Валерий Рыжов - Веселие на Руси

• Название: Веселие на Руси
• Автор: Валерий Рыжов
• Издательство: "Первое сентября"
• Жанр: История
• Год: 2006

Рассказывается о национальных особенностях употребления алкогольных напитков в России в различные эпохи - от Владимира Святославича до наших дней. О времени появления в России различных алкогольных напитков и распространенности пьянства и алкоголизма. 

---

Валерий Рыжов.

“ВЕСЕЛИЕ НА РУСИ”.

История. № 1. М., 2006 г. стр.8-19.

I. “ПИТИЕ В КИЕВСКОЙ РУСИ”.

“Веселие на Руси есть пити, иначе нам не жити”, - якобы ответил в конце Х века

киевский князь Владимир Святославич исламским миссионерам из Волжской Булгарии.

В современной России эта знаменитая фраза служит и оправданием, и доказательством

“исконной предрасположенности” русского народа к пьянству. Однако, не отрицая

серьезности проблемы, следует все же сказать, что изложенный в “Повести временных

лет” и давно ставший хрестоматийным рассказ о выборе веры к знаменитому князю не имеет

ни малейшего отношения. Элементарный исторический анализ показывает, что данный

текст не мог быть составлен ранее XII века: послы от хазарских евреев говорят Владимиру,

что их землёй владеют христиане. Это не соответствует реальному положению дел -

крестоносцы владели Иерусалимом в 1099-1187 годах, в то время как в X веке Палестина

принадлежала арабам.

На самом же деле и при Владимире Святославиче, и при его внуках и правнуках спиртное доставалось народу нечасто (как правило, по большим праздникам), да и то в виде слабоалкогольных напитков. Что касается виноградных вин, то на территории Киевской Руси

Они не производились и попадали туда издалека: из Византии (“вино греческое”) и Малой

Азии (“вино сурьское”, т.е. сирийское). Поэтому даже в XII веке вино было еще настолько

дорого, что в церкви для причастия его иногда заменяли разновидностью пива - олом

(олуем). Вне церкви заморские вина подавались лишь к столу богатых людей, да и то по

праздникам, причем до середины XII века вино употреблялось только разбавленным водой -

в соответствии с традициями народов, поставлявших этот продукт. Простой народ

употреблял пиво, брагу, квас (который отличался от современного и больше походил на

густое пиво), перевар (сбитень). Весной в качестве алкогольного напитка употребляли и

березовицу - самопроизвольно забродивший березовый сок. Знаменитый благодаря

былинам и сказкам мед был относительно крепким спиртным напитком, но и достаточно

дорогим (пчелиный мед являлся стратегическим товаром, одним из главных предметов

экспорта и Киевской, и Московской Руси). Даже на княжеских пирах вместо выдержанного

ставленного меда (продукт естественного брожения пчелиного меда с соком ягод) часто

подавали более дешевый вареный. Тем не менее именно мед до конца XVвека можно считать

национальным алкогольным напитком на Руси. Объясняется это тем, что, в отличие от

других традиционных алкогольных напитков, мед можно приготовить в домашних условиях

в любое время года и в любых количествах, и храниться он может в течение весьма

длительного времени. А вот пивоварение в те годы было весьма трудоемким процессом,

требующим больших затрат сырья, огромной металлической посуды (“варя пивная” объемом

в 110-112 ведер) и коллективного труда. Обычно пиво варили несколько раз в год артельным

методом сразу на несколько сот человек - к двум-трем большим праздникам. Дело в том,

что земледельческий языческий календарь заключал в себе определенные предписания,

выполняя которые крестьяне могли надеяться на благополучие, плодородие земли и

милостивое отношение к себе умерших. Пиво варили в память (для задабривания) усопших

предков и в “заветные” праздники, которые устанавливались сельской общиной. Участие

в таких пирах считалось обязательным (отсюда идет недоверчивое отношение к абсолютным

трезвенникам, которое до сих пор сохраняется в нашей стране), а лишение права посещать

“братчины” являлось тяжелым наказанием для провинившихся. Христианство не смогло

побороть эти обычаи, но сумело привязать языческие праздники к христианским. Например,

Масленица была привязана к Пасхе и стала неделей, предшествующей Великому посту.

Но существовала и особая группа населения, на которую не распространялись вышеуказанные правила. Это были профессиональные воины, входившие в состав княжеской дружины. Дружинники считали себя вправе требовать от “своего” князя регулярных совместных застолий и даже упрекать его, если им казалось, что хмельных напитков на пиру недостаточно. Так, согласно Новгородской летописи, в 1016 г. дружинники Ярослава Владимировича на пиру ругали “мудрого” князя: “Меду мало варено, а дружины много”. С мнением дружины князья должны были считаться: народное ополчение не могло заменить хорошо обученных конных воинов, каждый из которых в бою стоил десятка крестьян, вооруженных топорами и рогатинами. А вот дружинники могли обойтись без несимпатичного им князя - спрос на их услуги опережал предложение, и потому нередки были случаи, когда они, подобно былинному Илье Муромцу, покидали негостеприимный Киев и уходили в Чернигов, Полоцк или Переяславль (и наоборот). Насколько серьезно князья считались с мнением своих дружинников видно из слов знаменитого Святослава Игоревича: “Как мне одному принять Закон (т.е. креститься)? Дружина моя смеяться станет”. “Серебром и золотом не добудешь верной дружины; а с нею добудешь серебро и золото”, - говорил его сын Владимир. Совместные пиры князя и дружинников должно было укрепить взаимную симпатию между участниками застолья, установить между ними неформальные, дружеские отношения, поднять авторитет щедрого и хлебосольного князя.

Считаться с традициями должен был и такой сильный правитель как Владимир Мономах, который попытался регламентировать потребление хмельных напитков: в своих “Поучениях” он писал, что, с одной стороны, князю “следует чтить гостя питием”, но с другой предупреждал - “в походе необходимо блюстися пьянства и блуда”.

Скандинавские наемники новгородских и киевских князей не принесли на Русь

принципиально новых алкогольных традиций: на их родине также весьма популярен был

мед, который не гнушались пить на своих пирах даже боги Асгарда. Отвар из мухоморов,

который готовили “неистовые воины” скандинавов (берсерки) не стал популярен на Руси,

потому что употреблялся он отнюдь не для “веселья”, а, напротив, для облегчения пути

в рай воинов Одина - Вальгаллу.

Однако не все так просто и проблема пьянства существовала уже и в те времена. В распоряжении историков имеются подлинные свидетельства трагических последствий злоупотреблений россиян алкоголем. Скандинавский источник “Прядь об Эймунде” утверждает, что в 1015 г. князь Борис был убит в собственном лагере варягами потому что

его “люди спали крепко по всем шатрам, быв крайне утомлены и очень пьяны”. В результате

6 (!) норманнам удалось в ночном нападении на палатку князя “быстрыми ударами нанести

смерть ему (Борису) и многим другим” и без потерь “ускакать прочь” (прихватив в качестве

трофея голову будущего святого покровителя Руси). В 1377 г. у реки Пьяна русские ратники,

посланные для отражения ордынских войск, “поверив слухам, что Арапша далеко… сняли

с себя латы и… расселись по окрестным деревням, чтобы пить крепкий мед и пиво”.

В результате такого разгильдяйства “Арапша с пяти сторон ударил на россиян, столь

внезапно и быстро, что не могли ни изготовиться, ни соединиться и в общем смятении

бежали к Пьяне, устилая путь своими трупами и неся неприятеля на плечах” (Карамзин).

Кроме простых воинов и множества бояр в этой битве погибли два князя. Позже, в 1382 году,

захвату Москвы Тохтамышем предшествовали грабеж винных погребов и повальное пьянство

среди защитников города. А в 1433 г. Василий Темный был наголову разбит и пленен

небольшим войском своего дяди Юрия Звенигородского потому, что “от москвичей не было

никакой помощи, многие из них уже были пьяны, да и с собой везли мед, чтобы пить еще”.

Однако, мы несколько увлеклись и зашли слишком вперед во времени. Об алкогольных

напитках и традициях Московской Руси будет рассказано в следующей статье.

II. “НОВЫЙ ПУТЬ” МОСКВЫ.

В 1386 г. на Русь впервые был привезен спирт: генуэзское посольство, следовавшее из Кафы (Феодосия) в Литву, привезло в Москву “аквавиту”, еще в 1333-1334 г. г. полученную в Провансе алхимиком Арнольдом Вилльнёвом из натурального виноградного вина (методом дистилляции). После дегустации этот напиток был признан возможным к употреблению лишь как лекарство. В 1429 г. генуэзцы вновь привезли спирт, но при дворе Василия Темного он снова был признан негодным для питья. Однако скоро ситуация изменилась. В 1431 г. Новгород перестал продавать Москве заморские (бургундские и рейнские) вина, а в 1460 г. крымские татары захватили и разорили Кафу - генуэзскую колонию, откуда на Русь поступали вина из Италии и Испании. На производство медовухи в то время уже не хватало меда, а против употребления браги и пива, которые считались языческими напитками, возражало духовенство. Именно тогда где-то в Москве или в близлежащих монастырях догадались заменить пивное сусло более грубыми продуктами (овсяной, ячменной и ржаной мукой) и получили “хлебное вино”, которое можно считать предшественником водки. В те времена появилось выражение “злачное место” - то есть трактир или корчма, в которых продавались спиртные напитки, полученные путем перегонки зерна (злаков). Появление “хлебного вина ” имело своим следствием рост числа нищих и резкое увеличение числа пожаров в городах и селах России конца XV-начала XVI веков.