Дмитрий Смирнов - Золотая Ладья

• Название: Золотая Ладья
• Автор: Дмитрий Смирнов
• Жанр: Историческая проза

Эпоха конца владычества авар и начала походов викингов…

---

— Так ты что — надумал вернуться на родину? — удивился Рогдай.

Бьорн потупился.

— Я не знаю, как мне быть, — лицо его сейчас отражало следы напряженной внутренней борьбы. — И не знаю, куда мне нужно идти.

Украдкой оглядевшись и убедившись, что за ним никто не следит, он порылся за пазухой.

— Вот, смотри, — послушник осторожно развернул ворсистую тряпицу, в которую было что-то завернуто.

Мерянин увидел небольшую, в полтора пальца высотой, фигурку человечка с длинными волосами. Вырезана она была из сучка ясеня, но довольно грубо. Клиныш заостренного носа переходил в треугольную бороду, над щелками глаз обозначились налучья бровей, а рот казался совсем тонким — резец коснулся его вскользь.

Рогдай осторожно взял фигурку и повертел в руках. На торце ее был выведен незнакомый ему знак.

— Кто это? — спросил он.

— Бог Фрейр, — ответил послушник. — Ему поклоняются на моей родине.

— Ты, стало быть, продолжаешь хранить изображение бога своих предков и после обращения в новую веру?

Бьорн кивнул и потупил глаза.

— За это мне порой достается от моего наставника, преподобного Августина. Он считает, что бесы по-прежнему искушают меня. Но я очень любил своего отца, а он относился к Фрейру трепетно…

— Чем же он так славен, ваш бог? — спросил Рогдай, невольно позабыв о своей грусти.

Послушник робко улыбнулся.

— Мы жили на побережье Кленг-фьорда. Отец был бондом в фюльке[118] местного ярла Синдри, который носил титул ховгоди — владельца земли с храмом. Там, среди острых скал, где ревут сердитые ветры, оставляя морскую соль на губах, а небо всегда хмурое и сердитое, стоял хов[119] Фрейра. Отец с детства водил меня в святилище, где высилась большая, в два человеческих роста, статуя бога, расписанная яркими красками. Я помню ее как сейчас: золотые волосы и голубые глаза, белые одежды, подпоясанные черным поясом.

— И что, все урмане почитают этого бога?

— Не все. Фрейр больше покровитель земледельцев и меньше — вестфольдингов[120], хотя боевыми подвигами он тоже известен. Отец мне говорил, что Фрейр пришел в наш край из Ванахейма — земли, на которой мы сейчас с тобой стоим. Он был владыкой воздуха, солнечного света, вод и дождей, плодородия и мира. Однако гордые Асы приняли чужака и оставили у себя в Асгарде. Они даже подарили ему Альвхейм — Волшебную Землю светлых альвов и фей.

— Твой Фрейр — бог природных сил? — уточнил Рогдай.

— Да, — подтвердил Бьорн. — Солнечный свет, а также земные стихии в его власти. У нас на севере нет солнечных богов. Асы суровы и сумрачны, они учат слушать подземный мир и постоянно воевать. Но Фрейр — другой. Он светел и несет людям жизнь, наставляет радоваться труду на своей земле и избегать вражды между племенами и родами. Фрейр не требует отнимать жизни, хотя в свое время и прославился битвами с великанами. У него есть чудесный меч, приносящий победу, который сияет золотыми лучами. Ездит он на мудром вепре с золотой щетиной, которого зовут Гуллинбурсти, а еще — на коне Блодугхофи, умеющем скакать по облакам. У него даже есть своя волшебная ладья Скидбландир, сотканная из облаков. Она может быть огромной, чтобы вместить всех богов, а может уменьшаться до размеров платка.

— Для новобращенного последователя Единого Бога ты слишком восхищаешься верой своих предков, — заметил Рогдай.

— Понимаешь, — Бьорн понизил голос и заглянул в глаза мерянина доверительно, — со мной творится что-то странное. С того дня, как я оказался в этом краю лесных воинов и землепашцев, я постоянно слышу неясный зов. Он звучит где-то в самой глубине сердца, но он заставляет мое тело трепетать! Я чувстую смутное волнение, когда ступаю по этой мягкой траве, когда вдыхаю хвойный воздух чащоб или смотрю на игры лесных птиц. Я повсюду осязаю присутствие бога моего отца — златовласого красавца Фрейра…

Внезапно он схватил Рогдая за рукав рубахи.

— Только прошу тебя, не говори об этом никому! Если узнает Августин, он будет бить меня плетью до тех пор, пока не сдерет всю кожу.

— Будь спокоен, — заверил мерянин.

— Я начал совсем по-иному видеть мир, — через мгновение продолжил послушник. — Иными глазами. В каждом сочленении дубовых ветвей мне видится руна Жизни, обращенная к небесам, в каждом луче солнца, пробивающемся сквозь лиственную вязь — отсветы золотых локонов Владыки Природных Стихий. Еще я слышу шорох одежд лесных фей, поступь статных оленей и могучих вепрей — зверей Фрейра. Здесь все неразрывно связано с ним. Второе имя Фрейра — Юнгли. В наших сказаниях говорится, что от него в краю фьордов пошла династия Юнглингов, управлявшая свеонами много поколений.

Рогдай насторожился.

— Про Юнглингов я слышал, — сказал он. — Нам толковал о них жрец кривичей. Это Юные, род словенских воителей, что некогда вышли из этих дремучих лесов, создали великую державу и расселились по бесчисленным землям других племен и общин, что было подобно восходящему солнцу…

Бьорн с надеждой посмотрел на мерянина.

— О Юнглингах говорится в берестяных писаниях, которые ты читаешь?

— Да. Там есть сказания о непобедимом вожде Велимире, создавшем первые дружины Юных. Есть и о походах отважного вождя Влиды.

— Я хотел бы видеть эти книги, — в глазах послушника была мольба.

— Но зачем?

— Хочу сам разобраться во всем. Понять, откуда что пошло. Где истина, где ложь. Откуда исходят мои корни, мой род. Юнглинги — потомки богов, а это значит, что и я, их далекий отпрыск, тоже несу в себе кровь светоносных творцов Мироздания.

Рогдай даже тихонько присвистнул. Он уже видел, какая борьба разгорается в душе молодого ученика франкского монаха.

— Берестяные дощечки принадлежат радимичам. Я не волен ими распоряжаться. А уж допустить тебя до них или нет — то решать хранителям и князю.

Внезапно перед собеседниками словно из пустоты выросла фигура Августина, заставив их вздрогнуть.

— О чем ты рассказываешь нашему гостю? — спросил он с искренним участием.

Бьорн торопливо сунул фигурку в складки одежды.

— Я говорил с ним об истинной вере и о том, как донести Слово Божье до самых далеких от нас народов!

Августин внимательно посмотрел на послушника.

— Ложь — это большой грех. А ложь своему наставнику — грех вдвойне. Чтобы ты хорошо уяснил это, после ужина ты получишь десять плетей, — сказал он будничным тоном. Потом монах обратил взгляд на мерянина. — Не слушай, Рогдай, эти вздорные измышления запутавшейся души. Я давно успел заметить, что у большинства народов, не просвещенных истинной верой, в головах страшная каша из богов и обрядов. Потому они сами толком не ведают, что им делать, а от чего воздерживаться. Иоанн слишком молод и еще не освободился от своего нечестия. Лукавый все так же смущает и соблазняет его ложными образами, но я сумею воспитать в нем твердость, потребную служителю воли Господней.

— А сам ты всегда знаешь, что следует делать? — спросил проповедника Рогдай с неожиданным вызовом.

Августин неприятно удивился.

— Похоже, юноша, тебя не научили разговаривать со старшими и уважать их положение и опыт жизни, — нахмурился он. — Но я отвечу тебе, ибо Господь учит снисходить к невежественым и заблудшим, чтобы открыть перед ними пути к спасению. Я не всегда знаю, что следует делать. В этом случае я взываю к Богу в праведной молитве и дожидаюсь его ответа…

— А чем это отличается от наших гаданий?

— Тем, что я обращаюсь к Богу истинному — вседержителю, сотворившему все сущее и всех людей. Вы же получаете ответ от сил неведомой природы, — возразил Августин.

Он вдруг резко переменил тему разговора.

— Это хорошо, что я застал тебя здесь. Князь Званимир сообщил мне, что вы с Кандихом изучаете записи преданий своего народа. Еще он сказал, что вы готовы показать мне эти давние писания. Верно ли это?

Рогдай помедлил с ответом, припоминая слова Любавы, но не рискнул ослушаться слова князя.

— Да, — подтвердил он нехотя.

— К большому моему сожалению, священный долг призывает меня покинуть эти края. Князь Званимир пребывает в плену заблуждения и не желает отступать от бесовской веры. Великое откровение Спасителя не открыло его глаза. Потому — мои усилия бесплодны. Но я просил бы тебя, Рогдай, познакомить моего воспитанника Иоанна с письменами радимичей, чтобы он смог впоследствии поведать мне о них. На это князь дал свое соизволение. Его наставница-ведьма также не будет препятствовать вам.

Августин удалился.

— Вот видишь, — ободряюще сказал Рогдай. — Все само сложилось, как ты хотел.

— Да, — кивнул Бьорн. — Иногда это меня пугает. Не придется ли мне расплачиваться за такое везение чем-то, куда более дорогим?

Глава 15. Милость божия

С самого начала Сбыслав, князь кривичей, не собирался отпускать урман без своего присмотра. По его замыслу, они не должны были переступить границ его владений по возвращении назад. Князь размышлял просто. Если тела урман найдут на земле Званимира, на князя кривичей не падет подозрений. Потравили их или все полегли в лихом набеге — с кого спрос? Пусть потом люди говорят, что угодно. Но если выйдет, что урмане благополучно вернулись, да вдруг ни с того ни с сего померли в его владениях — тут дело будет худо. Наверняка у каждого сыщется какой-нибудь местник, который пожелает стребовать с князя кривичей, позвавшего дружину Олава, свою плату…