Александр Гарин - Восстание архидемона

• Название: Восстание архидемона
• Автор: Александр Гарин
• Жанр: Фэнтези

Новеллизация игры Dragon Age. Origins-Awakening. Задействованы все игровые ГГ (Айдан Кусланд, Дайлен и Солона Амелл, Фарен Броска, Нерия Сурана, Дюран Эдукан, Терон Махариэль, Дарриан Табрис), хотя не все становятся Стражами. Соблюдение канона, но с вариациями в деталях.

Книга 1. Пятый Мор стал тяжелым испытанием для тех, кто имел несчастье жить в это нелегкое время. И все же люди не опускали рук, бросая все силы на противостояние архидемону и его орде порождений тьмы. Рассказывают также и о неком Герое, остановившем их. Но был ли Герой один - от начала и до конца? История мужества, надежд и разочарований, дружбы и любви, тревог и радостей, крепости духа, самоотречения и великодушия, которые подарили победу и дали начало рождению историй о легендарном Сером Страже...

Книга 2. Архидемон продолжает бушевать на Глубинных Тропах. У Стражей остается не так много времени прежде, чем зима окончится и слуги оскверненного дракона вырвутся из-под земли, чтобы уничтожить все сущее в обреченном Тедасе...

---

   - Три лета, - Дайлен опустил взгляд и его красивое лицо исказилось. - Они заставили меня умолять взять ее вниз, в деревню. Я валялся у них в ногах, целовал пинавшие меня сапоги. Я... был готов на что угодно. Но... им просто хотелось видеть мое унижение. Унижение мага. Когда натешились, ушли, и уволокли меня с собой. И излеченные мною ушли тоже, а ее оставили там... Она... должно быть, умерла. Девчонка не могла бы выжить там одна, даже будь она постарше. Не было дня, когда бы я не молил Создателя, чтобы смерть ее была быстрой.

   Дайлен прервался, пережидая, пока тащившие мимо канат матросы отойдут на достаточное расстояние.

   - Жизнь мага в Круге - это мука, - ровно продолжил говорить он о том, чем, должно быть, хотелось поделиться уже давно. - Все подчинено правилам, весь день, изо дня в день, из года в год. Маг почти не видит неба, не видит солнца, не дышит свежим воздухом. Каждый день нужно ложиться, ставать, есть по часам. Отступление от этого строго карается. Проклятые храмовники натыканы в каждом корридоре, перед каждой дверью, даже возле уборной. И таращатся, таращатся, таращатся... Ты не представляешь, каково это - все время чувствовать на себе чужой недоброжелательный взгляд. Это пытка, Айан.

   Он зло поджал губы.

   - К тому же, Круг Ферелдена расположен, должно быть, в самом неудачном месте из всех в Тедасе. В отличие от магов, храмовники могут выходить наружу, но на голом острове вдалеке от человеческих поселений им просто нечем занять свое свободное время. Ни рынков, ни трубадуров с их песнями и плясками, ни арен петушиных и собачьих боев, ни шлюх. Только вода и камни. Они бесятся от скуки. Но быстро находят, чем, или вернее сказать, кем занять свои вечера... и ночи.

   Встретившись взглядом с товарищем, Айан отвел глаза. Как занимали себя храмовники, он видел из его сна.

   - Ниалл, да примет Создатель его душу, упоминал о насилии, что чинят храмовники над магами.

   - Должно быть, Ниалл из щепетильности... приуменьшил размеры... происходящего, - Дайлен криво усмехнулся. - Только в нашем... в ферелденском Круге ежегодно по нескольку магов отдают души Создателю, предпочитая смерть тому, что делают с ними слуги Церкви в стенах святилища знаний и магии. При том, что Хосек часто удерживает своих псов от наиболее жестоких развлечений и... нужно признать, что он вправду допускает многие послабления, недоступные для магов где-то еще. К тому же, постоянно вступается перед Грегором. Но не из доброты или сочувствия. Ему просто нет резона сокращать поголовье таких нужных узников. Маги полезны, если уметь их правильно использовать, а капитан умеет, можешь мне поверить.

   Амелл прервался, кашлянув в кулак. Почувствовав, что холод осеннего ветра наконец-то забрался и под его доспех, Кусланд запахнул край своего плаща.

   - Хоть кто-нибудь из вас пробовал говорить с Грегором, или хотя бы Ирвингом?

   Дайлен хмыкнул.

   - Брат, ты думаешь, что они не знают? Это все в порядке вещей. Старый капитан так и вовсе применял к магам такие наказания, что поневоле начнешь ценить сэра Бьорна, который добился их отмены. Каково было бы тебе посидеть несколько часов в стальном кресле, на которое наложено заклинание обледенения, и без штанов? А ведь совсем недавно такое было обыденностью. Ко всему прочему, Грегору нет дела до происходящего в Круге. С тех пор, как, говорят, он, подчиняясь закону, вынужден был отправить собственного новорожденного сына от какой-то магини, в Церковь за пределы Ферелдена, рыцарь-командор пристрастился к антивскому вину. Во всех делах он полагается на капитана Хосека, который железной рукой держит за глотку каждого мага в башне... да и храмовника тоже. А Ирвинг - его единственный собутыльник. Другим по рангу не положено. Хотя бы раз в неделю старики надираются в доску, а все прочие дни скорбят по своим жизням, которые безвозвратно прошли в той дыре, именуемой башней магов.

   - Я не мог этого знать, - напомнил Кусланд, следя за приближением берега. Корабль эрла почти достиг крайних домов Редклифа, и темная громада замка уже виднелась вдали, закрывая добрую четверть неба. До городской пристани оставалось не более получаса. Амелл пожал плечом, давая понять, что теперь-то он знает.

   - По всем законам Создателя капитан должен был погибнуть, - не зло, а как будто удивленно продолжал Амелл, без перехода возвращаясь к предмету своих размышлений. - Он, и подлец Алесар, и фанатик Каллен. Но Создатель принял к себе благодетельных рыцарей и магов, а самых... отвратных оставил жить. Я не могу постигнуть его замысел, Айан. В чем тут справедливость?

   Командор покачал головой, поморщившись.

   - Не нужно искать справедливость или высший замысел Создателя там, где их нет, и не предполагается, - он поднялся на ноги и, подойдя к борту, оперся на него. Амелл с трудом преодолевая сопротивление затекших мускулов, и прихрамывая, последовал его примеру. - Говорю же тебе. Это не испытания судьбы, о которых любят петь сказатели. Это просто жизнь. Я также долгое время терзался измышлениями о справедливости или помысле Создателя, пока не понял этого, и... что?

   - Не сочти за обиду, Айан, - Страж-маг всем весом облокотился на борт и опустил взор к бегущей из-под кормы воде. - Но что ты, сын тейрна, можешь знать о несправедливости? Твой отец, да примет его Создатель, был вторым после короля. Кто-то хотя бы раз пытался тебя обидеть?

   Айан обернулся. Уже проснувшийся Алистер, поглядывая в их сторону, о чем-то беседовал с капитаном. Винн, сидя у мачты, перебирала содержимое взятой из Круга сумки. Временами она поднимала лицо, подставляя его ветру, и на губах ее появлялась улыбка. Матросы сновали по палубе, готовясь к скорому причаливанию. Никто в ближайшее время беспокоить их не собирался.

   - Я родился в семье Кусландов и первые девять лет жизни был сущим проклятием для родителей, - медленно и подолгу подбирая слова, заговорил Айан. В отличие от скорого на язык товарища-мага, вести рассказы ему давалось тяжелее. - У меня был брат, Фергюс, почти двенадцатью летами старше. Отец, как казалось мне, делал большую разницу между нами. Он всячески привечал моего брата. Ко мне же относился, как к беспородному щенку. Толкал, одергивал, но чаще не замечал.

   - Отцы бывают скупы на любовь, - заметил Дайлен, охотно переходя со своих на переживания товарища. - Мой редко ласкал меня и Солону. Но все же я знал, как крепко он нас любит. Быть может, многое тебе чудилось по малолетству?

   - Дослушай. Мне казалось, что отец не примечает меня оттого, что Фергюс большой, а я мал. Он замечал только, когда я совершал проступки. За них наказывал меня сам, да так, что, бывало, я по нескольку дней не мог ни присесть, ни прилечь без боли. Но все же он меня замечал, и постепенно я стал совершать все больше провинностей. Я всегда терпел его порки молча. Мне, глупцу, казалось, что он по стойкости моей увидит, что я - тоже мужчина. Такой же, как Фергюс. И будет относиться ко мне с тем же расположением. Быть может даже, полюбит. Но делалось только хуже. Со временем отец даже имя мое перестал упоминать. Называл Волчонком. Всякий раз морщился, стоило мне попастся ему на глаза.

   - А твоя матушка? - хмурясь, спросил Амелл. - Что она?

   - Матушка, - лицо Айана смягчилось. - Редкая мать не любит свое дитя. Хотя моим безрассудством, чем дальше, тем больше, я огорчал ее. Я понимал, что делаю многое не так. Но не разумел, что и как должен делать. И поступал по велению детского упрямства и обиды.

   - Но ведь все переменилось.

   - Да, - Кусланд был рад догадливости товарища, избавлявшей его от необходимости долгого рассказа, который, как ему казалось, выходил у него непонятным и нескладным. - Все переменилось, когда однажды я подслушал разговор матери и Нэн, моей старой няньки, что смотрела еще Фергюса. В тот вечер отец особенно жестоко избил меня. Впрочем, заслуженно. Мать успокоила и, думая, что я сплю, беседовала с Нэн в ее углу за занавеской. Я впервые видел мать плачущей, - он качнул головой. - Она всегда была сильной. Умела сражаться наравне с мужчинами, была мужественна и неизменно весела. Но тогда она плакала. Жаловалась на отца. Пеняла, что он не справедлив ко мне, хотя до сих пор ни он, ни она, ни в чем не уверены. Из их разговора я многого не уразумел, но после, уже наедине с собой, догадался.

   Он вздохнул.

   - Расскажу, как понял, уже своими словами. После Фергюса у матери долго не получалось зачать ребенка. Они с отцом ждали и надеялись, приглашали лекарей, но безуспешно. Постепенно они смирились, что у них будет один сын. Не особо уповая, мать в последний раз отправилась в храм Андрасте на одном из островов. Отец должен был ехать с нею, но в последний миг прибыл нарочный от короля с важными известиями. Мать отправилась без мужа.