Владимир Богомолов - Особое задание

• Название: Особое задание
• Автор: Владимир Богомолов
• Издательство: Советский писатель
• Жанр: Советская классическая проза
• Год: 1984

Цикл «Рассказы о мужестве» посвящен работе чекистов, подпольщиков, армейских разведчиков периода обороны Царицына во время гражданской войны.

---

Владимир Богомолов Особое задание

Город жил напряженными буднями. Отброшенные на несколько километров части генерала Краснова копили силы для нового штурма. Командование фронта принимало меры к длительной, прочной обороне. Шла всеобщая мобилизация, нетрудовые элементы были отправлены на рытье траншей, на восстановление железнодорожных линий, на расчистку улиц от завалов. С утра до позднего вечера на плацу, на полигоне шли учения молодых бойцов.

Краснов готов был в любой день и час пойти на город, но главнокомандующий Добровольческой армии Деникин требовал от подчиненных особой тщательности в подготовке операции. Потерпев поражение в летней кампании, он принимал все меры к тому, чтобы, взяв Царицын, превратить его в плацдарм, с которого можно было бы шагнуть на Москву. Возлагая надежды на Войско Донское, генерал Деникин понимал, что без создания крепких массовых контрреволюционных ячеек в городе его планы могут остаться благими намерениями. Вот почему в эти дни из белогвардейского штаба в Царицын, прилегающие к нему станицы, хутора уходили переодетые офицеры. Им вменялось в обязанность создавать в тылу красных боевые дружины, диверсионные группы…

Необходимо было спешно выявить и обезвредить гнезда контрреволюции. Чекисты разбросали своих людей по известным явкам, взяли под наблюдение дома оставшихся купцов, заводчиков, офицеров, злачные заведения. Но враг тщательно маскировался, усилия обнаружить что-либо оказались тщетными.

Тогда-то предгубчека Чугунов и пригласил к себе поочередно нескольких сотрудниц. Была среди них и Мария Казанская. Хрупкая, миловидная, с большими глазами и высокой шапкой каштановых волос, она совсем не была похожа на человека железной волн, необыкновенной храбрости и находчивости. Но такой ее знали в особых отделах армий. Когда направляли для выполнения важных заданий в тыл врага, верили — выполнит. Бывшая гимназистка, недурно владеющая французским и латынью, начитанная, играющая на гитаре, легко подражающая шансонеткам, умела обворожить поклонников из числа штабных офицеров.

На этот раз, сказали Марии, ей не нужно отправляться в тыл к белым. Наоборот, в город пробрался небезызвестный организатор контрреволюционных мятежей и диверсий, некий Финстер, с группой офицеров из контрразведки Донской армии. Им поручено возглавить готовящийся мятеж. Девушек просили поселиться временно в домах, которые находились под подозрением. Они должны были выдавать себя за родственников белогвардейцев, погибших в боях. Марии достался особняк на Астраханской улице, где проживала жена Финстера. Вела она себя очень скромно, работала в городской библиотеке. Ни в каких связях с контрой не замечена. Муж в доме пока не появлялся, но красное командование надеется, вериг, что непременно должен наведаться туда.

— Выдадите себя за невесту поручика Клинского. Вот, — председатель достал из папки фотографию молодого офицера с тонкой ниточкой усов под горбатым носом. Взгляд офицера показался Марии надменным. Даже почудилось, что эта надменность относится к ней, к ее роли «невесты». — Возьмите, вы ее сохранили как самую дорогую реликвию. Кроме нее, у вас ничего не осталось на память о любимом человеке, судьба которого вам пока неизвестна. Вот его подробная биография, — Чугунов разгладил сложенный лист. — Кстати, он тоже местный, окончил реальное… Может быть, приходилось встречаться?..

Мария еще раз взглянула на фотокарточку, стараясь вспомнить это лицо. Нет, ни человека, ни его фамилии она не помнит. И ничего удивительного, даже если учились рядом. Он лет на десять старше…

— Как только вы поймете, что появился именно Финстер, немедленно найдите способ сообщить нам. В доме напротив будут ждать. Трижды зажгите и потушите свет. В любое время.

Чугунов подошел к сейфу, достал несколько золотых и серебряных рублей дореволюционной чеканки, перстни с набором драгоценных камней, медальон на изящной цепочке.

— Спрячьте понадежнее. Покажите хозяйке лишь при случае. Специально подобрали медальон с монограммой из «М» и «К». Считайте вещицу фамильной реликвией.

Вечером с ордером на подселение Мария вошла в двухэтажный дом на Астраханской улице. Хозяйка, встретив ее в темном коридоре долго не могла понять, чего от нее хочет озябшая, усталая девушка в легком, хотя и модном, демисезонном пальто.

— Два дня жила на вокзале, — с дрожью оскорбленного самолюбия сказала гостья, чувствуя, как ее обливает холод надменности полнотелой женщины. — Спасибо коменданту: направил в горсовет. Я не стесню вас, — заверила девушка хозяйку.

— Вы приезжая?

Мария охотно рассказала, что приехала из Екатеринодара по просьбе жениха. Он писал, что пятнадцатого октября они должны встретиться в освобожденном городе возле Кафедрального собора. Но сегодня уже семнадцатое, а в Царицыне все еще властвуют большевики. И где искать Юрия, одному богу известно. Слова, кажется, произвели впечатление на хозяйку. Ее восковое лицо слегка оттаяло, и в круглых, чуть навыкате глазах появилось что-то вроде участливости.

— Прямо не знаю, милочка, куда вас поместить. Мы с Изольдой ютимся в кабинете мужа. Остальные комнаты не отапливаются. Ваш милый горсовет забрал почти все дрова для своих штабов и госпиталей.

Она замолчала, прикидывая что-то в уме. Мария, глядя на нее умоляющими глазами, не теряя достоинства, глубоко вздохнула.

— Всем теперь тяжело, милочка, — ответила на ее вздох хозяйка, — эти огорчительные перемены коснулись не только вас.

— Понимаю, — чувствовалось, что отчаяние все больше овладевало девушкой. — И для чего он звал, если не был уверен в своей судьбе? И вот я здесь. Без угла, без работы, без средств. А он… Я даже представить не могу, где он теперь?

— Как вы назвали жениха? — спросила женщина, словно пытаясь восстановить что-то в памяти, хотя Мария не назвала фамилии «суженого».

Это была тактическая уловка хозяйки. Мария легко ее разгадала. Более чем простодушно «повторила»:

— Клинский… Юра. Юрий Васильевич.

Теперь лицо хозяйки совершенно оттаяло. На нем заиграла улыбка счастливой женщины. Счастливой своей причастностью к судьбе близкого человека. Она довольно бесцеремонно взяла пришелицу за рукав и стала увлекать в кухню, говоря:

— Я совсем вас заморозила. Здесь у нас чуть-чуть теплее. Пойдемте посмотрим вашу комнату.

Бледное лицо девушки преобразилось. Радость ее была беспредельна. Слезы отчаяния, только что сверкавшие в уголках глаз, сменились слезами искренней признательности. Мария чувствовала, как внутри у нее спало, точно с горы свалилось, тягостное напряжение от подозрительности и зародилось чувство крошечной надежды.

— Могу предложить вам детскую, — сказала хозяйка, останавливаясь возле первой за кухней двери. — Здесь теплее, чем в других.

Казанская вошла в небольшую комнату, где никаких следов недавнего пребывания детей не заметила. Сиротливо стояла односпальная деревянная кровать, справа от окна темнел секретер, в углу приткнулся небольшой столик, заваленный книгами, журналами, газетами. Два венских стула дополняли меблировку. Было видно, что в комнате давно никто не жил, и, кажется, с тех пор помещение не только не убирали, но даже не проветривали.

Маша широко открыла рот, выдохнула воздух и заметила легкие клубочки пара возле своего лица. Это было страшнее неприбранности, но спорить с хозяйкой не хотелось. Думала, что больше двух-трех дней жить здесь не придется.

— Можно, я прилягу? — спросила Казанская, надеясь поскорее освободится от присутствия назойливой женщины.

Та согласно махнула рукой.

— Конечно, милочка. Я принесу вам тулуп Захара. А вечером вместе с Изольдой мы подумаем о вашей дальнейшей судьбе…

— Я вам так благодарна за бескорыстную заботу, что не знаю, смогу ли когда-нибудь достойно отблагодарить.

— Ну, какие могут быть счеты, — польщенная словами квартирантки, пропела хозяйка. — Не смею вам дольше докучать.

Не поворачиваясь, она спиной открыла дверь и вышла из комнаты. Девушка сняла пальто, сбросила осенние ботинки на байковой подкладке и легла, свернувшись калачиком. Хотелось осмыслить все, что произошло, покопаться в себе дотошно, попытаться трезво оценить свое поведение: не дала ли повода для подозрения, не переиграла ли? Вглядываясь мысленно в лицо хозяйки, пыталась вспомнить все оттенки реакции на свою исповедь. Даже мелкая дрожь пробила, когда в голову заронилась мысль: вдруг мадам лично знала Клинского и тот показывал ей фотографию настоящей невесты?..

За дверью раздались негромкие шаги, скрипнули проржавевшие петли. Не изменяя позы, Казанская крепче зажмурила глаза. Ощутила на себе тяжесть овчинного тулупа и скоро забылась чутким сном.

Когда за окнами смерилось, в комнату настойчиво постучали. Открыв глаза, в первые секунды Мария не сразу сообразила, где она, но, вспомнив свое «вселение», решила не спешить с приглашением. Она была уверена, что хозяйка пришла не одна, но и не с «ним». Не могла Казанская допустить мысли, что так скоро завоевала безупречное доверие в этом большом пустом холодном доме.