Евгений Глущенко - Россия в Средней Азии. Завоевания и преобразования

• Название: Россия в Средней Азии. Завоевания и преобразования
• Автор: Евгений Глущенко
• Жанр: История
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-227-02167-0

Вниманию читателей предлагается книга известного историка Е.А Глущенко, посвященная завоеванию и преобразованиям Средней Азии, на территории которой было образовано Туркестанское генерал-губернаторство Российской империи. Автором подробно описаны процессы присоединения к России регионов, сложившихся вокруг таких городов, как Ташкент, Самарканд, Бухара, Хива, Коканд, Геок-Тепе и др., и последующая их цивилизация. В книге представлено участие в этих процессах российских императоров, в первую очередь Александра II, приводится галерея видных российских военных и административно-хозяйственных деятелей.

Представляемый читателям труд в определенной степени является ответом на вызов со стороны историков независимых государств, в первую очередь Узбекистана, «труды» которых непрофессиональны, зачастую фальсифицированы и отличаются неприятием очевидных фактов. Такие «откровения», отягощенные к тому же агрессивной русофобией, переходят в учебники истории для средних учебных заведений и отравляют сознание современных поколений населения этих стран.

На основании результатов новых архивных изысканий, мемуаров, публикаций последних лет в книге рассмотрены проблемы личностных отношений коренных жителей и русских людей, вопросы взаимоотношений русской администрации с местным населением, исповедующим ислам. Книга снабжена именным указателем и большим количеством иллюстраций.

Как и вся серия, книга рассчитана на широкий круг читателей, интересующихся правдивой отечественной историей, а также на государственных и общественно-политических деятелей, ученых, причастных к формированию новых духовных ценностей и межгосударственных взаимоотношений между близкими когда-то народами России.

---

Данзас ответил Черняеву резко и приказал ему уехать в Оренбург, то есть отставил от должности, а приговор военно-полевого суда был приведен в исполнение. Генерал-губернатор Катенин поддержал начальника Сырдарьинской линии, к тому же ему был несимпатичен неуживчивый и несговорчивый офицер. С помощью петербургских друзей Н.П. Игнатьева и В.А. Полторацкого Черняеву удалось получить перевод на Кавказ, куда он отбыл в декабре 1859 г.

На Кавказе М.Г. Черняев прослужил около двух лет. Здесь он (вопреки своему обыкновению) сблизился со своим начальником князем Барятинским. У этих двоих людей обнаружилась общность взглядов на многие проблемы развития России. В общении с Барятинским и служившим там же военным историком и публицистом Р.А. Фадеевым формировалось мировоззрение Михаила Григорьевича. Под их влиянием он сделался убежденным славянофилом; в общении с этими незаурядными людьми сложились его взгляды на военное искусство, армию, военную службу и военную реформу.

В 1861 г. военное ведомство возглавил новый министр Д.А. Милютин, призванный на эту должность именно для того, чтобы реформировать армию, потерпевшую поражение в Крыму. С этого времени различные варианты реформы обсуждались в армейских кругах. «С отличием пройдя всю умственную муштру высшего военно-учебного заведения, – писала его дочь, изучив теорию военного искусства в Академии Генерального штаба, – Михаил Григорьевич, столкнувшись с боевой действительностью на полях Молдавии и Валахии во время кампании 1853 г., убедился, насколько теория расходится с практикой. Не колеблясь, он вскоре отбросил весь этот, по его выражению, ненужный хлам и впоследствии слову «академический» придавал значение нарицательное, обозначая этим термином теорию, противоречащую и расходящуюся с практикой»[94].

Пока Михаил Григорьевич совершенствовал свою антиреформаторскую систему взглядов на Кавказе, в Петербурге, Оренбурге и Омске, вызревала идея решительных действий в Средней Азии. Инициатива исходила из Оренбурга и Омска. Западносибирский генерал-губернатор Г.Х. Гасфорд сообщал правительству о намеченном им походе в верховья реки Чу и подготовке к захвату Пишпека. В письме военному министру оренбургский генерал-губернатор Катенин снова предлагал соединить Оренбургскую и Сибирскую линии южнее Ташкента, завоевать этот город и включить его в состав Российской империи, занять дельту Амударьи и юго-восточное побережье Каспийского моря, чтобы создать укрепление в Красноводском заливе. (В течение последующих десяти лет все это будет сделано.) Петербург пока еще не был готов к таким действиям.

После смерти А.А. Катенина в должность оренбургского генерал-губернатора и командира корпуса вступил А.П. Безак – человек маленького роста, носивший тщательно расчесанный парик, то есть явно с комплексами. Разобравшись в обстановке, Безак в 1861 г. направил в Петербург большую записку с предложением как можно скорее захватить Ташкент, поскольку на него и другие города и области Средней Азии покушаются англичане.

Оренбургский генерал-губернатор упорно бил в одну точку: «.к городу, находящемуся в 150 верстах от Коканда, сходятся все торговые пути из Бухары, Китая и России. Владея Ташкентом, мы получим не только решительное преобладание над ханством Кокандским, но усилим наше влияние и на Бухару, что разовьет нашу торговлю с этими странами»[95].

Доводы были убедительными, угроза английского преобладания в регионе вполне реальной, однако правительство, занятое проведением крестьянской реформы, не могло отвлекаться на азиатские дела. В марте 1862 г. Милютин отдал распоряжение оренбургскому и западносибирскому генерал-губернаторам «в нынешнем году никаких приготовлений по экспедиции не принимать»[96].

В конце 1862 г. в Петербург поступили тревожные сообщения о выходе к берегам Амударьи отрядов афганского эмира Дост-Мухаммеда, заключившего военный союз с Англией, о действиях английской агентуры в среднеазиатских ханствах и очень опасном для России намерении англичан завести на Амударье регулярное пароходное движение. На этот раз даже обычно безразличный к азиатским делам министр иностранных дел князь А.М. Горчаков всполошился, считая необходимым противодействовать «замыслам англичан». И вот тут нужный человек оказался в нужном месте и в нужное время. Подполковник Черняев вторично вернулся в Среднюю Азию летом 1862 г. в качестве начальника штаба Оренбургского корпуса, которым теперь командовал А.П. Безак.

В начале марта 1863 г. генерал-губернатор Безак приказал начальнику своего штаба провести рекогносцировку района от Джулека до города Туркестана. Осторожный Безак требовал от своего инициативного начальника штаба не присущей ему осторожности. Операция, проводившаяся исключительно с разведывательными целями, обернулась неожиданным результатом. Казачий отряд Черняева шел по заснеженной пустыне под густыми снегопадами, потом под палящим степным солнцем и к концу мая дошел до крепости Сузак. В это время там вспыхнуло восстание против кокандской власти – повсеместно жестокой и разорительной. Своей артиллерией Михаил Григорьевич поддержал восставших; Кокандский гарнизон сложил оружие, а население Сузака попросилось в российское подданство.

Безак, когда до него дошло донесение начальника его штаба, испугался и очень разозлился – он еще толком не знал, с кем имеет дело. Насколько были перепуганы в то время должностные лица в Оренбурге, можно судить по письму Черняеву от начальника Сырдарьинской линии полковника Н.А. Веревкина: «Разрушение Сузака. было бы дело прекрасное, но опасаюсь я, чтобы оно не повело к каким-либо неприятным запросам из Петербурга и не подняло бы шума в политическом мире; теперь же, при натянутости наших отношений с Англией, у нас особенно боятся давать повод англичанам к опасениям и неудовольствиям»[97].

И Безак, и Веревкин ошибались. Как им было не ошибиться, если они жили в глуши, радио и телевидения тогда не было, центральные газеты приходили с большим опозданием, да и гласность находилась на минимальной отметке. «Правительственные виды» им были недоступны. Именно ухудшение отношений с Англией из-за Польши вызвало в Петербурге весьма положительную оценку действий М.Г. Черняева. Хорошо информированный Полторацкий сообщал своему другу, что и Милютин и Игнатьев довольны «сузакским делом». Игнатьев, например, считал, что если бы России пришлось снова воевать с Англией в Европе, то можно было бы двинуть отряд Черняева по Амударье к Кабулу, а другие войска послать туда же с Кавказа ради создания угрозы Британской Индии. Полторацкий резюмировал: «Вообще Ваши акции здесь заметно повысились. Мы ждем, что Вас и других представят к наградам»[98].

«Сузакское дело» М.Г. Черняева стало образцом для проведения операций в Средней Азии: малыми силами и средствами, энергично и решительно, без долгого согласования с верхами, не дожидаясь одобрения и подхода резервов. Всю жизнь Михаил Григорьевич гордился своим пионерством.

После Сузака осмелели даже обычно робкие творцы российской внешней политики – в Министерстве иностранных дел приступили к разработке плана «соединения линий».

Пока российские государственные мужи спорили, строили планы, изменяли их, снова и снова спорили, из Средней Азии приходили сообщения о новых попытках Великобритании утвердить свое присутствие в Коканде и Бухаре, о прибытии туда английских агентов. В Петербург поступали сведения, что британцы продолжают стремиться к освоению водных путей в Средней Азии и захвату рынков сбыта для своих товаров в сопредельных с Россией странах Востока. Известия эти были вполне достоверны. Так, российский военный агент в Лондоне полковник Новицкий переслал в свое министерство отпечатанный типографским способом (то есть для достаточно широкого ознакомления) доклад губернатора Пенджаба Р. Монтгомери «Торговля и ресурсы стран на северо-западной границе Британской Индии». В докладе излагались пути и методы освоения среднеазиатских просторов.

Милютин понимал, что медлить больше нельзя: в недрах военного ведомства был срочно подготовлен доклад о действиях в Средней Азии, в котором было предусмотрено, что с весны 1864 г. войска Оренбургского корпуса окончательно займут Сузак, а части Сибирского корпуса овладеют городом Аулие-Ата, и так будет создана сплошная пограничная линия по хребту Каратау. Впоследствии границу предусматривалось перенести на реку Арысь с включением не только Туркестана, но и Чимкента в состав Российской империи. Как уже говорилось, 20 декабря 1863 г. доклад получил Высочайшее одобрение; с этого момента начинается новый наступательный этап российской политики в Средней Азии.

Заветная цель

В то время, когда в Петербурге решалась судьба всего Среднеазиатского региона, и Ташкента в частности, Михаил Григорьевич, поссорившись со своим непосредственным начальником А.П. Безаком из-за «сузакского дела», без чьего-либо разрешения отправился в столицу. Серьезных последствий его самовольство не имело. Милютин ему симпатизировал и поддерживал, как мог, а уж в момент, когда готовился императорский указ о соединении линий, неуживчивый офицер оказался очень кстати – он мог стать лучшим исполнителем монаршей воли. На черняевскую «самоволку» начальство закрыло глаза и порекомендовало Государю назначить его начальником одного из двух отрядов, которым предстояло пройти по степи и горам многие версты – возможно, с боями, – дабы сомкнуть две укрепленные линии. Назначить его командовать оренбургским отрядом было невозможно – Безак на это не согласился, да и сам Черняев отказался бы от подчинения Безаку. Оставалась другая вакансия: Омск, Сибирский военный корпус, генерал-губернатор А.О. Дюгамель, тот самый, которого в своих воспоминаниях Милютин назовет «воплощением инерции» (то есть инертности). Такому нужен был инициативный помощник.