в маринаде и другие яства).

— Садись, — пригласила Бырохха Скельдвеа.

Тролль окинул взглядом чертог, и горящие лампы, и зависшие в воздухе руки с угощеньями, и музыкальные инструменты, которые сами собой начинали трепетать, подрагивать и испускать звуки, едва лишь тролль поворачивал в их сторону глазные яблоки. Наконец Бырохх уставился прямо на Скельдвеа.

— А ты что же не садишься? — спросил он. — Может быть, тут у тебя какие-то ловушки приготовлены, а я и не знаю.

— Никаких ловушек! — ответила Скельдвеа и преспокойно устроилась на скамье.

Видя, что с ней действительно ничего не произошло, тролль больше не раздумывал. Он плюхнулся на ту же скамью, в десяти шагах от королевы фэйри, и потянулся к огромному блюду, на котором лежал зажаренный кабаний бок.

— Ты уверен, что хочешь это съесть? — спросила Скельдвеа.

Бырохх не ответил, поскольку считал, что поступки всегда говорят яснее любых слов.

Он схватил кабаний бок обеими руками и впился в него зубами. Тролль был так голоден, что умял кабаний бок в считаные минуты и только об одном пожалел: что здесь не было ни одного тролля, чтобы сразиться с ним на обглоданных мослах.

А предлагать подобный поединок фэйри он не решался — и не потому даже, что фэйри бы с презреньем отвергла древний обычай, исстари развлекавший троллей на их пиршествах, но потому, что Скельдвеа была слишком уж мала и тонка. «Ее, пожалуй, с одного удара костью перешибешь», — не без сожаления думал тролль, оглядывая королеву фэйри с головы до ног, наверное, уже в четырнадцатый или пятнадцатый раз.

А Скельдвеа сказала:

— Что ж, ты съел то, что находилось на расстоянии десяти шагов от меня, и теперь ты никогда не посмеешь удалиться от меня дальше, чем на десять шагов.

— А, — сказал тролль, обтирая рот своими рыжими волосами, — так вот в чем была ловушка!

Скельдвеа не ответила, только сощурила глаза, внимательно наблюдая за Быроххом.

— А я-то думал, пока я здесь пирую, на земле проходят века, — сказал Бырохх.

— Может быть, и проходят, — не стала отпираться Скельдвеа.

Бырохх вздохнул:

— Хорошо бы так и было, а то слишком уж много всяких дел я натворил. Вернусь — а там уж все давно быльем поросло, можно начинать сначала.

— Больно ты хитер, Бырохх, но я не глупее, — сказала королева фэйри.

Она хлопнула в ладоши, и музыкальные инструменты сами собой заиграли. Следует отдать должное фэйри: хоть она и не любила грубую музыку троллей, но понимала, что никакая другая не возбудит у Бырохха аппетит надлежащей силы. Поэтому королева фэйри морщилась, инструменты тряслись от негодования и дребезжали, но послушно исполняли любимые троллиные напевы и плясовые. Что до Бырохха, то он был просто счастлив. Он гладил себе живот и щеки, он охал и хрюкал в тех местах, где песня казалась ему особенно смешной.

Скельдвеа наблюдала за ним с холодным презрением, но ничего не говорила.

А Бырохх вдруг почувствовал лютый голод и, чтобы насытиться, передвинулся, ерзая по скамье, на пять шагов ближе к Скельдвеа. Именно там на столе находились свиные ушки и маринованные копытца, не говоря уж о фаршированных потрохах.

— Берегись, — предупредила Скельдвеа, — если ты отведаешь этих яств, то не сможешь отойти от меня дальше, чем на пять шагов.

— Подумаешь! — ответствовал тролль. — Это заботит меня меньше всего, ведь я голоден, а здесь такая вкусная еда, и ее так много! Я просто обязан все это выпить и съесть.

С этим он сунул в пасть целую связку фаршированных кишок и принялся жевать, причем темно-красная разбухшая гирлянда свешивалась с его рта, слева и справа, и тянулась через весь стол.

Скельдвеа сказала:

— Скоро ты попадешь в рабство ко мне, глупый тролль.

Королева фэйри не считала нужным скрывать свои цели, ведь ее нынешний гость был такой легкой добычей!

Тут Бырохх повернулся к ней, весь испачканный еще не слизанной с лица пищей, и сказал с набитым ртом:

— А ты не думала о том, что и сама можешь попасть в собственные ловушки, Скельдвеа?

Она покачала красивой, царственной головой.

— Вот уж нет, Бырохх, этому не бывать! Я слишком хорошо знаю собственные ловушки… А сейчас — не хочешь ли ты отведать этого мясного пирога?

Она указала на огромный пирог, стоявший совсем близко от нее, всего в двух шагах.

— Охотно! — воскликнул Бырохх. — Только вот расправлюсь с этими колбасами, больно уж они вкусны.

Он продолжал жевать и, жуя, поглядывал на Скельдвеа.

— А скажи-ка мне, королева фэйри, есть ли среди твоих невидимых рабов тролли? — спросил вдруг Бырохх.

— Разумеется, — ответила фэйри высокомерно. — Я ведь поселилась на этих землях неспроста. Одни фэйри предпочитают залучать к себе людей, потому что именно людей они находят и забавными, и полезными, и даже необходимыми. Я же считаю, что от троллей больше пользы, потому что в них куда больше жизненной силы.

— А ты, кажется, пытаешься польстить мне, шалунья, — сказал Бырохх. — Что ж, это мне так нравится, что я, пожалуй, отведаю и мясного пирога… Но дай твоим фаршированным кишкам удобнее устроиться в моих кишках, ведь в правильном расположении еды по всем внутренностям едока — залог долголетия.

— Как хочешь, — ответила Скельдвеа с наигранным равнодушием. — Рабство у королевы фэйри — вещь совершенно добровольная, и никого я к этому не принуждаю.

И снова заиграла музыка, только на сей раз не разудалая, а немного даже печальная. Она тоже возбуждала аппетит, но по-другому, более тонко и хитро. Другим способом невозможно было заставить тролля съесть огромный жирный мясной пирог после того, как он уже умял, считай, полкабана и целую гору фаршированных кишок.

Тролль сказал Скельдвеа:

— Мне просто плакать хочется, такая замечательная играет у тебя музыка!

И засмеялся.

Скельдвеа пожала плечами:

— Ты не видел и тысячной доли тех богатств, которые спрятаны в моих чертогах.

— А что, — спросил Бырохх, — ты живешь тут одна?

— Да здесь полным-полно слуг, — ответила Скельдвеа. — С чего ты взял, что я живу в одиночестве?

— Да кто же считает слуг за компанию! — ответил Бырохх.

— Эй, поосторожнее, — предупредила Скельдвеа, — ведь мы говорим о твоих соплеменниках.

— Мне они, может, и соплеменники, а то и близкие родственники, — ответил на это Бырохх, — да тебе-то они никто. Вот я и удивляюсь, как ты выдерживаешь.

— Так ведь я их не вижу, — объяснила Скельдвеа. — Я нарочно погрузила их в туман, чтобы на виду оставались только их руки.

— Я бы поглядел на кого-нибудь из твоей родни, — сказал Бырохх.

Он подмигнул пустоте, и вдруг музыкальные инструменты зарыдали почти как люди, и весь чертог наполнился такой печалью, что по сметане, налитой в широкую глиняную плошку, пробежала рябь, как по песку после того, как море схлынет.

Скельдвеа сжала губы, превратив их в красную точку на очень бледном лице.

А Бырохх передвинулся к мясному пирогу и преспокойно принялся чавкать. Теперь он находился в двух шагах от Скельдвеа и знал, что ни при каких условиях не сможет увеличить это расстояние. Но тролль не слишком-то волновался: ведь если он не мог покинуть Скельдвеа, то и Скельдвеа, в свою очередь, оказывалась намертво привязанной к нему.