Alma - Эпизод 2. Антиканон

• Название: Эпизод 2. Антиканон
• Автор: Alma
• Жанр: Социально-психологическая фантастика

Рецепт Альмы прост. Берем каркас первого эпизода; изменяем несколько нюансов, к примеру, Падме наследница монархического рода; наделяем главных героев другими характерами. И теперь уже Анакин в открытую отказывается мириться с кодексом, Падме не сидится на троне, Совет джедаев давно признал за собой, пусть и не открыто, влияние на политику Республики, а Оби-Ван потерял свое очарование и теперь всего лишь обычный невозмутимый джедай одиночка.

Как ни странно, подобное развитие сюжета оказалось заманчивым. Удачливый, уверенный в себе Анакин теперь перспективный капитан лучшего в Республике дредноута. Он очаровывает своей мужественностью и сухостью к жизни. Он другой. У него нет ничего общего с мальчишкой из 2го и 3го эпизодов. Но он интересен. Падме больше не политик, но политической жилки не утратила. Свои амбиции она выражает в журналистике. Она точно знает, что нужно народу и как именно можно управлять его массами. Вот только по-настоящему воплотить свой талант в жизнь у нее получается только в последних главах. До этого ей откровенно скучно. Она сбежала от престола, но так и не поняла ни кто она, ни где ее место. Даже повторное знакомство со Скайуокером обещает лишь непродолжительную интрижку.

Мейс стал на место Палпатина. Теперь он ворочает механизмом Республики и войны с Сепаратистами. Палпатин на фоне Ордена — мелкая сошка. Ситховости Сидиус лишился, но хитрость и смекалка остались при нем. Молл — заигравшийся щенок, поверивший в сказочку про древний Орден. А сказочку то изначально джедаи и придумали. После подобного выворачивания мира на изнанку становится жаль Оби-Вана. Теория об избранном оказалась ошибочна, ученика потерял, слово данное учителю не выполнил, доверие Совета потерял, падаваном больше обзавестись не дали, еще и попытались стравить с бывшим учеником. Фанфик пропитан атмосферой одиночества и усталости. В главную очередь из-за Анакина, полностью посвятившего себя войне. Для него в порядке вещей пренебречь личным временем отведенным на отдых, ради того чтобы лишний раз удостоверится в работе того или иного участка, отведенного под его командование. Его личность теперь лишена романтичной ауры трагического непонятого бога.

Язык богатый. Читаешь словно полноценное качественное произведение. Хорошо расписана военная структура флота и сама жизнь военных. Неплохо продумана политика мира. Сюжет движется быстро, но не летит. Успеваешь подумать, но не успевает надоесть. Фанфик лишь подтверждает, что среди фанатов есть куда более достойные писатели, нежели те, кто пишут расширенную вселенную. Тут тебе и приключения, и детектив, и новые идеи. Органичный мир хорошего писателя.

---

— Конечно, нет. Мне кажется, даже тот краснополосатый клоун с Набу был не в курсе.

— Ну, его расспросить будет трудновато. А вот одного пошумевшего на Триибе вояку…

Винду покачал головой.

— Ты уверен, — спросил Тийн, — что Скайуокер на самом деле прослышал о Сидиусе, когда был в Храме?

— Иначе он бы не стал так светиться.

— Или Скайуокер хочет, чтобы мы так думали.

— Ты еще скажи, что он своим спектаклем попытался оказать услугу Ордену, чтобы выйти из сферы наших подозрений и, так сказать, оправдать доверие.

— А ситх его знает, Мэйс.

— Не закапывайся в подозрения.

— Ты же не собираешься снимать с него наблюдение?

— Конечно, нет. Если у него хватило ума объявить себя учеником Сидиуса, этим самым он только подставил себя под удар.

— Ты считаешь, что Скайуокер не подумал, чем это…

— Именно, — перебил его Винду. — Скайуокер не подумал. Он решил, что это проблема Ордена. А он так, переоденется в черный балахон, помашет сейбером, и устроит комедию. Кстати, ты обратил внимание, что он где-то раздобыл себе сейбер? Это есть в отчете Кеноби!

Тийн молча кивнул.

— Скорее всего, неймодианцы уже установили, кто он такой, — сказал Мэйс. — Я не завидую тому, кому будет мстить вся Федерация.

— Так Федерация или Сидиус?

— Скоро узнаем. Но сначала я хочу послушать выступление Кеноби.

Они переглянулись. Тийн поднялся с кресла.

— Я сегодня же пришлю тебе запись, — пообещал Винду. — Скажи Кеноби, что я медитирую и приму его через пару минут.

Тийн довольно ощерился и покинул кабинет, оставляя Мэйса наедине с тишиной.

Медитировать «как учили» он не собирался.

Упереться локтями в стол и положить голову на руки. Закрыть глаза. Сделать несколько ровных вдохов. Не почувствовать себя — а позволить себе побыть обыкновенным усталым человеком. В отличие от главы Ордена, люди имеют право быть усталыми и неидеальными.

Целых две минуты роскоши.

Прожить. Продышать.

Кто сказал, что это не медитация? Это лучшая из медитаций — быть в мире с самим собой, ничего не хотеть, не о чем не волноваться и ни о ком не думать.

Еще один глубокий вдох. Резко подняться. Пройтись по кабинету. Проводить взглядом последний, тающий в темноте, кусочек солнца.

… Вот с такой позы только портрет писать. Для истории, разумеется.

… «Глава Ордена размышляет о тяготах бренного мира».

Сарказм Мэйс себе тоже позволял редко. Даже оставаясь наедине с собой. Или в обществе Саси. И потом мгновенно перерубал в себе эту жилку. Вообще мгновенно переключался на других рыцарей, на членов Совета. И не считал это игрой. Восемнадцать часов каждый день — на виду у всего Ордена. Это не игра. Это самая настоящая жизнь.

Когда остается только несколько минут для себя. Вот так постоять у транспаристиловой стены. Только ты — и идеальной черноты небо, перед которым в молчаливом благоговении распластался низкоуровневый район Корусканта. И в этом низкоуровневом районе Храм — самое высокое здание. Смешно. Словно древние рыцари боялись, что рядом с высокими шпилями четыре башни Храма будут выглядеть несолидно. Те, кто сидят в небоскребах — зачастую именно так и думают. Пусть.

Еще раз закрыть глаза, отпустить мысли и себя на свободу. Два глубоких вдоха. Забыть про усталость. Забыть про крошечный мир за транспаристилом.

На третьем вдохе вернуться: вернуть себя — Храму. Посмотреть на хронометр.

… Десять часов вечера.

Мэйс коснулся консоля Силой, и в кабинет вечно-занятого главы Ордена ступил рыцарь. В знак приветствия легко поклонился. Винду жестом указал ему на то самое кресло, в котором еще десять минут назад сидел его единственный друг Саси Тийн, и только потом произнес:

— Я рад снова видеть вас в Храме, Кеноби.

— Я рад снова быть здесь, магистр.

— Совет необычайно высоко оценивает достигнутые вами результаты.

— «Необычайно» — слишком яркое слово для моей миссии.

— Скромность похвальна, — ответил Винду. — Для падаванов. Не спорю, вечное стремление к совершенству полезно и для рыцарей, пока оно не принимает форму болезненного перфекционизма. К слову, в вас я этого никогда не замечал. Или вы имели в виду что-то другое?

— Не скрою, иногда мне казалось, что, исполняя мои обычные обязанности, я смог бы принести Храму больше пользы.

Винду усмехнулся про себя. А рыцарь не старается говорить намеками, подумал он. Идет напролом.

— У нас нет обычных обязанностей, рыцарь Кеноби. Каждая наша миссия непохожа на другую, а все они вместе составляют рутину. Ваше пребывание на борту самого мощного военного корабля Республики — задача необычайной сложности и важности. И, подчеркиваю, я рад, что доверил исполнение этой задачи именно вам. Вы блестяще с ней справились, не так ли?

— Об этом судить вам, магистр.

— Я сужу по результатам, отраженным в отчете. На меня они произвели большое впечатление. Рискну предположить, что вам было непросто войти в доверие к командиру корабля.

— Это так, — кивок, как жест дипломата, знающего цену себе и своей работе.

— И между тем, вы участвовали во всех важных операциях, которые проводил флот. Не считая, разве что, сражения у Эхиа.

Кеноби пожал плечами.

— Я не обладаю ни знаниями, ни опытом, чтобы вмешиваться в дело, в котором другие понимают намного больше меня. Иными словами, я не считал нужным путаться под ногами на мостике во время боя.

— И чем же вы были заняты в это время?

— Медитировал.

— В своей каюте?

— Совершенно верно.

— Вы бы хотели продолжить свою миссию на «Виктории»?

Рыцарь напрягся.

Это как в бою на мечах, подумал Мэйс. Превосходно ставишь блоки и защищаешься от каскада однообразных ударов, но едва противник меняет тактику, как ты пропускаешь выпад. Случается… с падаванами.

— Совет счел это необходимым?

— Речь пока не идет о том, что считает Совет. Мне интересно, что думаете о ситуации вы сами. Это только в армии есть всего одно слово: «приказ». Мы мыслим иначе. Поэтому я спрашиваю: вы бы хотели вернуться?

— Это зависит от того, в чем именно будут заключаться мои новые обязанности на борту «Виктории».

— Как и прежде, меня интересует взаимодействие флота и Ордена.

— Магистр, — усталая, и от этого очень искренняя улыбка. — «Взаимодействие» кажется мне несколько туманной формулировкой.

— Но именно ее вы сами использовали в своем отчете для Совета Безопасности, не так ли?

— Безусловно, — согласился Кеноби. — Я же не имел права разглашать определенных подробностей.

Мэйс кивнул. Затем открыл ящик стола и вытащил две папки. Положил рядом.

— Здесь — ваш рапорт Совету Безопасности. С многочисленными «туманными формулировками». На которые, несомненно, в Совете Безопасности никто не обратит внимания. Я имею в виду именно ту часть рапорта, которая касается ваших приключений на Триибе. А вот здесь — ваш рапорт главе Ордена. Конфиденциальный. Составленный, как оказалось, большей частью на основании слов некоего майора Службы безопасности…

— На основании его собственного рапорта, — заметил Кеноби.

Мэйс помолчал, не спуская глаз с рыцаря. Затем снова открыл ящик стола и вынул третью папку с распечатками.

— Я читал рапорт этого майора. К сожалению, даже в нем есть несколько моментов, которые не дают мне увидеть общую картину произошедшего.

— Например?

— Каким образом Скайуокеру удалось доказать, что он ситх? Почему неймодианец поверил? Как ему удалось задавить Гренемайера? Михо Каару?

— Полагаю, у него не было другого выхода, кроме как использовать их страх.

— Вы полагаете или знаете точно?

— Я знаю.

— Вы говорили с ним об этом?

— Мне как-то не представилось возможности расспрашивать пациента госпиталя. Я говорил с майором Оллредом.

— И как же он это объяснил?

— Они обсуждали этот вопрос, когда планировали операцию. Анакин надеялся, что ему удастся…

— Запугать их, — закончил фразу Мэйс. — Запугать помощника главы Торговой Федерации, лучшего бизнесмена системы и ее самого влиятельного политика.

Кеноби почти театрально вздохнул.

— Жаль, что к власти зачастую приходят персоны, не одаренные силой воли.

— Жаль, что одаренные Силой персоны зачастую не думают о последствиях применения своего дара, — парировал Винду.

— Полагаю, Анакин сознавал, что все последствия — это его собственный риск.

— А вам не приходило в голову, почему Скайуокер вообще согласился участвовать в этой авантюре?

— Никто другой не согласился.

— Или он просто рассчитывал на вашу порядочность? На то, что вы не сможете не дать ему превосходной характеристики в рапорте?

— Я давал характеристику боевому командиру.