Георгий Эсаул - Рабочий

• Название: Рабочий
• Автор: Георгий Эсаул
• Жанр: Юмористическая проза

Производственная тема не умерла, она высвечивает человека у станка, в трудовых буднях с обязательным обращением к эстетическому наслаждению. И юмор, конечно…

---

Почему зеленые, словно трава в Белоруссии?

Потому что балерины, по определению, сами зеле-ные, неопытные в жизни.

Балерина по глупости подумала бы, что я нарочно швырнул напильник на пол, чтобы она подняла, а юбка на ней задралась бы, и я на панталоны якобы посмотрел.

Не нужны мне панталоны балерины, ничего они не стоят для рабочего человека, потому что рабочему челове-ку нужны рыбалка, грибы, отдых в рабочий полдень, рука товарища, а не панталоны балерины.

Балерины, они — врушки, словно три года проходили азбуку в первом классе Новгородской школы искусств.

Балерина меня обвинит, если я попрошу, чтобы напильник подняла и вложила мне в руки, словно грамоту берестяную Царь вручает гонцу.

Балерина скажет, что, пока она поднимает напиль-ник, я сбегаю в раздевалку, или в машину балерины, и украду её деньги — так подумает балерина, потому что со-весть потеряла в балетном училище, где нетрудовой пот.

Хиханьки им да хаханьки, а работа стоит, и пусть ба-лерина будет уверена в совершенном моём почтении к напильнику, но не к ней, оттого, что она меня полагает че-ловеком нечестным, из-за того, что в ресторан «Максим» не приглашу, но деньги её украду.

Балерина думает, что украду, а я не украду, потому что, если от станка отойду, то упаду, как Геракл, который потерял связь с матерью Землей.

Дурное подумает обо мне балерина, потому что я — рабочий человек с ржавыми мозолями на руках, а, если бы я управлял банком, или продавал бы свои пароходы, то ба-лерина не оболгала бы меня из-за напильника, оттого, что полагает богачей честными людьми, словно у каждого бо-гача в штанах докторская колбаса.

Сейчас найду балерину и объявлю ей в рабочий пол-день, что её мысли о том, что я украду деньги — необосно-ванны, и пусть она со своим иском катится в колхоз, там балерину обоснуют по первое и тридцать первое число.

Благородные они, в белых тапочках, меня обвиняют в воровстве, а сами по карманам богачей шарят, когда богач шампанское пьет в ватерклозете на своей яхте. — Лёха снова посмотрел на напильник на полу, скукоженный, словно его убили в доменной печи. — Где балерины в тапочках и юбках выше ягодиц?

Вот то-то и оно, то-то и оно!

Не приехали к нам балерины, не дают бесплатные концерты, не поднимают напильники, потому что — гор-дые, по Государственным Думам заседают с пивом и пля-шут голые на столах в думских кулуарах и столовых.

Кулуар — надо же придумали: будуар, кулуар, это для балерин только, а для нас — раздевалка и курилка, где Настюха рассказывает о вертухаях и шконках со вшами.

Что же со мной жизнь сделала, если балерина для меня напильник не поднимет, потому что к нам на завод не приедет в розовом БМВ?

Пойду и объявлю директору завода и главному бух-галтеру, что незаконно, когда в рабочий полдень балерины к нам не едут, словно мы их заколдовали в избушке Бабы Яги.

У балерин тоже рабочий полдень: они к нам, а мы к ним в театр на сцену с напильниками, потому что — рекви-зит.

Но не у всех напильники, я, например, свой не возь-му, потому что он упал, свалился незаконно, и никто его не поднимает, потому что напильник мой.

Не заслужил я несправедливости, потому что всегда осмотрителен и у балерин по гримеркам не крал, оттого, что не знаю, что у них драгоценное, а что — безделушки, пшик, реквизит.

Положительно не обворовал бы балерину, потому что все богатства принадлежат народу: зачем бы я у себя крал, когда всё моё, даже напильник, что обиделся на меня, а я у него не попрошу прощения, потому что он — неодушевленный».

Лёха перевел взгляд с патрона на напильник, долго смотрел, и напильник расплылся в прыгающем зрении, па-дал далеко в детство, когда Лёха, еще молодой, неопыт-ный, потому что — пацан, затачивал напильник на бордюр-ном камне.

Старший товарищ Пудила — кличка у него — Пуд, но звали его — Пудила, вернулся из тюрьмы, отмотал срок, много пил и также много поучал всех, словно ходил в тюрьму не за наколками, а за мудростью Чингисхана.

Пудила рассказывал, что порядочные люди в тюрьме изготавливают заточки — затачивают напильники до острого края.

Заточка легко входит в лёгкие, как штык-нож от Ка-лаша.

С заточками связаны почти все легенды тюремной жизни — так старик на старости лет вспоминает, что не по-любил быка, когда имел возможность и желание.

Пудила учил, что напильник затачивают на камнях — долго затачивают, хоть год, хоть — два: в тюрьме времени хватает, как на часовом заводе.

Чем дольше зэк работает над заточкой, тем больше души в неё вкладывает, а душа в заточку — обязательный компонент, без которого заточка не войдет в горло врага.

Лёха послушал Пудилу, потому что Пудила — стар-ший товарищ, и затачивал на бордюрном камне заточку — два дня затачивал, будто подрядился на уборку картофеля в совхоз.

Заточка рушила камень, портила бордюр, но душа Лёхи в неё не переходила, слишком тяжелая сталь, зака-ленная, Советская — врагу бы в лоб эту заточку, а не в ру-кав товарищу.

Лёха плюнул на труд, выкинул напильник, отрекся от заточки — так Царь отрекается от Царицы с бородавкой на носу.

Пудила журил Лёху, ставил ему на вид, говорил, что не по понятиям Лёха отрекся от заточки, неудовлетвори-тельно себя ведет.

Лёха слушал Пудилу, верил в его искренность, смот-рел на дырки в его ботинках и отвечал, что ещё не все ре-шено, что у пацанов не только один путь - к заточкам, но ещё и интересы в высших сферах — девушки, а, если при-знаться открыто и публично, без хитростей, то девушки дороже заточки, потому что без заточки зэк — просто чело-век, а без девушки зэк вызывает подозрение, словно его опустили в корзине в парашу.

Пудила не соглашался с Лёхой, но пацаны вскладчи-ну купили Пудиле водки, а себе — пиво, что равнозначно подписанию мирного договора безо всяких европейских хитростей и азиатских оговорок на погоду и нашествие колорадского жука.

Когда выпили, то обратили внимание на Женьку Красовскую: она уже долго стояла молча, держала в руках бидончик с квасом — доступная и недоступная девушка.

Пудила, как увидел Женьку, так вздрогнул от негодования, обвинил её, что она подслушивает и не по теме на одной хате с пацанами, хотя хата — лужайка перед домом.

Женька от наглого обвинения и поведения Пудилы потухла, словно он плеснул в лицо серной кислотой.

Девушка пожевала нижнюю губу и ответила Пудиле с той нежностью в голосе, с которой оскорблённая честь требует справедливости в Гаагском суде:

— Гм! Ты слишком много выпил, Пудила, но не предложил даме, а я бы взамен угостила вас квасом.

К твоему оскорблению присоединяется и высокий стиль, грубая манера, с которой ты не рассмотрел меня це-ликом, не увидел во мне девушку, вероятно, давал друзьям возможность понять, что заточка для тебя дороже жизни, а это — фамильярность, и она не ответит на все вопросы, которые перед тобой поставит жизнь.

Я до ненависти не люблю тех парней, которые меня не любят, и все силы отдаю на то, чтобы победила нена-висть, пусть даже, через любовь в стогу сена.

Не воображай, Пудила, что ты сейчас меня про-учишь, потому что я — девушка, и у меня нет мошонки между ног.

Зато у меня две собаки, волкодавы, и они ждут дома, в будке моего сигнала — Фас!

Впрочем, в детской комнате милиции тебе многое посоветуют, что отчасти решит твои нигерийские, потому что не заметил, что у меня душа белая, проблемы.

Женька Красовская пошла, но по-девичьи не могла уйти просто так, без последнего слова, а последнее слова девушки не всегда — слово, а, иногда — дело.

Женька наклонилась, поправила тапочек, но накло-нилась нарочно низко и с вывертом ягодиц, чтобы платье подлетело на миг и оголило ягодицы, белые, нетронутые летним Солнцем, потому что спрятаны под тряпками — так Луна прячется за тучку.

Пудила засмеялся, захохотал, хлопал ладонями себя по ляжкам, выбивал тюремную пыль:

«Может быть, я слишком груб по фене, но Женька опозорилась!

Она говорила, мы её слушали, развесили уши, а, ко-гда она гордая своей речью, пошла, то нечаянно показала нам голый зад, наверно, потому голый, что не надела на него трусы, а трусы мокнут в корыте.

Обсикаюсь от смеха, всем расскажу, пацаны, что Женька Красовская забыла трусы дома!

ХА-ХА-ХА-ХА-ХА!»

Лёха тогда тоже смеялся над незадачливой невезучей Женькой — надо же, трусы забыла.

О заточке уже не думали, Пудила подобрел, распла-вился от водки.

На следующий день пацаны о Женьке Красовской, которая забыла дома трусы, рассказали хохму другим па-цанам и девкам, словно награждали золотыми деньгами себя и слушателей.

Прошло лето, ушло вместе с мыслью о заточке и с трусами Женьки Красовской.

Иногда ночами Лёха вспоминал под шум листьев яб-лоневого сада встречу с Красовской, и смутное, неясное мужское подозрение вставало в мозжечке колом: