Карен Молинэ - Белладонна

• Название: Белладонна
• Автор: Карен Молинэ
• Издательство: Махаон
• Жанр: Современная проза
• Год: 2003
• ISBN: 5-18-000445-4

Карен Молинэ — журналистка, автор многочисленных статей о культе вседозволенности, насилии и сексуальности. Ее первый роман «Ленч» («Lunch») был тепло встречен критикой, но подлинной известности она достигла только после выхода «Белладонны».

Это действительно роман о мести, точнее сказать — о возмездии. Его часто сравнивают с «Графом Монте-Кристо» А. Дюма, и вполне справедливо. За острым приключенческим сюжетом скрывается подлинная, страшная драма, исковеркавшая жизнь не одного человека. Юную девушку похищают и держат в заточении тринадцать долгих лет, во время которых она терпит нескончаемые унижения и издевательства. В конце концов, найдя друзей, Белладонна, уже зрелая женщина, бежит из плена. Отныне у нее одна цель — отомстить за себя. Но к чему может привести ее месть, как отразится она на окружающих, чьи судьбы будут принесены ей в жертву? Она не думает об этом. Пока.

---

После нескольких недель лихорадочной работы обширное пространство посреди квартала начинает напоминать клуб. Мариза Колумбо, художница, которая реставрировала фрески Леандро в Ка-д-Оро, привозит целую команду живописцев, и те украшают внутренние стены картинами венецианского карнавала. А за углом, в веренице особняков, мы сносим стены первого этажа, разделяющие здания, и соединяем пять домов в один, хотя при взгляде с улицы вы ни за что об этом не догадаетесь. Мы такие параноики, что даже получаем письма на имя подставных жильцов в каждом особняке, чтобы досужие местные почтальоны ничего не заподозрили. Полы перестелены заново, стены выкрашены нежной зеленой краской, в цвет только что распустившихся весенних листьев. Мы покупаем удобную мягкую мебель, пестрые восточные ковры, на стенах развешиваем картины и фотографии, сделанные Белладонной в Италии, закрываем окна тяжелыми бархатными шторами, ставим пианино и клавесин. Терракотовые плитки и горшки с цветами на кухонном подоконнике напоминают мне о Катерине. Теперь я начинаю чувствовать себя как дома.

Белладонна и Брайони поселились в среднем доме, хотя Белладонна всегда входит через дверь, расположенную ближе к Вашингтон-Стрит, самую дальнюю от входа в клуб, за углом. Этажом выше живет няня Брайони, Розалинда, вдовствующая тетка Маризы. Я занимаю весь третий этаж дома справа от Белладонны, а Маттео — слева. Дальше Орландо возле своих апартаментов устроил тренировочный зал, а в самом конце следит за кухней его кузина Бьянка, наша повариха. На следующей неделе приедут ее дальние родственницы, Фабия и Донателла, они будут служить горничными. Все они не могут двух слов связать по-английски и так благодарны нам за работу и за возможность жить рядом со своей семьей, что я не тревожусь за их верность. Когда по всему дому звенят нежные итальянские песни, мне кажется, что где-то рядом витает душа Леандро.

Особенно сильно мы ощущаем его присутствие, когда поднимаемся на крышу. Мы переоборудовали крышу второго слева дома, устроили на ней террасу, обильно засадили ее цветами и превратили в тихую гавань. Разложили травяной ковер, уставили по краям цветочными горшками, подключили небольшой фонтан и повесили огромную кованую клетку, откуда Петуния радостными криками приветствует солнышко. Даже поставили декоративный мраморный камин, где обожает прятаться Брайони, и повесили над ним роскошное зеркало в резной позолоченной раме. Получилось смешно и театрально, но нам нравится.

Да, мы приближаемся к завязке. Клуб прорисовывается из развалин в лучшем виде. Теперь надо только населить его соответствующими людьми.

Иными словами, пора перекинуться парой слов с любезнейшим Джеком Уинслоу.

* * *

Мы встречаемся в кофейне средней руки. На вид Джек Уинслоу оказался совсем не таким, как я себе представлял. Мне думалось, он должен быть тощ, как палка, и взвинчен, как натянутая струна, но наш старина Джек среднего сложения, ни толст, ни худ, двигается с продуманной уверенностью. Он снимает фетровую шляпу, и я вижу, что его темные волосы густо напомажены и зачесаны назад, ни единый волосок не выбивается из аккуратной прически. Белая рубашка накрахмалена так жестко, что поставь ее — будет стоять. Галстук темно-коричневый, в тонкую красную полоску, мешковатые брюки с манжетами, запонки в виде гладких золотых дисков. Обыкновенный, приятного вида американец неполных сорока лет, неопределенной этнической принадлежности. Глаза у него карие, нос прямой, скулы слабо выражены. Наверное, таким и должен быть хороший детектив — внешне незаметным, чтобы смешаться с любой толпой и нигде не привлекать внимания.

Я замечаю у него на пальце масонское кольцо, и он ловит мой взгляд. Да, этот малый ничего не упускает. Леандро тоже умел смотреть внимательно, и я догадываюсь, что Джек ему не уступает. Он почти не моргает, не двигается, но умеет впитывать всю витающую в воздухе информацию до единой молекулы, чтобы потом составить из них сложную картину.

— Сигарету? — предлагаю я.

Он отрицательно качает головой.

— При моей работе, — говорит он, — нужно сохранять острое чутье.

— Разумеется, — говорю я. — Как вы познакомились с Притчем? То есть, я хотел сказать, с мистером Притчардом.

— Во время войны.

— Разведка, наверное?

Если бы у него во рту была сигарета, он поспешил бы выпустить облачко дыма.

— Где вы воевали? — спрашивает он вместо ответа.

— Откуда вы знаете, что я воевал?

— Догадался.

— В Италии. В Сопротивлении. До сорок третьего года.

— Что с вами случилось?

Я стараюсь не краснеть. Откуда ему знать, что со мной произошло?

— Нас предали, — отвечаю я, пожав плечами — хочется надеяться, небрежно. — Пытали. Обычное дело.

Он кивает. Сейчас ему бы загасить воображаемую сигарету. Я с удовольствием все бы ему рассказал, решаю я, но время еще не пришло.

— Кто направил вас к мистеру Притчарду? — спрашивает он.

— Леандро, граф делла Роббиа. Он заботился о нас в Италии до самой своей смерти. Я уверен, Притч рассказывал вам кое-какие подробности.

— Да, Гаррис говорил, граф — человек, полный скрытых талантов.

— Можно сказать и так. Он был очень добр к нам. Собственно говоря, спас нас. Научил нас — меня, моего брата Маттео, графиню — строить планы, терпеливо выжидать. Это и привело нас к вам. — Я ослепляю его своей самой очаровательной улыбкой, но на него она не действует. Какой скучный тип. Весь в делах. С его губ не сорвется ни одного ненужного слова.

Но, тем не менее, я упорно продвигаюсь дальше.

— Мы хотим предложить вам одно довольно необычное дело. Нам кажется, вы прекрасно подходите. По рассказам Притча, вы человек без страха и упрека, заслуживающий полнейшего доверия. Это правда?

Он серьезно глядит на меня.

— Да, сэр, — отвечает он. — Это так. Мне можно доверять. За остальное не поручусь, пока не услышу существа вашего дела.

— Можете называть меня Томазино, — говорю я. — Я не из благородных. — Он кивает. — Эта задача, — продолжаю я, — потребует всего вашего времени без остатка, вам придется пустить в ход многие свои контакты. За оплатой, как вы уже догадались, мы не постоим. Дело только за вашей предельной осмотрительностью.

— Продолжайте.

— Мы хотим найти людей, с которыми графиню познакомили в 1935 году. Почти семнадцать лет назад. Все они из Англии — во всяком случае, мы почти уверены, что это была Англия. Члены одного своеобразного Клуба довольно предосудительного толка.

Я вздыхаю. Задача оказывается не такой простой, как мне хотелось бы.

— Тогда почему вы ищете их отсюда, а не оттуда? — спрашивает он.

— Графиня не хочет ехать в Англию. Ей тяжело вспоминать о том, что было, — поясняю я. — Притч, разумеется, тоже работает над этим делом, распутывает его со своего конца, но поиски затруднены одним обстоятельством: мы не знаем их имен. Она ни разу не видела их лиц. Они носили маски. Она знает только их голоса, руки. Надеюсь, вы меня понимаете. Большего я пока не могу рассказать.

Он опять кивает. Теперь я рад, что он так немногословен. Он не из тех, кто станет совать нос куда не надо, хотя любой другой на его месте взорвался бы кучей вопросов.

— Значит, вы понятия не имеете, кто из них жив, а кто нет, — уточняет он.

— Совершенно верно. Но уверен, большинство из них живы. Они слишком гнусные типы, такие не скоро умирают. Особенно самый худший из них. Она знает его только под прозвищем — Его Светлость.

При одной мысли о нем я содрогаюсь даже среди бела дня, потом набираю полную грудь воздуха и продолжаю.

— Найти их — прежде всего Его Светлость — а потом… Как бы то ни было, это главная задача нашей жизни. Только этим она и живет. Я имею в виду графиню. Она приехала сюда потому, что ее вдохновили некие слова Леандро о том, что мы сумеем поймать их на удочку. Поэтому мы решили создать клуб, такой необычайный и знаменитый, чтобы к нам пришли все, кто хоть что-то собой представляет. Назовем его «Белладонна» — такое имя Леандро дал графине. Создадим его здесь, в Нью-Йорке, где проще всего затеряться в толпе. И где мы можем полностью контролировать свое окружение.

— Понимаю.

— Теперь переходим к вашей задаче. Поскольку Притч характеризовал вас с самой лучшей стороны, и вы сказали, что вам можно доверять, я хочу, чтобы вы увидели наше помещение, пока оно еще строится. Уверен, вы сможете внести много ценных предложений.

— Поясните.

— Понимаете, — продолжаю я, мне не терпится поскорее все выложить, — весь клуб и каждый, кто в него приходит, должны быть как на ладони. Мы хотим оснастить его по последнему слову техники: особые, прозрачные с одной стороны зеркала, скрытые камеры и микрофоны, самые современные записывающие устройства, смотровые скважины во фресках — все, что назовете, вам лучше знать. Чтобы графиня, даже когда ее нет в клубе, могла впоследствии прослушать голоса. И мы хотим, чтобы весь, или почти весь персонал состоял из профессионалов вашего профиля. Людей, которые умеют профессионально следить. Из тех, кого вы знаете и кому доверяете: полицейские, подрабатывающие вечерами, отставные шпионы, которым скучно на покое… Те, кто любит подслушивать чужие разговоры и докладывать о них.