Эдвард Митчелл - Спектроскоп души

• Название: Спектроскоп души
• Автор: Эдвард Митчелл
• Издательство: Млечный Путь
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2013
• ISBN: 978-965-7546-40-6

Эдварда Митчелла назвали «забытым гигантом американской фантастики». В семидесятых годах 19 века он написал тридцать фантастических рассказов, но подарил фантастике столько замечательных идей, сколько ни один автор до него. Митчелл был первым, кто описал человека-невидимку, машину времени, киборга, голову без тела и многое, о чем другие фантасты (в том числе Уэллс) писали значительно позже. Рассказы Митчелла впервые переведены на русский языке, а книга «Спектроскоп души» - первое и пока единственное русское издание рассказов этого замечательного американского фантаста.

---

– А почему же тогда вода не утекает? – торжествующим тоном спросил дородный пациент.

– Раньше она и утекала, – серьезно ответил спокойный джентльмен. – До тех пор, пока законодательное собрание штата Мэн не приняло закон, который это запрещает.

Мой проводник вернулся ко мне, и мы прошлись по комнате.

– Эти спортсмены, рыбаки и охотники, – заметил он, – считаются простыми случаями и легко вылечиваются. Мы выписываем их вполне здоровыми через шесть–девять недель, причем они обещают больше никогда не рыбачить и не охотиться. Человек, который лжет относительно размеров пойманной рыбы или хвастается интеллектом своего сеттера, во всех остальных отношениях остается, как правило, вполне достойным гражданином. Кстати, такие пациенты составляют примерно сорок процентов всех больных.

– А кто относится к самым трудноизлечимым?

– Безусловно, те, кто находится в палатах для путешественников и политиков. Тем, у кого болезнь в легкой форме, а это рыбаки, светские завсегдатаи, волокиты, азартные игроки, скалолазы, жители фронтира (за исключением техасцев), составители рекламных проспектов, физики-исследователи и другие лжецы самого разного сорта, – так вот им мы позволяем на первой стадии лечения свободно общаться друг с другом. Это дает хороший эффект. А вот путешественников и политиков мы держим в  строгой изоляции.

Мы уже выходили из помещения через дверь напротив той, через которую вошли, когда мое внимание привлек обрывок фразы, произнесенной напыщенным джентльменом:

– Сципион Африканский в разговоре со мной однажды заметил…

– Вот прекрасный пример  того, что мы называем форсированным методом лечения, – пояснил помощник суперинтенданта. – Этот пациент добровольно пришел к нам два месяца назад. Форма заболевания у него самая обычная. Вполне правдивый во всех других отношениях, он не способен преодолеть искушение похвастаться личным знакомством, а то и близкой дружбой с выдающимися персонами. Друзья и знакомые так допекли его своими насмешками, что, услышав о появлении нашего учреждения, он, как разумный человек, сразу же явился сюда  и попросил его вылечить. Дела у него идут отлично. Когда он обнаружил, что его упоминания о встречах с Биконсфилдом, Бисмарком или Виктором Гюго не вызывают здесь удивления, а другие пациенты тут же подхватывают эту тему и начинают рассказывать еще более удивительные истории, то вначале немного опешил. Но привычка лгать и вызывать восхищение своими знакомствами настолько укоренилась, что он постепенно и осторожно стал отодвигать круг своих великих приятелей все дальше и дальше в прошлое. Вскоре он стал упоминать Талейрана, Томаса Джефферсона и лорда Корнуоллиса. Обратите внимание на психологический эффект нашей системы. Когда все обычные сдерживающие моменты у такого лжеца исчезают и его байки ни у кого не вызывают ни сомнений, ни подозрений, ни даже удивления, он вспоминает о Вольтере, Вильгельме Молчаливом, Карле Великом и так далее. А представьте, что в клинике находится еще один пациент с такой же формой болезни. Тогда между ними начинается жесткая конкуренция, и каждый вынуждает соперника все стремительнее уходить в глубь веков. Не так давно я слышал, как этот же пациент описывал один из приемов Гелиогабала, где присутствовал в качестве почетного гостя. «Да-да, я там тоже был! – воскликнул второй лжец. – Помню, в тот вечер нам подали кабанью голову, фаршированную гусиными потрохами, и восхитительное сухое фалернское опимианское!»

– Ну, хорошо, – заметил я, – и каков ваш прогноз по этому случаю?

– Вот как раз сейчас двое лжецов углубляются со своими собственными псевдовоспоминаниями в прошлое со скоростью трех веков в неделю. И незаметно, чтобы они собирались остановиться. Такими темпами они вскоре якобы вспомнят допотопных патриархов, а там уже недалеко и до Адама. И тогда они будут готовы к лечению правдой. Проведя несколько недель в атмосфере строгой реальности в другом крыле нашей клиники, они выйдут оттуда в мир полностью здоровыми и гораздо более полезными гражданами, чем перед лечением.

Поднявшись по лестнице, мы увидели безукоризненно чистые спальные комнаты пациентов, потом миновали отдельные камеры, где лечились изолированные категории больных, а затем через правое крыло здания попали в лекционный зал, где идущих на поправку пациентов собрали на интереснейший доклад по теме «Нецелесообразность обмана с точки зрения закона». Меня не удивило, что лектором там выступал мой недавний железнодорожный знакомый бостонский юрист Меркль.

На обратном пути в приемный покой, он же офис, мы встретили обаятельного джентльмена лет сорока.

– Это хорошо известный в обществе человек, – прошептал мой спутник, пока пациент приближался к нам. – В прошлом он считался самым, мягко говоря, неискренним человеком в Америке. Никто не мог разобраться, когда он говорит правду или, скорее, говорит ли он вообще правду. Эта его привычка стала настоящей притчей во языцех, и родные настояли на том, чтобы он отправился в Лагвилль на лечение. Я рад, что вы с ним познакомитесь, потому что это хороший пример радикального лечения. Мы готовы выписать его в начале следующей недели.

Излечившийся лжец собирался пройти мимо нас, но помощник суперинтенданта остановил его.

– Мистер ван Рансеворт, – сказал он, – разрешите представить вам этого джентльмена, который изучает нашу систему.

– Рад с вами познакомиться, мистер ван Рансеворт, – проговорил я.

Он приподнял шляпу и изящно поклонился.

– А я, – учтиво ответил он с очаровательной улыбкой, – не рад, но и не против знакомства с вами, сэр. Мне просто нет дела до тех, кто сует нос в чужие дела.

Неожиданная прямота его речей так контрастировала с  безукоризненной вежливостью манер, что я слегка опешил и пробормотал, что вовсе не собираюсь надоедать ему. Однако он не двинулся с места, словно ожидая продолжения разговора, поэтому я добавил:

– Полагаю, вы с нетерпением ждете следующей недели, когда выйдете отсюда?

– Да, сэр, – ответил он, – пожалуй, я буду рад выйти отсюда, но вот моя жена будет недовольна.

Я взглянул на помощника суперинтенданта, и он ответил мне взглядом, исполненным профессиональной гордости.

– Что ж, до свидания, мистер ван Рансеворт, – сказал я. – Возможно, мне выпадет удовольствие снова встретиться с вами.

– Надеюсь, нет, сэр. Это было бы слишком скучно, – ответил он, сердечно пожал  мне руку и, уходя,  дружески поклонился помощнику суперинтенданта.

Если бы у меня было больше времени, я мог бы еще много страниц заполнить описанием того, что видел в клинике. Во всем укладе присутствовали продуманность и аккуратность. Мне удалось встретиться и побеседовать с лжецами самых разных степеней и таких видов  этого недуга, о которых вы вряд ли когда-либо слышали. Большинство случаев были вполне обычными. Гениальные лжецы встречались в этом заведении, видимо, так же редко, как и за его пределами. Наблюдения, сделанные в этот насыщенный впечатлениями день, проведенный в Лагвилле, убедили меня, что хроническая склонность ко лжи – это болезнь, которая, как заметил помощник суперинтенданта, в подавляющем большинстве случаев поддается соответствующему лечению. Нет необходимости подчеркивать важность того эксперимента, который с такой энергией и с такими заметными достижениями проводится в Лагвилле.

Я искренне надеюсь, что вы правильно поймете, почему я пишу вам об этом. Не собираюсь настаивать, но советую вам при первой же возможности отправиться в Лагвилль. Вы должны собственными глазами увидеть, как превосходно там ведут дела и какие методы исправления и возрождения используют при лечении страдающих  указанным недугом. Для посетителей клиника открыта по средам. Но вас там, несомненно, примут в любое время.

Примечания

1

Самый тяжелый осложненный процесс. Это вялотекущее негнойное воспаление, развивающееся в здоровом глазу при проникающем ранении парного глаза.

2

«Бог из машины» (лат.).

3

Азотная кислота (лат.).

4

Спи спокойно (нем.).

5

Любимая (нем.).

6

Вперед! (нем.).

7

Не так ли? (нем.)

8

Неметрическая единица длины, применяемая в США и Великобритании и равная 5,0292 м (прим. переводчика).

9

Ради Бога! (нем.).

10

Джон Тиндаль (1820 — 1893) — английский физик, член Лондонского королевского общества. Основные труды по магнетизму, акустике, поглощению теплового излучения газами и парами, рассеянию света в мутных средах. Открыл «эффект Тиндаля», то есть рассеяние света при прохождении светового пучка через оптически неоднородную среду.