Макс Кратер - Последний еврей Багдада

• Название: Последний еврей Багдада
• Автор: Макс Кратер
• Жанр: Исторические приключения

Торговый дом семейства Эгиби — первое и крупнейшее в истории человечества частное финансовое учреждение. Его штаб-квартира размещалась в Вавилоне, а филиалы — во всех уголках бескрайней Персидской империи. Должниками Эгиби были сатрапы и цари. С ними предпочитали дружить и их опасались. О богатстве, накопленном ими, ходили легенды. Летом 331 года до нашей эры Александр Великий готовился к решающей схватке с Дарием III за господство над миром. Греческие шпионы наводнили Месопотамию. К этому времени относится последнее упоминание о Торговом доме. Он перестал существовать. Сокровища бесследно исчезли. На протяжении столетий невероятные события того времени были покрыты мраком. Завесу тайны удалось приоткрыть совсем недавно. А началось все 9 апреля 2003 года. В этот день первые американские танки вошли в Багдад. В городе на короткий период установилось безвластие, и толпа мародеров ворвалась в крупнейший на Ближнем Востоке музей…

---

— Зачем ты приставал к этому увальню? — спросил он.

— Сегодня в конторе этот египтянин не просто старался отделаться от умолявшей его о помощи женщины. В его глазах был страх. Он боялся ее. Мне важно знать, почему.

— Он же тоже из этих… смуглых и раскосых, детей, как его, тростника. Помесь обезьяны с бегемотом. Наверное, втихаря обрюхатил какую-нибудь рабыню из местных, а теперь трясется за собственную шкурку. Но какое тебе до всего этого дело? Только лишнее внимание привлекаешь. Деньжат привез и здорово — вали домой. Главное золотишко вовремя подоспело, траты-то предстоят огромные. Я взял свое, пересчитывать будешь?

— Но твои сведения про секту верны? — Элай даже не взглянул на деньги.

— Вернее не бывает. Редкие психи.

— Через три дня Ариант отправляет караван обратно, — сменил тему Элай, — мне нужно, чтобы по пути на него никто не напал.

— А мне нужен гарем из сотни девственниц! И как я это устрою?

— Ты знаешь, о чем я. Пусть Хамид на пару дней умерит свои аппетиты.

— Я кручусь вокруг него, но до конца он мне пока не доверяет. Вот как ты себе представляешь это? Подойду я к нему и скажу: милый пахан, тут одним хорошим людям — шпионам греческим — надо, чтобы караван добрался до места без происшествий. Ну редкая же бредятина!

— Придумай что-нибудь. Верблюды Арианта должны дойти до Дамаска без приключений. И завтра у Фаона важная встреча с осведомителем. Я иду с ним. Пусть твои люди нас прикроют.

— Это сделаем. Сам проконтролирую. Где и когда сходняк?

— В полдень на площади Живота.

— Вот здорово — и поем заодно.

— А ночью сегодня — праздник, — напомнил Элай, — Фаон бежит. Там будут все. Приходи посмотреть.

Глава XII. Нищий царедворец

О, быть бы мне таким же, как они!

Их кони мчат, безумны и строптивы,

и на ветру вздымаются, как гривы,

простоволосых факелов огни.

Райнер Мария Рильке, "Мальчик", пер. А. Сергеева

Ночная свежесть приятно ласкала разгоряченное тело. Набегавшая узкая тропа едва угадывалась в свете трепещущего на ветру факела. Ровное, глубокое дыхание насыщало жизненной силой. Атлет испытывал наслаждение. Его пронизывали восторг и упоение, волнами накатывала эйфория.

Кто бы ни был его неизвестный папаша, одно хорошее от него Фаону все же досталось — роскошные волосы. Не черные, как у Мекона, и не светлые, как у некоторых из его соотечественников, а пепельно-каштановые. Не вьющиеся, как какое-нибудь руно, а прямые, как конская грива. Не жесткие, как пересушенное сено, а мягкие, как трепещущий на ветру ковыль. Сверстники в детстве дразнили "Чалым". Прозвище прицепилось. Сейчас-то уже он ничего плохого в нем не видел, а раньше из-за казавшейся обидной клички, бывало и не раз, что ввязывался в драку.

Во время рукопашной длинные волосы мешали. Противники так и норовили схватиться за них, а это — больно. Поначалу приходилось терпеть, а потом он нашел выход. По примеру профессиональных борцов, которые перед боем натирали себя маслом, Фаон стал наносить масло и на волосы. Эффект был двойным. Во-первых, локоны теперь скользили между пальцами. Во-вторых, смазанные они переливались на солнце и блестели, как расплавленный свинец, а ночью при искусственном освещении — таком, как, например, сейчас — приобретали медно-бронзовый оттенок.

Одного только опасался Фаон: как бы не подпалить развевающуюся на ветру шевелюру. Факел следовало держать повыше.

В том, что прибежит первым, сомнений уже не было. На небольшом подъеме он обернулся: ближайший преследователь отстал шагов на пятьсот, а за ним еще шагах в двухстах мерцала плотная цепочка огней.

Эти ежегодные состязания учредил когда-то на заре человечества сам Прометей, и победителю вручали лавровый венок. А еще здесь, в Вавилоне, где царили более свободные нравы, чем в греческих колониях и метрополиях, на празднике позволено было присутствовать женщинам. Она, — мечтал Фаон, — посмотрит на триумфатора совсем по-другому. Не вскользь, как обычно, не сквозь него, а прямо в глаза. Увидит, каков он на самом деле и улыбнется. Не дежурной своей улыбкой, предназначенной для рыночных барыг, а искренне, так как только она умеет.

Толпа у алтаря Афины приветствовала его радостными воплями. Агния стояла на склоне холма среди других женщин и тоже что-то кричала. Даже если бы произошло невероятное, и Фаон смог отвести взгляд от дорогого ему лица, то все равно он вряд ли бы разглядел в толпе греков пару мужчин, которым было не место на этом торжестве.

— Макута, ты орешь громче всех. Хватит уже, — произнес один из них.

— Вы не поверите, мой господин, но это помогает забыть о холоде, — слуга Ферзана поежился. — Нелепые синие гимантии, что мы напялили, ничуть не согревают. Как только греки таскают эти куски ткани, прикрывающие тело сверху, но оставляющие путь для потоков ледяного ветра снизу! Я постоянно думаю о том моменте, когда смогу снять с себя эту женскую одежду и вновь надеть комфортные и главное теплые шаровары.

— Как много людей! Я и не предполагал, что в Вавилоне живет столько выходцев из Эллады.

— Я узнавал, на этот праздник они съезжаются со всей сатрапии, — пояснил Макута, — их здесь сейчас никак не меньше десяти тысяч.

— А ты предлагал поступить со всеми ними, как с преступниками, — напомнил Ферзан.

— И до сих пор уверен, что моя идея заслуживает большего внимания, чем вы уделили ей. Разбить провинцию на части, а город на квадраты. Взять от каждого района по паре заложников и пытать до тех пор, пока не признаются, или община сама не выдаст заговорщиков. Тут важно не отступать и повторять всю процедуру до тех пор, пока результат не будет достигнут. Если мы делали так в Бактрии с кочевниками, то почему нельзя поступить также и с греками?

— Греки служат Дарию. И они не просто подданные империи, они еще и хорошие воины. Посмотри, сколько их здесь, и у тебя еще хватает глупости вновь отстаивать свою идею?

— Боюсь, мой господин, что в решающий момент они побегут, не хуже вон того резвого малого с лавровым венком на напомаженном парике. Все-таки странный это народ — устраивать состязание в такой дисциплине: выяснять, кто шустрее, случись чего, скроется от неприятеля. Зачем мы пришли сюда?

— Люди, которых мы ищем, наверняка здесь. Я пытаюсь проникнуться их духом, понять их характер, мысли и тайные желания. Я ведь совсем не знаю эллинов.

— Они такие же, как и все. Боятся смерти и любят деньги. Я их презираю, мой господин, не меньше, чем другие народы.

Фаон жадно ловил обрушившиеся на него потоки обожания, купался в перезвоне славословий, покачивался на волнах надежды. Агния бросилась к нему и обняла. Юношу наполнило блаженство. Как же она была прекрасна в этом своем желтом коротком наряде. И что значил этот внезапный порыв? Всего лишь радость за победившего друга или нечто большее? К алтарю подбегали все новые участники. Среди них был и Мекон. Но на него Агния даже не посмотрела.

Элай наблюдал за происходящим со стороны. Его переполняла гордость за соотечественников, которые вдалеке от родины чтут свои традиции и своих богов. Леон так и не пришел.

Победителю забега налили полный канфар[37] вина. Запели гимн.

— Вон там, — произнес Ферзан, — чуть левее победителя — грек среднего роста с довольной рожей — похож на того, кого мы ищем.

— Я подберусь поближе, мой господин.

— И что ты сделаешь, арестуешь его? Надо проследить за мерзавцем. Только аккуратно. Может это и не он. За мной. И сотри с лица это кислое выражение. Радуйся. Мы же эллины.

Ферзан и Макута стали пробираться сквозь веселящуюся толпу. У алтаря Афины было не протолкнуться. Когда они с трудом протиснулись к торжествующему победителю, Элая там уже не было.

— Упустили, — с досадой прошептал слуга.

— Может и не он это был. Описание уж больно расплывчатое. Уходим отсюда.

— Да, да, — горячо поддержал хозяина Макута, — и как можно скорее, а то от этих завываний у меня уже звенит в ушах, а от холода скоро начнет звенеть между ног.

Во дворец чиновнику и его телохранителю удалось попасть не сразу. Едва на площади появились два человека в традиционных греческих одеждах, к ним бросились сразу с нескольких сторон. Обоих скрутили и поволокли через окружавший величественное строение ров. Разбуженный начальник ночной стражи отказывался верить, что перед ним — знатный персидский вельможа и его слуга. Лишь спустя полчаса неприятную ситуацию удалось разрешить. Стражники падали ниц и просили пощады, но формально они были правы: дворец — резиденция самого сатрапа — оплот персидской власти. Он охранялся тщательнее, чем любое другое здание в городе.

Ворвавшись в свои покои, Ферзан, как был, не переодеваясь, рухнул на подушки. Схватил со столика поступившие за время его отсутствия бумаги.