Хью Хауи - Бункер. Иллюзия

• Название: Бункер. Иллюзия
• Автор: Хью Хауи
• Издательство: Издательская группа «Лениздат», «Команда А»
• Жанр: Социально-психологическая фантастика
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-4453-0830-0

Феноменально успешный дебют — бестселлер по версии New York Times, Sunday Times, USA Today и Publishers Weekly.

Титул бестселлера № 1 и 7863 восхищенных отзыва на сайте Amazon.com.

Почти 50 000 оценок и 7800 отзывов на Goodreads.com.

«Бункер» Хью Хауи — одна из самых ярких новинок в недавно сформировавшемся жанре, охватывающем такие разноплановые проекты, как «Lost» («Остаться в живых»), «Твин Пикс», «Голодные игры». Это не только мощный экшен, одинаково увлекательный на экране и на бумаге, но и замечательные человеческие истории о любви и ненависти, верности и предательстве, благородстве и коварстве.

В гигантском бункере, более ста этажей глубиной, на протяжении нескольких поколений живут люди. Они верят, что мир мертв, воздух отравлен и выходить на поверхность смертельно опасно. О том, что происходит снаружи, они узнают с помощью огромных экранов, на которые транслируются изображения с нескольких внешних камер. День за днем глядя на безжизненный серый пейзаж, люди безропотно подчиняются устоявшимся правилам, главное из которых — не стремиться покинуть бункер.

Однако сложившаяся система дает трещину, когда шериф Холстон, много лет строго следивший за соблюдением законов, неожиданно решает выйти на поверхность. Этот отчаянный шаг влечет за собой целый ряд загадочных происшествий, разобраться с которыми предстоит новому шерифу — умной и непреклонной Джульетте, механику с нижних этажей. Начав расследование и погрузившись в паутину интриг, Джульетта сама оказывается в опасности, но она готова идти до конца, чтобы раскрыть главную тайну бункера.

«Иллюзия» — первый из трех романов цикла.

---

Он кивнул, и пол словно ушел из-под ее ног. Голова закружилась от мысли о столь долгом времени, проведенном в одиночестве.

— А сколько тебе лет? — На вид он смотрелся ненамного старше ее.

— Пятьдесят. В следующем месяце будет, совершенно точно. — Он улыбнулся. — Как это забавно — говорить. — Он обвел рукой комнату. — Я иногда разговариваю с вещами и насвистываю. — Он посмотрел на нее. — Я хорошо умею свистеть.

Джульетта осознала, что она, наверное, только родилась, когда здесь произошло то, что произошло.

— Но как же ты выживал все эти годы?

— Сам не знаю. Я и не настраивался выживать годами. Старался протянуть несколько часов. Часы складывались друг с другом. Я ел. Я спал. И я… — Он посмотрел в сторону, подошел к одной из полок и порылся среди банок, многие из которых были пустыми. Отыскал вскрытую, без этикетки, и протянул ей. — Фасоли хочешь?

Ее первым порывом было отказаться, но его напряженный взгляд сделал отказ невозможным.

— Конечно, — ответила Джульетта и поняла, насколько голодна.

Она все еще ощущала во рту вкус несвежей воды, желудочного сока и недозрелого помидора. Соло подошел ближе, Джульетта сунула пальцы в банку и выудила зеленую фасолину. Сунула ее в рот и разжевала.

— И я испражняюсь, — застенчиво признался он, пока она глотала. — Некрасиво. — Он покачал головой и достал фасолину. — Я тут один, поэтому просто хожу по туалетам в квартирах, пока там не начинает слишком сильно вонять.

— В квартирах? — изумилась Джульетта.

Соло поискал, куда поставить фасоль, и выбрал для банки место на полу, возле кучки мусора и холостяцкого хлама.

— Унитазы нигде не сливаются. Нет воды. А я тут один. — Он вроде бы смутился.

— С шестнадцати лет, — подсчитала Джульетта.

— Так что здесь произошло тридцать четыре года назад?

Она поднял руки:

— То, что происходит всегда. Люди сошли с ума. Достаточно, чтобы это случилось только раз. — Он улыбнулся. — Нас ведь не хвалят за то, что мы в здравом уме, так ведь? И меня не хвалили. Даже я. Даже сам себя. Я держался и держался. Держался еще день, еще год, и не получил за это никакой награды. В том, что я остался нормальным, нет ничего великого. В том, что не сошел с ума. — Он нахмурился. — Но однажды наступает один плохой день, и начинаешь за себя тревожиться, понимаешь? Достаточно всего одного дня.

Он неожиданно уселся на пол, скрестил ноги и подергал ткань комбинезона там, где она пузырилась на коленях.

— В нашем бункере случился один плохой день. Этого хватило. — Он посмотрел на Джульетту. — Никакой награды за все предыдущие годы. Никакой. Хочешь сесть?

Он показал на пол. Джульетта опять не смогла отказаться. Усевшись подальше от вонючего матраса, она прислонилась спиной к стене. Ей предстояло усвоить много новых фактов.

— Как ты выжил? В смысле в тот плохой день? И потом.

Она немедленно пожалела, что спросила. Знать это было не важно. Но все же ей хотелось знать. Может, чтобы заглянуть в то, что ее ждет. Может, потому что она боялась, что выживание здесь способно оказаться хуже умирания снаружи.

— Потому что боялся, — сказал он. — Наставником моего отца был начальник Ай-Ти. Этого места. — Он кивнул. — А отец — стажером. Знал об этих комнатах. Один из двух, может, трех, кто знал. Когда началось сражение, он в первые же несколько минут показал мне эту комнату, дал свои ключи. Он устроил диверсию, и я неожиданно остался единственным, кто знал об этом месте.

Соло опустил взгляд, затем посмотрел на Джульетту, и она поняла, из-за чего он выглядит намного моложе. Причиной являлись не страх и не робость — дело было в его глазах. Его окружал вечный ужас сурового испытания, пережитого еще подростком. А его тело попросту состарилось вокруг застывшей оболочки испуганного мальчишки.

Соло облизнулся:

— Никто из них не выжил, да? Из тех, кто вышел?

Он искал ответ на ее лице. Джульетта ощущала, как его терзает отчаянная надежда.

— Нет, — с грустью ответила она, вспомнив, каково было пробираться среди мертвецов, переползать через них. Казалось, этим воспоминаниям уже несколько недель, а не дней.

— Значит, ты их там видела? Мертвых?

Она кивнула.

— Вид наружу вскоре отключился. В те первые дни я смог прокрасться наверх только раз. Тогда на этажах еще много сражались. Потом я выбирался чаще, заходил дальше. Видел, что они там натворили. Но тела уже не встречал… — Он постарался вспомнить точно, — лет двадцать?

— Значит, какое-то время здесь были и другие?

Соло показал на потолок:

— Иногда они приходили сюда. Где серверы. И сражались. Они повсюду сражались. И со временем все яростнее, понимаешь? Дрались за еду, за женщин, дрались ради драки. — Он повернулся, не вставая, и показал на коридор за дверью. — Эти комнаты — как бункер в бункере. Тут запасов на десять лет. Но если ты один, можно прожить и дольше. — Он улыбнулся.

— Ты о чем? Что значит «бункер в бункере»?

— Конечно, — кивнул он. — Извини. Я привык разговаривать с тем, кто знает все, что знаю я. — Он подмигнул, и Джульетта поняла, что он имеет в виду себя. — Ты не знаешь, что такое бункер.

— Я знаю. Я родилась и выросла в таком же бункере. Только, пожалуй, можно сказать, что у нас там все еще хорошие дни, правда, мы этого пока не понимаем.

Соло улыбнулся.

— Тогда что такое бункер? — спросил он с подростковым вызовом.

— Это… — Джульетта пыталась подобрать слова. — Это наш дом. Здание вроде тех, что за холмом, только под землей. Бункер — часть мира, в котором мы можем жить. Мир внутри, — добавила она, поняв, что дать определение труднее, чем она думала.

Соло рассмеялся:

— Это то, что слово «бункер» значит для тебя. Но мы постоянно используем слова, не понимая их настоящего смысла. — Он показал на полку с металлическими коробками. — Все настоящее знание — в них. Там описано все, что когда-либо происходило. — Он быстро взглянул на нее. — Слышала выражение «бешеный бык»? Или что кто-то «упрямый как бык»?

— Конечно.

— А что такое «бык»?

— Тот, кто ведет себя неразумно. Или злой, драчливый.

Соло снова рассмеялся.

— Сколько мы еще не знаем, — произнес он и уставился на свои ногти. — Бункер — не мир. Он ничто. Это слово появилось очень давно, когда урожай растили снаружи. На таких больших полях, что и края не видно… — Он провел рукой над полом, словно над огромной равниной. — В те времена, когда людей было больше, чем ты смогла бы сосчитать, и тогда все могли иметь помногу детей.

Соло взглянул на нее и нервно сплел пальцы — его смущал разговор с женщиной о появлении детей.

— Они выращивали столько еды, — продолжил он, — что даже все эти люди не могли ее съесть. То есть сразу. Так что ее хранили на случай, если настанут плохие времена. Они брали столько зерен, что не сосчитать, и насыпали их в огромные бункеры, стоящие над землей…

— Над землей, — пробормотала Джульетта. — Бункеры. — У нее вдруг возникло чувство, что он все это выдумывает. Что он излагает некую бредовую идею, развившуюся у него за десятилетия одиночества.

— Могу показать тебе картинки, — обиженно произнес Соло, словно огорченный ее сомнениями. Он встал, подошел к полке с металлическими коробками и стал читать маленькие белые этикетки, проводя по ним пальцем. — Ага!

Он схватил коробку — тяжелую на вид — и вернулся с ней к Джульетте. Щелкнув замком на боку, он открыл крышку. Внутри оказался какой-то толстый предмет.

— Позволь мне, — сказал он, хотя Джульетта даже не шевельнулась, чтобы ему помочь.

Он наклонил коробку и вывалил тяжелый предмет, ловко его перехватив. Тот был размером с детскую книгу, но раз в десять или двадцать толще. И все же это оказалась книга. Джульетта разглядела поразительно ровно обрезанные края страниц.

— Сейчас найду.

Он стал быстро листать книгу, переворачивая страницы толстыми пачками. Каждая такая пачка бумаги с отпечатанным текстом стоила целое состояние, и они с солидными шлепками падали одна на другую. Вскоре Соло взялся за более внимательный поиск, листая по нескольку страниц, а затем и вовсе по одной.

— Вот.

Он показал на картинку. Джульетта наклонилась и посмотрела. Это был рисунок, но такой четкий, что выглядел почти реальным. Создавалось впечатление, будто она смотрит наружу из кафе или на чье-то лицо на документе, только изображенное в цвете. Интересно, нет ли в этих книгах батареек?

— Такая реальная, — прошептала она, потерев картинку пальцем.

— Она и есть реальная. Это фотография.

Джульетта восхитилась цветами — зелень поля и синева неба напомнили ей изображения на щитке шлема. Может, эта картинка тоже фальшивая? Уж больно она отличалась от грубых и смазанных фотографий, которые ей доводилось видеть.