Анатолий Сульянов - Берия. Арестовать в Кремле

• Название: Берия. Арестовать в Кремле
• Автор: Анатолий Сульянов
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-17-080222-7

Эта книга посвящена трагическому периоду в нашей истории, жизни и деятельности печальной памяти Лаврентия Берия, судьбам многих выдающихся деятелей страны, незаслуженно рано ушедших из жизни.

Автор является активным сторонником правдивого отображения исторических событий и использовал в книге редкие и ранее не публиковавшиеся архивные материалы.

---

Страна и партия готовились к очередному Пленуму ЦК.

И Каминский сделал выбор — терпеть все, что делалось вокруг, он не мог. Может, его голос на Пленуме станет призывным колоколом и люди проснутся от спячки, от аллилуйщины в честь «великого вождя всех времен и народов».

Трудный разговор с женой… Двое детей, младший еще грудной…

Незадолго до открытия Пленума Каминский поделился с друзьями: «Сталина надо лечить. Он серьезно болен».

Один из докладов на Пленуме делал Ежов. Стараясь выслужиться перед Сталиным, Ежов называл десятки цифр арестованных «врагов народа», называл тех, кто «стал шпионом, иностранным агентом, двурушником и предателем».

После мрачного доклада, пугающего людей цифрами арестованных и признавшихся, в зале установилась зловещая тишина.

Сталин долго смотрел в зал, словно выбирая очередную жертву, впиваясь тяжелым взглядом в участников, да так, что те от страха замирали, леденея сердцем.

— Кто хочет сказать, спросить? — произнес Сталин, не меняя направления взгляда.

Оцепенев от нелюдского взгляда и могильно-холодного голоса председательствующего, люди молчали, боясь пошевелиться.

Молчал и Сталин, вглядываясь в зал.

И вдруг, словно выстрел, прозвучал голос наркома Каминского:

— Разрешите мне.

Участники Пленума мгновенно повернулись в сторону поднявшегося Каминского.

Он не стал дожидаться разрешения Сталина и торопливо, стараясь унять участившееся дыхание, продолжил.

— Непонятно, почему именно члены ЦК или руководящие работники арестовываются органами НКВД? А может, того, что доложено здесь, и не было? Я знаю многих из названных «врагов народа» и хорошо их знаю — это настоящие коммунисты! Второе. Здесь называли на выдвижение Берия. Как можно? Я его знаю по работе в Азербайджане. Он же сотрудник мусаватистской охранки!

Сталин не дал договорить Каминскому, прервал его звонком, поднял руку в сторону Каминского.

— А вы не друзья с ними, врагами народа? — недовольно бросил в зал помрачневший Сталин.

— Они мне вовсе не друзья, но это честные люди.

— Вы одного поля ягода! — Сталин повернулся к Ежову и подал знак. Тот едва заметно прикрыл глаза, давая понять, что команда понята.

Каминский был арестован при выходе из зала — его пригласили в комнату президиума…

Допрос с пытками длился с 25 июня по 8 февраля 1938 года, почти восемь месяцев. От него добивались имен врачей — врагов народа. Каминский никого не назвал — их не было.

8

В то время в Грузии усиленно муссировались слухи о предстоящем выдвижении Берия в Москву; часть слухов рождалась в кабинете выдвиженца. Особенно старались те, кто работал рука об руку с Берия еще с двадцатых годов: Кобулов, Деканозов, Гоглидзе, показавшие себя на всех доверенных Берия постах, исполнявшие все его указания беспрекословно. В. Меркулов, назначенный после приезда Берия в Тбилиси начальником экономического отдела Грузинской ЧК, старался не менее других, оправдывая «доверие» патрона. В 1930 году он назначается Берия сначала заместителем председателя ГПУ Аджарии, а потом — и председателем. Узнав о предстоящем выдвижении шефа в Москву, Меркулов пишет письмо: «Дорогой Лаврентий! У меня к тебе огромная просьба: не забудь меня. Я очень прошу взять меня с собой туда, где ты будешь работать… Тебя никогда ни в чем не подведу. Не переоценивая себя, все же полагаю, что если я приналягу (а это делать при желании я умею), то справлюсь с любой работой, которую ты мне поручишь… Крепко жму руку. Всегда твой В. Меркулов»[6].

Еще в 1932 году по указанию Берия Меркулов выезжал в Баку для розыска документов о работе Берия в мусаватистской охранке. Он тогда сказал Меркулову: «Враги могут захватить и уничтожить документы. А они очень важны, поскольку снимают необоснованные обвинения в мой адрес». Не без влияния Меркулова «документы» были изъяты из спецсейфа и направлены начальником АЗ ЧК — ГПУ Фриновским в Ростов… Фриновский впоследствии был назначен начальником Главного управления пограничных и внутренних войск ОГПУ СССР, заместителем наркома внутренних дел СССР.

В январе 1938 года Сталин вводит Берия в состав Президиума Верховного Совета СССР, хотя Берия был еще в Грузии.

Берия пришел в НКВД на должность первого замнаркома осенью 1938 года, в разгар недавно начатого Ежовым «комсомольского дела», и ему предстояло сразу включиться в «работу».

Списки «врагов народа» готовились в НКВД и за подписью Ежова — Берия направлялись для визирования Сталину, членам Политбюро Молотову, Кагановичу, Ворошилову. Теперь Сталин все чаще и чаще не только давал разрешение на арест, но и определял без суда вид наказания, а это была, как правило, 1-я категория, т. е. расстрел. Проскрипционные списки становились все длиннее и длиннее, в них все чаще и чаще для окружения Сталина встречались знакомые имена…

С приходом в НКВД СССР Берия тут же решил разделаться с Картвелишвили, не пожелавшим, будучи первым секретарем Закавказского крайкома, работать с Берия. Суд над Картвелишвили был коротким. В то время приговоры почти все были одинаковыми — высшая мера наказания.

Ежову не понравилась самостоятельность нового заместителя, часто принимавшего решения без согласования с наркомом. По-другому работать Берия не мог — столько лет на бесконтрольной руководящей должности в Закавказье, где он чувствовал себя наместником Кобы, его правой рукой, где никто и никогда не посмел ни перечить, ни возражать, ни защищать кого-то.

Все началось с того, что Сталин вызвал в кабинет генерального секретаря ЦК ВЛКСМ Александра Косарева, секретарей ЦК ВЛКСМ Валентину Пикину и Павла Горшенина и зло упрекнул их за то, что они не помогают НКВД в разоблачении врагов народа. Сталин предложил Ежову рассказать о раскрытой НКВД контрреволюционной организации, которой в Саратове руководил первый секретарь обкома комсомола Назаров. Секретари ЦК принялись защищать Назарова. Это вызвало гнев Сталина…

О разговоре у Сталина Косарев рассказал своей жене М. В. Нанейшвили, брата которой — секретаря Копыльского райкома КП Белоруссии Павла Нанейшвили — обвинили в покушении на Сталина и арестовали. Защитить невиновного брата жены генсек Косарев, зная подозрительность Сталина, не мог…

Года полтора назад Косарев вернулся домой с гостем, М. Багировым. Жена — Мария Викторовна накрыла стол. Александр произнес тост:

— Пью за настоящее большевистское руководство Закавказья, которого у нас теперь нет!

Багиров промолчал. После его ухода жена и мать Косарева кинулись к Александру.

— Что ты наделал? Багиров обязательно передаст первому секретарю крайкома Берия!

Спустя два месяца Берия спросил при встрече Косарева:

— Саша, что ты имеешь против меня? Неужели я и впрямь плохой руководитель?

Теперь Берия мстил Косареву… Из мухи НКВД делал слона: поверив инструктору ЦК ВЛКСМ О. Мишаковой о «множестве врагов народа в Чувашии», Ежов, а потом Берия, выполняя указания Сталина, развернули гигантское «комсомольское дело». Еще недавно Сталин обнимал Косарева, а теперь обвинял его в бездействии в борьбе с врагами народа, в «бездушии к честным работникам комсомола, пытавшимся вскрыть недостатки в работе ЦК ВЛКСМ, и расправе с одним из лучших комсомольских работников т. О. Мишаковой». Недавний любимец «вождя народов» Саша Косарев стал для него ненужным только лишь потому, что Косарев не искал врагов там, где их нет, а это шло вразрез с установками генсека: враги вокруг, враги есть везде.

На вопрос жены Саша ответил:

— НКВД ничего не стоит превратить генерального секретаря ЦК ВЛКСМ в изменника Родины.

«Комсомольским делом» по указанию Сталина занимались Г. Маленков, М. Шкирятов, А. Жданов, А. Андреев — чуть ли не все члены Политбюро. Косарев, как мог, защищал секретарей ЦК ВЛКСМ, заведующих отделами, но силы были далеко не равными. На Пленуме ЦК ВЛКСМ 22 ноября 1938 года фактически был разгромлен штаб комсомола: А. Косарев, В. Пикина, С. Богачев были сняты со своих постов и выведены из состава ЦК ВЛКСМ.

После Пленума Валя Пикина зашла к Саше Косареву — ему там, в зале, никто не посочувствовал, не подал руки, зашла поддержать товарища, не зная, что на них уже выписаны ордера на арест. У Саши в глазах блестели слезы: «Завтра позвоню Сталину». Он еще верил в справедливость генсека…

При выходе из здания ЦК Сашу остановили и продержали больше двух часов охранники НКВД, но в тот вечер все обошлось.

28 ноября Косарев позвонил члену Политбюро А. Андрееву.

— Что со мной будет? Когда объявят решение?

— Успокойся, Саша, ты просто перенервничал, устал. Будешь работать.

Саша привык верить на слово, сам держал слово, поверил и на этот раз, успокоив себя и жену.

В ту ночь Мария и Саша долго не спали. Стук услышали после полуночи, открыли.