Николай Непомнящий - Загадки истории России

• Название: Загадки истории России
• Автор: Николай Непомнящий
• Издательство: Вече
• Жанр: История
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-4444-0255-9

Эта книга расскажет вам о вещах, далеко выходящих за рамки обычных для науки нерешенных проблем. Почему ученые и краеведы с таким неиссякаемым упорством ищут легендарную библиотеку Ивана Грозного или Землю Санникова? А «Тунгусское диво»? Что взорвалось над сибирской рекой в 1908 году: комета, метеорит или космический корабль из иных миров? Не менее значительными подчас оказываются и загадки истории венценосных правителей России. Мог ли победитель Наполеона Александр I отказаться от трона и славы, чтобы пойти по бесконечным русским просторам тихим странником, старцем Федором Кузьмичом?.. История чудотворных икон и Янтарной комнаты, загадки биографии княжны Таракановой и Феликса Дзержинского, даже повествование о Мюнхгаузене, который, оказывается, был русским поручиком, — вот о чем эта книга.

---

Завещаю, чтобы губернаторы отдаленных провинций, Сибири, Астрахани, Казани и др., от времени до времени представляли отчеты по своему управлению в высшие учреждения в Петербург или в Москву, если в ней Елизавета утвердит свою резиденцию.

Если кто сделает какое-либо открытие, клонящееся к общенародной пользе или к славе императрицы, тот о своем открытии секретно представляет министрам и, шесть недель спустя, в канцелярию департамента, заведывающего тою частию; через три месяца после того дело поступает на решение императрицы в публичной аудиенции, а потом в продолжении девяти дней объявляется всенародно с барабанным боем.

Завещаю, чтобы в Азиатской России были установлены особые учреждения для споспешествования торговли и земледелию и заведены колонии, при непременном условии совершенной терпимости всех религий.

Завещаю завести в каждом городе за счет казны народное училище.

Завещаю, чтобы все церкви и духовенство были содержимы на казенное иждивение.

Каждый налог назначается не иначе, как самою дочерью моею Елизаветой.

В каждом уезде ежегодно будет производимо исчисление народа, и через каждые три года будут посылаемы на места особые чиновники, которые будут собирать составленные чиновниками переписи.

Должно учредить военную академию для обучения сыновей всех военных и гражданских чиновников. Отдельно от нее должна быть устроена академия гражданская.

Для подкидышей должны быть основаны особые постоянные заведения. Для незаконнорожденных учредить сиротские дома и воспитанников выпускать из них в армию или к другим должностям.

Завещаю, чтобы русская нация исполнила сию нашу последнюю волю, и чтобы все, в случае надобности, поддерживали и защищали Елизавету, мою единственную дочь и единственную наследницу Российской империи.

Сие завещание заключает в себе последнюю мою волю. Благословляю дочь мою Елизавету во имя Отца и Сына и Святого Духа».

Что можно сказать по сути и смыслу данного завещания? Не складывается ли у читателя мнения, что оно, во-первых, чересчур обстоятельно, а во-вторых, в нем настойчиво, можно даже сказать назойливо, проводится мысль о дочери Елизаветы как о единственно законной наследнице российского престола? Почему мы выделяем именно эти два пункта? Да потому, что завещание — это все-таки плод раздумий одного человека, и оно должно насколько можно лапидарно отразить сокровенные чаяния завещателя, которые должны касаться высоких сфер государственной политики, но не вменять в обязанность наследнику строительство школ и проведение переписи населения. Когда такое случается, завещание перестает быть таковым, а становится как бы подробной программой, какую может выработать некий коллективный орган, например, государственный совет, но вряд ли — завещатель. Его задача — определить стратегию государственной жизни, а не ее тактику.

Такое же чувство неблагополучия вызывает и неоднократное напоминание завещателя о том, что Елизавета II — ее единственная законная наследница. Когда в этом нет никаких сомнений (а у Елизаветы Петровны их не должно было быть, если это она писала завещание), не стоит создавать их искусственно, что, собственно говоря, и случилось.

Не этими ли соображениями руководствовались и первые исследователи «Завещания», когда заподозрили в нем фальшивку?

Но вернемся в Рагузу.

Мы уже говорили, что рагузские власти не питали симпатии к Екатерине II (их не устраивало присутствие российского флота в Средиземном море), однако осторожные люди из сената республики, понимающие возрастающую роль России в Европе, донесли о самозванке российской самодержице. Но Екатерине, ведшей в то время войну против Пугачева, вероятно, не хотелось до поры до времени обращать внимание общественности на еще одну опасность для своего царствования, а потому она через графа Никиту Панина, российского министра иностранных дел, известила рагузский сенат, что не стоит обращать внимание на домогательства какой-то «побродяжки» (выражение Екатерины II. — Авт.). Но для себя императрица сделала зарубку в памяти и, как мы скоро увидим, отнеслась к полученному сообщению более чем серьезно.

Между тем «графиня Пинненберг» времени зря не теряла. Отправив послания русским морякам к графу Орлову, она 24 августа написала письмо и турецкому султану Абдул-Гамиду I, прося его выдать фирман на въезд в Турцию ей и князю Радзивиллу, чтобы в Стамбуле договориться о совместной борьбе против России. Стремясь сильнее воздействовать на Абдул-Гамида, самозванка сообщала ему как о решенном деле о переходе на ее сторону русской эскадры и ее командующего, а также обещала привлечь к союзу против Екатерины Польшу и Швецию. Письмо было подписано: Вашего императорского Величества верный друг и соседка Елизавета.

На всякий случай было написано письмо к великому визирю, но ни до него, ни до султана послания самозванки не дошли. Князь Радзивилл, с некоторых пор понявший всю пагубу затеи, не хотел добровольно лезть в петлю, а потому приказал своему агенту в Стамбуле перехватывать письма «графини Пинненберг». И она, по-прежнему щедро устраивая приемы и званые ужины, тщетно ожидала ответов с берегов Босфора, не догадываясь, что уже предана и что предатель — один из главных ее соратников и вдохновителей безумной мечты, которой она отдалась вся без остатка. И уж тем более не догадывалась она о другом коварном ударе, что ожидал ее в самом ближайшем будущем, ударе, который окончательно надломит ее и определит ее трагическую кончину под мрачными сводами Алексеевского равелина.

И тут настало время вернуться к одному из наших главных героев, мелькнувшем на первых страницах повествования и таинственно исчезнувшем в один из его критических моментов — во время ареста «принцессы Елизаветы». Читатель, конечно, догадался, что речь идет о графе Орлове-Чесменском, чья роль в поимке «всклепавшей на себя имя» была решающей. Тем больший интерес представляет для нас знакомство с ключевыми фактами из биографии этого человека, поднявшегося из самых глубин гвардейской казармы до подножия трона.

Если верить преданию, родоначальником семейства Орловых был стрелец, участник знаменитого стрелецкого бунта 1698 года. Приговоренный к смерти, он по дороге на казнь дерзко оттолкнул попавшегося ему на пути Петра I. И при этом будто бы сказал: «Отойди-ка, царь, я тут лягу!» Говорят, что бесстрашие приговоренного настолько изумило Петра, что он, назвав стрельца орлом, помиловал его.

Как говорится, сказка ложь, да в ней намек. А намек этот состоит в том, что все пятеро братьев Орловых — Иван, Григорий, Алексей, Федор и Владимир — отличались, как и их пращур, дерзостью и отвагой. Все они служили солдатами в гвардии и были там заводилами всех драк, попоек и состязаний в силе. Особенно этим отличались Григорий и Алексей. Но если первый был рубаха-парень, то Алехан (прозвище Алексея Орлова) имел характер скрытный, а ум далекий. Эти качества и помогли ему впоследствии долго держаться возле трона, тогда как другие, не имевшие привычки заглядывать вдаль, быстро подымались, но столь же быстро и падали.

Звездными часами для братьев Орловых стали июньские события 1762 года.

За полгода до этого, 24 декабря, умерла императрица Елизавета, и на престол вступил ее племянник Петр III. Об этом царе среди историков ходят самые разные толки; одни считают его полным бездарем, другие, наоборот, светлой головой. Для нас эти оценки не столь уж и важны; важно другое — политика Петра III, которую он начал проводить тотчас при вступлении на трон и которая в конце концов привела к заговору 1762 года. А стержнем этой политики было мгновенное сближение Петра III с прусским королем Фридрихом И, недавним врагом России. Дошло до того, что Петр III приказал готовить русскую армию к походу на Данию, с которой в тот момент воевал Фридрих Прусский.

Этого армия, и особенно гвардейские полки, вынести не могли. Лишь недавно кончилась Семилетняя война, когда Фридрих был наголову разбит, а русские овладели Берлином, и вдруг — поход в Европу на помощь бывшему врагу!

Гвардия клокотала, и скоро составился заговор, в котором братья Орловы играли главную роль. Именно они уговорили Екатерину отстранить мужа от престола и короноваться самой. Но тут имеется одна важная деталь, неправильное использование которой и до сих пор искажает картину переворота 28 июня 1762 года. Едва разговор заходит о нем, как первое имя, всплывающее в нашей памяти, — имя Григория Орлова. К нему нас приучили историки, на разные лады рассказывающие о делах и свершениях всемогущего фаворита, что и дало утвердиться мнению, будто первое лицо в событиях июня 1762 года — именно Григорий Орлов.

Слов нет, у него, помимо мнимых, имелись и подлинные заслуги; например, не кто иной, как Григорий Орлов, своей энергией и личным мужеством победил чуму в Москве осенью 1771 года, за что получил — единственный из братьев! — титул князя; это он при обсуждении плана войны против Турции подал мысль об отправке русской эскадры в Средиземное море. Все это так, однако в дни 27–28 июня, не он, а брат Алексей был подлинным организатором дела. Именно Алексей доставил Екатерину из Петергофа в гущу событий — в Петербург; стараниями Алексея к перевороту примкнул гвардейский Измайловский полк; он же прочел перед Казанским собором манифест о восшествии на престол Екатерины II.