Григорий Сивков - Готовность номер один

• Название: Готовность номер один
• Автор: Григорий Сивков
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Стоял тогда наш полк в станице Днепровская, которая утопала в садах. Вишневые деревья вплотную подступали к аэродрому. С крыла самолета можно было собирать спелые сочные ягоды. Но мы этого не позволяли себе. Женщины-станичницы каждый день приносили нам целые ведра ягод, яблок, разных овощей, снабжали вкусными домашними лепешками и молоком. Словом подкармливали. Приносили все самое лучшее. Иногда бывали и забавные случаи.

Как-то рябая востроносая молодка повадилась носить молоко, но, очевидно, сперва снимала с него сливки. Вот воздушный стрелок Леня Татаренко - чудак такой был, любил шутку - подходит к женщине и говорит:

- Ах, опять принесла снятое молоко?

- Скажи еще и кислое, - бойко отбилась станичница. - Типун тебе на язык.

- А мы сейчас проверим... - Леня подносит компас к ведру с молоком. Конечно, снятое, - смеется он. - Смотри, как стрелка прыгает...

Опрокинув молоко, молодуха подхватилась бежать.

Любили ребята в нашем полку шутку. Она создавала настроение, помогала в минуты отдыха быстрее размагнитится, отойти от скованности и напряженности боев. С шуткой легче было переносить все невзгоды и тяготы войны. Шутка давала заряд бодрости, смеха. А смех очищал душу от горечи переживаний за погибших друзей, освежал голову от тягостных мыслей, укреплял веру в торжество нашей победы. Как после боя хотелось вдвойне песни, шутки, смеха, так после смеха и разрядки хотелось с новой силой гнать врага, биться до победного конца, невзирая ни на какие трудности войны.

Любили в полку шутку и шутили, впрочем, может это выходило и не всегда тонко. Но всякая шутка это, по-видимому, своеобразный и определенный показатель стойкости духа солдата. Улыбается, шутит он, значит, крепок, здоров, бодр, готов к очередной схватке с врагом.

Шутку у нас понимали и шутили вне зависимости от звания и занимаемой должности. Иван Карабут, хотя и стал командиром эскадрильи, но в свободное от полетов время любил, как говориться, схохмить.

...На аэродром привезли обед. Мы уселись за столом и наблюдаем за магическими действиями официантки. Николай Есауленко что-то рассказывает, задевая словом Ивана. Тот сначала молча переносит, потом говорит:

- Коля, хватит языком чесать. Оставь трошки для женского полка...

А Коля не унимается, все подкалывает и подкалывает Ивана. В это время официантка ставит перед Иваном тарелку борща. Он пробует с тарелки огненный борщ, обжигается, но, не подавая вида, говорит на полном серьезе:

- Опять борщ чуть теплый... И когда же у нас порядок будет с обедом!

Не подозревая подвоха, Николай отправляет в рот полную ложку борща, но тотчас вскакивает со стула, словно ужаленный, и смешно вытягивает губы трубочкой.

- Аж язык ошпарил. Не борщ, а кипяток в томате...

Ребята покатываются со смеху. Иван тоже смеется:

- Как-нибудь переживем твою временную немоту...

Шутки шутками. Но они вовсе не были помехой для командира эскадрильи капитана Карабута. Он, когда нужно, умел потребовать и спросить с подчиненных. Как-то был такой случай. Пришел Иван с КП, видно там с него майор Зуб "стружку снял", скомандовал:

- Становись!

Выстроились мы. Ходит капитан Иван Карабут взад-вперед перед строем, сумрачный, серые глаза стали зелеными. - Почему это мы такие обшарпанные и по колено в грязюке?

Мы молчим. А он продолжает ходить и ощупывать нас холодным колючим взглядом. Остановился перед Николаем Есауленко и процедил:

- Вот вы, старший сержант, небритый. К девушкам ходите, а обросли, как дед... Чтобы небритым я вас больше не видел. Ясно?!

- Ясно! - громко чеканит Есауленко, видя, что дело принимает серьезный оборот.

И как только мы расходимся по команде, Николай достает бритву, помазок и долго, словно красная девица, возится перед зеркалом.

... На рассвете эскадрилья идет на боевое задание.

Летим на малой высоте. Под нами проносятся цветущие поля. Тянет медуницей и полынью. Пряный, опьяняющий запах. Будто ты не в самолете, а в цветнике. Вдруг внизу замелькала какая-то желтая полоска, и пряный запах сменился резким дурманом.

- Жень, а, Жень, - обращается к Прохорову Паша Хлопин. - Будто клопами пахнет...

- Прекратить болтовню! - слышу в наушниках требовательный окрик командира эскадрильи. - Я Карабут, прием...

Теперь в самый раз поведать о Саше Маркове.

Бывший колхозный тракторист

Когда мы первый раз возвратились из Куйбышева на фронт, то удивились, что на ПО-2 летает не майор Кущ, как обычно, а какой-то стройный парень.

Заместитель командира полка по политической части майор Афанасий Григорьевич Кущ был очень приятным, душевным человеком. Свою работу он делал капитально, без лишних слов и суеты, был, как говориться, на своем месте, ощутимо помогал командиру полка в проведении политико-воспитательной работы среди личного состава полка. Сам он иногда летал на боевые задания в качестве воздушного стрелка что было вовсе не обязательным и среди людей его должности и звания считалось довольно редким явлением, о всяком случае в нашей дивизии. Майор Кущ сделал на "Голубой линии" более двадцати боевых вылетов. В одном из них он был тяжело ранен в голову. Врачи чудом вырвали его из рук смерти.

Майор Кущ летал в обычное время на ПО-2. А тут видим летит кто-то другой. (Летчика, ведущего самолет, мы узнавали, как человека по походке.)

Спрашиваем:

- Откуда такой летчик взялся?

Оказывается, когда отступали, в Донбассе это было, Афанасий Григорьевич остановил трактор, на котором ехал черноволосый разбитной парень, старший сержант.

Разговорились они по дороге.

- Трудно небось с непривычки трактор водить? - спросил майор у парня. Тот поправил планшет и ответил:

- Трудности особой нет: тракторист я...

- А планшет что, на память взял?

- Летчик-истребитель я. Самолет немцы подбили. Теперь безлошадный. Отступаю вместе со всеми. Сел на бесхозный трактор, чтобы пешком не идти...

Взял тогда парня майор Кущ в свой полк. Посылали тогда парня из штаба полка с разными поручениями на ПО-2: то донесение отвезти в дивизию, а то слетать за арбузами в освобожденный колхоз для пополнения витаминами суточного рациона личного состава полка.

Парень так вот и дошел вместе с полком до Кубани.

Сначала летал и за воздушного извозчика, и за интенданта, а потом взмолился:

- Отпустите назад в истребители.

- Давайте документы, отпустим.

А документов нет, утеряны при отступлении. Тогда майор Кущ все же настоял чтобы комсомольцу Саше Маркову дали провозные на Ил-2 и допустили к полетам на боевые задания.

Проверили Сашу в воздухе на Иле. Летать может. Определили постоянно в нашу эскадрилью. Полк нес большие потери, очень были нужны летчики на новые машины.

Потренировался Саша немного и полетел вместе со всеми на боевое задание. Слетал не хуже остальных один раз, другой, третий. И прижился в эскадрилье. Все было вроде нормально. На нашем участке фронта наступило короткое затишье. Из дивизии команда:

Проверить технику пилотирования у всех летчиков. Для нас, "старичков", такие проверки не были в новинку. Их время от времени проводили, чтобы знать качество подготовки нового пополнения и держать под контролем опытный летный состав авиасоединения. Мы не обижались : порядок есть порядок.

Стали проверять технику пилотирования новичков и в нашей эскадрилье. Полетел я в зону с Сашей Марковым. Когда он делал мелкие виражи и летел по прямой, то еще ничего. Но как только вошел в глубокий вираж, так я прямо за голову схватился : координации никакой и высота теряется, аж свист вокруг кабины!

Говорю ему:

- Давай попробуем вместе.

Показал, как выполняется глубокий вираж.

Попробовал он сам, получилось уже лучше, но все же не так, как было нужно. Другой, третий раз и все - не то.

Садимся. Говорю ему:

- Как же вы летаете, старший сержант? Вы же совсем не владеете пилотажем.

Он молчит, а потом в оправдание:

- Голова у меня раскалывается от боли...

- Сходите в санчасть.

Санчасть - санчастью, а пилотаж - пилотажем. Доложил я командиру эскадрильи капитану Ивану Карабуту.

- А где же я других летчиков возьму? - сказал тот в ответ. - Самая лучшая школа это боевые полеты. Захочет, научится...

На этом все кончилось. Наступила летная погода, а с ней и новые боевые вылеты. По нескольку вылетов в день. О технике пилотирования Саши Маркова просто-напросто забыли в боевой горячке фронтовых будней. Летал он столько же, сколько и все, когда требовала фронтовая обстановка. Боевые задания выполнял успешно и в конце концов действительно научился летать не хуже других. А когда он стал младшим лейтенантом, командиром звена первой эскадрильи, то удивил однажды весь полк своим необычным желанием. Связано оно было с его награждением.

О наградах тогда мы как-то не задумывались это было заботой командования. Самой большой наградой для нас было остаться живым. В минуту задумчивого отдыха вдруг кто-то неожиданно для самого себя произнесет вслух: