Alma - Эпизод 2. Антиканон

• Название: Эпизод 2. Антиканон
• Автор: Alma
• Жанр: Социально-психологическая фантастика

Рецепт Альмы прост. Берем каркас первого эпизода; изменяем несколько нюансов, к примеру, Падме наследница монархического рода; наделяем главных героев другими характерами. И теперь уже Анакин в открытую отказывается мириться с кодексом, Падме не сидится на троне, Совет джедаев давно признал за собой, пусть и не открыто, влияние на политику Республики, а Оби-Ван потерял свое очарование и теперь всего лишь обычный невозмутимый джедай одиночка.

Как ни странно, подобное развитие сюжета оказалось заманчивым. Удачливый, уверенный в себе Анакин теперь перспективный капитан лучшего в Республике дредноута. Он очаровывает своей мужественностью и сухостью к жизни. Он другой. У него нет ничего общего с мальчишкой из 2го и 3го эпизодов. Но он интересен. Падме больше не политик, но политической жилки не утратила. Свои амбиции она выражает в журналистике. Она точно знает, что нужно народу и как именно можно управлять его массами. Вот только по-настоящему воплотить свой талант в жизнь у нее получается только в последних главах. До этого ей откровенно скучно. Она сбежала от престола, но так и не поняла ни кто она, ни где ее место. Даже повторное знакомство со Скайуокером обещает лишь непродолжительную интрижку.

Мейс стал на место Палпатина. Теперь он ворочает механизмом Республики и войны с Сепаратистами. Палпатин на фоне Ордена — мелкая сошка. Ситховости Сидиус лишился, но хитрость и смекалка остались при нем. Молл — заигравшийся щенок, поверивший в сказочку про древний Орден. А сказочку то изначально джедаи и придумали. После подобного выворачивания мира на изнанку становится жаль Оби-Вана. Теория об избранном оказалась ошибочна, ученика потерял, слово данное учителю не выполнил, доверие Совета потерял, падаваном больше обзавестись не дали, еще и попытались стравить с бывшим учеником. Фанфик пропитан атмосферой одиночества и усталости. В главную очередь из-за Анакина, полностью посвятившего себя войне. Для него в порядке вещей пренебречь личным временем отведенным на отдых, ради того чтобы лишний раз удостоверится в работе того или иного участка, отведенного под его командование. Его личность теперь лишена романтичной ауры трагического непонятого бога.

Язык богатый. Читаешь словно полноценное качественное произведение. Хорошо расписана военная структура флота и сама жизнь военных. Неплохо продумана политика мира. Сюжет движется быстро, но не летит. Успеваешь подумать, но не успевает надоесть. Фанфик лишь подтверждает, что среди фанатов есть куда более достойные писатели, нежели те, кто пишут расширенную вселенную. Тут тебе и приключения, и детектив, и новые идеи. Органичный мир хорошего писателя.

---

… Из офицеров в курсе только Карпино. Подробностей он не знает. Остальные просто «обнаружили саботаж». Да. Случайно. И отсек мы тоже не прослушивали. Просто старший специалист отсека Вишерат заступил на вахту в пять часов тридцать минут по стандартному галактическому времени, а в пять часов тридцать четыре минуты по стандартному галактическому времени обнаружил саботаж. Повезло. Так бывает. Или не бывает?

— В показаниях свидетелей?

— Да.

— Рыцарь-джедай в качестве свидетеля подойдет?

— Вы уверены, что джедай будет на вашей стороне?

Скайуокер помедлил.

… Если я его об этом попрошу.

— Уверен, сэр.

— Если это так, тогда можно не беспокоиться.

— Сэр, слово рыцаря для СБ значит так много?

— А для вас это новость, Скайуокер? Вы только сейчас узнали, что СБ фактически подконтрольна Ордену?

— Никак нет, сэр.

— Ну и отлично. Да, и второе. Я не представляю, сколько времени Оллред пробудет у вас на борту. Наверняка, он захочет провести допросы.

… Допросы!

… На моем корабле какой-то гребаный безопасник будет проводить допросы!

… И сверять показания — мои и моей команды — с показаниями саботажников!

— Допросы арестованных?

— Разумеется. Далее. Сразу после того, как вы примете шаттл СБ, вам следует взять курс на систему Трииб. Встать на орбиту Трииб-4 и ждать дальнейших указаний.

— Разрешите вопрос, сэр?

— Скайуокер, я знаю, что вы хотите спросить. То, что по расчетам ваших навигаторов, парочка сбежавших истребителей могла выскочить именно у Трииб, еще ничего не доказывает. Эта система — ближайшая обитаемая к Эхиа. Пилоты могли скрыться в космопорте, сесть на любой пассажирский транспорт и исчезнуть. Попросить политического убежища. Что угодно. Наше командование эта планета интересует по другой причине. Трииб всегда поддерживала Республику, а в последнее время все вдруг стало с ног на голову. Не исключено, что она скоро выйдет из состава Республики. Ваш рыцарь-джедай должен все выяснить на месте. Разумеется, он получит отдельные инструкции.

— Сэр, я правильно понимаю приказ командования: доставить джедая на Трииб-4?

— Именно так.

— Сэр, вы не находите, что «Виктория» — это… довольно роскошное такси для рыцаря?

— Дело не в рыцаре, Скайуокер. Ваш дредноут вместе с соединением кораблей вполне может покрутиться на орбите. Кое-кому напомнить о том, что система пока еще входит в состав Республики. И что у этой системы есть по отношению к Республике определенные обязательства.

— Вас понял, сэр.

— Да, и когда будете разговаривать с майором Оллредом, постарайтесь обойтись без своих милых иронических замечаний. Вроде «такси для рыцаря». В таком тоне вы можете говорить со своими десантниками. Когда новое звание будете отмечать. Это приказ, Скайуокер.

— Так точно, сэр, — Анакин приложил все усилия к тому, чтобы лицо его казалось каменным. — Есть обойтись без милых иронических замечаний.

— Тогда успехов.

… Если я его об этом попрошу.

… Если именно я его об этом попрошу.

— Рыцарь, — Скайуокер задержался около столика, где сидел джедай. — Будьте любезны после завтрака зайти ко мне.

— Как пожелаете, капитан, — ответил Кеноби.

Легкий вежливый наклон головы и монотонное помешивание ложечкой кофе.

Никакой эмоциональной реакции. Словно рыцарь ожидал чего-то подобного. Может, и ожидал. Не зря же таскался вместе со мной на Нар-Шаддаа и Татуин.

… Так и подумаешь, что разговаривать с хаттами и прочими… тварями — проще.

… Они предсказуемы.

Скайуокер вернулся в каюту. Подошел к стеллажу, снял с полки модель «Виктории». Заметил на ее блестящем боку отпечаток пальца — на тебе, умудрился заляпать — и потянулся за салфеткой.

В приметы он не верил. Или почти не верил. Потому что сейчас ему захотелось самому выдумать примету, причем очень хорошую. И поверить в нее.

Разве не хороший знак: самому конструктору корабля не удалось его уничтожить? И имя не зря такое дали — даже Кеноби как-то про это вспомнил. Интересно, кто решил назвать его «Викторией»? Кто-то из сепаратистов. Или даже Рутьес?

Скайуокер поставил модель обратно на полку и сел за стол.

Захотелось открыть ящик и вытащить коробку с холограммами.

Не время.

… Кеноби позвонит в дверь, и мне придется быстро складывать холограммы на место, закрывать и прятать коробку. Не хочу, чтобы он это видел. Вообще кто-то.

Он тогда зарекся возвращаться к ее смерти.

И все как будто получилось. Он перестал об этом думать. Или ему казалось, что перестал. На самом деле смерть все эти дни напоминала о себе, шла за ним тенью. Он просто упорно не замечал ее. Он смотрел на Карпино, Рутьеса, Джилларда, Баумгардена, Шликсена, Кеноби, на две с половиной тысячи человек в ангаре, и их лица заслоняли собою тень. В их взглядах тоже порой была горечь, чужая и недоступная ему, также как и им была неведома его скорбь, рикошетом отражающаяся от чужих непонимающих и таких далеких глаз и снова возвращающаяся к нему. Тогда он переставал заглядывать в чужие глаза и смотрел на холографические карты, мониторы, распечатки, а потом отводил взгляд в сторону…

… и снова видел кусочек тени.

Оставался один, без привычного груза дел, и обжигался о воспоминания.

Только тогда это были считанные минуты. Теперь таких минут стало больше. Как-то само собой получается — упереться локтями в стол, опустить голову на руки и сомкнуть веки.

… Почему раньше мне не хотелось так часто это вспоминать? А теперь…

А теперь скрипит под сапогами песок. Тату-2 медленно сползает под горизонт, и пустыня кажется красно-серой. Он бежит, он не может идти спокойно. Прошло пять с половиной лет, нет, даже больше, и только теперь он понимает, какой это долгий срок. Он боится, что его обманули, или обманули Киттстера, и никакой Панака на Татуин не приезжал, а если и приезжал, то это был не Панака, и уж конечно, никто не выкупал его мать из рабства, ну что за бессмыслица, так не бывает, да и никакой фермы, где она живет, нет. Все это — чьи-то выдумки. В самом деле, кто возьмет бывшую рабыню под свой кров? А еще страшнее думать, что маму действительно куда-то увезли, или случилось что-то совсем ужасное. Или Уотто соврал. Нет, он бы почувствовал ложь. Или Киттстер ошибся, и это совсем не та ферма. Он бежит, бежит все быстрее, а ноги вязнут в красно-сером песке. Он стучит в дверь, и сперва никто не открывает. Но вот дверь отворяется, и нет больше пустыни, вся пустыня растворилась в вечернем небе, есть только звезды, и каждая из них приветливо улыбается, потому что в Галактике есть человек, которому ты нужен просто потому что ты есть. И человек этот… мама… мама совсем не изменилась за эти пять с половиной лет. Как и раньше, двумя темными солнцами сияют глаза, вот только больше стало морщинок-лучиков на обветренном лице.

Беспокоилась. Ждала. Терпела. Пять лет неизвестности. И еще пять лет.

Разбросанные по небу звезды смотрят на пустыню и шепотом рассказывают друг другу истории про жизни смешных маленьких существ внизу. Чужими голосами. Эхом бессвязных фраз — от одной звезды к другой. Год за годом. Они и сейчас все помнят, эти звезды на татуинском небе.

… Сводки сюда не доходят.

… Как же давно тебя не было.

… Война когда-нибудь закончится?

Ответить. Докричаться. До звезд. До Силы. До человека. До самого лучшего человека на свете.

Кто там говорил, что смерти нет?

Давно, в Храме. Кто это был? Йода? Да, наверное. Ему-то откуда это знать? Кто у него — умирал?

Значит, вранье.

Вранье, в которое намешали философии, не становится правдой.

… Мама.

… Этой победы — без тебя — не было бы.

… Только ты — во всей Галактике — говорила мне «ты можешь все».

… Слышишь?

… Я так хочу поверить в то, что смерти действительно нет.

Вместо ответа — какой-то противный писк. Это пищит мир, оставленный за плотно сомкнутыми веками.

Гаснут звезды на вечернем небе, а потом и саму вышину затягивает серой пустотой.

Опять. Настойчивее. Сигнал входной двери.

Реальность. А там — то, что было реальностью. И границей — всего-лишь сомкнутые веки.

Анакин открыл глаза. Дотянулся до консоли на столе. В каюту вошел рыцарь.

— Вы желали меня видеть, капитан?

— Да. Я бы хотел кое-что обсудить.

— Внимательно тебя слушаю.

Скайуокер решил пропустить мимо ушей переход с подчеркнутого «вы» на «ты». «Ты» у рыцаря прозвучало еще более любезно.

— Через двадцать часов здесь будет человек из службы безопасности. Майор Оллред. Ты что-нибудь о нем слышал?

— Видел пару раз. Несколько лет назад. Я не так часто пересекаюсь с СБ. Насколько мне известно, он начальник одного из департаментов контрразведки.

— Что за человек?

— На первый, второй и последний взгляд — карьерист.