Рава Лориана - Тучи над страной Солнца

• Название: Тучи над страной Солнца
• Автор: Рава Лориана
• Жанр: Альтернативная история

---

-- Если Тумбес, как во время Великой Войны, будет опять сожжён и разрушен, то я покончу с собой, -- угрюмо сказал Куйн, -- это значит, что все мои труды пропадут зря и моя жизнь потеряет всякий смысл.

-- Ну не совсем уж зря, -- возразил Инти, -- Всё-таки Тумбес -- часть Тавантисуйю, а её точно не уничтожат всю до конца.

-- Ты уверен? -- переспросил Куйн, -- а если её всю целиком захватят христиане, и разрушат всё?

-- Останется память о ней.

-- А если сожгут все книги, где тогда жить этой памяти? Если даже всех образованных людей уничтожат?

-- Пусть даже так, -- вставит Асеро, -- но и разорённая, порабощённая, поруганная, наша страна всё равно не будет уничтожена до конца, потому что воспоминания о прежних свободе и достоинстве останутся в народной памяти.

-- Тем более что такой беды уже больше не случится, -- добавил Инти, -- Теперь мы много сильнее, чем наши предки во времена войны между Уаскаром и Атауальпой. Теперь наши враги могут одержать лишь временную победу, но всю территорию нашей страны уже не захватишь.

-- Возможно, что вы правы, -- сказал Куйн, -- но если погибнет Тумбес, то мои труды враги могут уничтожить полностью. Хотя иные клянутся в любви ко всей стране и даже ко всем народам континента, но больнее всего увидеть потоптанным именно своё поле, разорённым -- свой дом, обесчещенными -- своих жён и дочерей, убитыми или искалеченными в бою -- своих сыновей. Вот скажем, если бы перед тобой, Инти, встал бы страшный выбор: отдать на поругание врагам свою дочь или чужую девочку, ты бы ведь свою дочь пожалел бы, не так ли?

-- Я не отдал бы никого, -- ответил Инти, -- постарался бы защитить обеих. Тот, кто отдаст чужого ребёнка, чтобы защитить своего, потом отдаст и своего, чтобы спасти свою шкуру, ведь своя плоть всё равно для него ближе, нежели родное дитя.

Куйн поморщился, но что ответить -- не нашёл.

-- И всё-таки об архитекторе, -- минуту спустя добавил Инти, -- как его зовут и где его можно найти?

-- К сожалению, он переехал в другой город, -- ответил Куйн.

-- В Куско?

-- Насколько я помню, нет. Может, в Кито, а может ещё куда. Можно посмотреть по документам, но... кажется, ты слишком занят по службе, чтобы его специально разыскивать.

-- С одной стороны да, с другой -- я порой по делам в разных местах бываю, может, и пересекусь с ним как-нибудь. Как ни велика наша страна, а крупных городов, где нужны архитекторы, не так уж много. Впрочем, чтобы не обременять тебя, я и сам могу посмотреть по списку изменивших место жительства.

-- Нет-нет, я, конечно, посмотрю сам, у тебя и так дел хватает, -- сказал Куйн, -- хотя дел у меня и без того хватает, могу забыть...

-- Кстати о твоих делах, -- сказал Инти, -- Ты отдавал своим людям приказ, чтобы они у моих людей имя и цель прохода через Служебные Ворота спрашивали?

-- Давай на этот счёт поговорим откровенно, Инти, -- ответил Куйн, -- ты ведь мне не доверяешь?

Инти пожал плечами.

-- У меня работа такая -- никому не доверять.

-- В данном случае это очень неудобно. Если бы я знал точный список твоих людей, мои бы стражники пропускали бы их без разговоров, а так... ведь пластина может оказаться в руках у кого угодно, даже у преступника, а я его поймать не могу. Ведь ты знаешь, что у нас хоть изредка, но воруют, ты ведь сам как-то пострадал от этого.

-- Я знаю, мои люди должны быть неизвестны никому. И если их раскрывают -- ущерб от этого много больше, чем даже от возможного воровства. Ты не темни -- приказ отдавал?

-- Официально -- нет. Но советовал своим стражникам иногда твоих людей проверять...

-- Немедленно отмени.

-- Будет исполнено, потомок Великого Манко, -- последнюю фразу наместник произнёс нарочито любезно, но от этой любезности передёргивало.

После того как Асеро с Инти оказались опять наедине, Асеро спросил:

-- Что думаешь по поводу этого разговора с наместником?

-- А что тут можно сказать? Противник умный, ловкий, опасный, но ведь и не таких в своё время ловили. А ты что скажешь?

-- Скажу, что хотя Сталью прозвали меня, но именно у тебя стальные выдержка и терпение. Я под конец замаялся брать блюда только с тех тарелок, что и он, и следить, чтобы он рукой с перстнями над ними не провёл, ведь кто его знает, что у него в них скрывается. Скорей бы домой, где блюда готовит любимая Луна. Пусть она и не самая искусная кухарка, но зато уж точно не подсыплет вместе с перцем отравы. Странно, однако, что человек, этой ночью с радостью ожидавший моей смерти, уже утром готов меня сватать! Не могу понять этого. Или это такой отвлекающий манёвр?

-- Может быть, но скорее всего, это тоже часть каких-то хитроумных планов против тебя. Конечно, это твоё дело, заводить тебе или нет дополнительных жён, но вот от женщин, предлагаемых подобным образом, тебе нужно бежать как от огня. Сам понимаешь, почему.

-- Не совсем.

-- Ну ты же сам только что сказал, что Луна тебя не отравит. А другая женщина? Даже нелюбимая жена имеет доступ к твоему телу, а значит, может запросто тебя отравить или всадить в тебя нож, пока ты спишь. И никакая охрана не сможет защитить тебя от этого!

-- Бррр! Я, конечно, умом понимаю, что такое возможно, но я не могу себе представить, что в Тавантисуйю найдётся злодейка, способная убить того, кто не причинил ей никакого вреда. Женщина если и творит зло, то только от очень большой обиды, скажем, если её отвергли. Мужчины впутываются в заговоры из-за неудовлетворённого честолюбия, но у женщин оно сильно меньше, да и положения выше положения жены Первого Инки едва ли можно желать.

-- Но ведь у христиан бывают случаи, когда жёны убивают своих мужей, хотя их за это и казнят потом.

-- Ну так то у христиан. У них-то понятно. У них обычно мужья жён бьют, хотя у нормального человека в голове не укладывается, как можно бить ту, что вынашивает под сердцем твоих детей. А порой надоевшую жену по ничтожнейшему поводу обвиняют в колдовстве, после чего её ждут пытки и смерть. Да будь она у тебя хоть трижды нелюбимая, но поступать так ... - Асеро вздохнул, - порой кажется, что христианский мир населён сплошными извергами, хотя понятно же что извергами не рождаются, и хорошие люди там хоть изредка, но встречаются.

-- Конечно, встречаются, а иначе кого бы я там вербовал? Я думаю побеседовать сегодня с монахами. Вроде бы Куйн не должен был успеть с ними наедине пересечься, но кто знает... Ведь раз Куйн решил тебя убить, то он скорее всего, тайно крестился до того.

-- Почему?

-- Потому что для христианина убить язычника не грех.

-- А с монахами ты как говорить будешь? Отдашь приказ доставить их к себе как свидетелей?

-- Ни в коем случае. Я приду к ним в частном порядке под видом любопытного.

-- Ничего не получится, -- со вздохом сказал Асеро, -- с тех пор как сбежал этот художник, твой гравюрный портрет есть во всех книгах о нашей стране, и тебя они запросто узнают в лицо. Разговаривать они вряд ли откажутся, но вот только откровенничать не будут.

-- Художник, конечно, меня здорово засветил, теперь за границей все интересующиеся нашей страной меня в лицо знают, а значит, если я попробую туда сунуться -- меня тут же отдадут в нежные руки инквизиции. Да, слишком многие мечтают, чтобы я побыстрее в этих нежных руках оказался, но поскольку плавать по заграницам мне всё равно теперь некогда, то каждый останется при своём, они -- при своих фантазиях, а я -- живым, здоровым и на свободе. Но вот для таких случаев мой растиражированный портрет не в кассу, но у меня есть способ обойти это препятствие. Лица моего они не увидят, -- Асеро не понял, но решил не уточнять, а вместо этого спросил:

-- А архитектора этого несчастного ты искать будешь?

-- Разумеется. Тут наместник явно что-то темнит, значит -- надо разобраться.

Уже в Куско по своим каналам Инти узнал про архитектора некоторые подробности. История выходила действительно странная. Во-первых, уехал тот не в другой крупный город, а в глухую деревеньку в Андах, где для него заведомо не было работы(вместо своего ремесла он согласился сажать картошку, дело неслыханное!), зато жил его дальний родственник. А вскоре после этого он вдруг внезапно утонул в горном озере, пойдя туда купаться один. Конечно, горные озёра не тёплое море, и у непривычного человека может запросто схватить сердце, так что местные не увидели в этом ничего подозрительного, но у работников службы безопасности тут же возникли вопросы. С чего он рискнул пойти купаться один? Знал ли он коварных свойствах ледяной воды горных озёр? Почему он вообще переехал в столь непривычное ему по климату место? Когда этими вопросами стали донимать его вдову, она расплакалась и сказала: "Сами небось всё знаете, сами его утопили, а теперь ещё вопросы дурацкие задаёте. Мало того, что у меня жизнь сломана, мужа нет, прозябаю в этой дыре, так вы ещё повесить меня хотите?! Ну вешайте!" Когда несчастную женщину с трудом убедили, что ей лично никто ничего плохого делать не собирается, а если её покойный муж и совершил что-то наказуемое, то с покойника всё равно никакого спроса, а так возможно удастся покарать его убийц. После этого женщина рассказал им всё, что знала.