Эрик Лор - Русский национализм и Российская империя: Кампания против «вражеских подданных» в годы Первой мировой войны

• Название: Русский национализм и Российская империя: Кампания против «вражеских подданных» в годы Первой мировой войны
• Автор: Эрик Лор
• Издательство: Новое литературное обозрение
• Жанр: История
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-86793-942-7

Книга американского историка Эрика Лора посвящена важнейшему сюжету истории Первой мировой войны в России — притеснительной и карательной политике властей в отношении подданных враждебных государств и, в еще большей степени, тех российских подданных, которые были сочтены неблагонадежными в силу своей национальности или этнического происхождения. Начавшись с временных мер, призванных обеспечить безопасность тыла, эта политика переросла в широкомасштабную кампанию «национализации» империи. Отказ от натурализации иностранцев, конфискация земель и предприятий у целых категорий этнически нерусского населения в пользу «русского элемента», массовые депортации евреев и немецких колонистов, вольное или невольное поощрение стихийного насилия против «инородцев» — все это бумерангом ударило по традиционным основаниям имперского строя. Попытка старого режима мобилизовать русский национализм немедленно отозвалась ростом националистических и сепаратистских настроений в среде меньшинств и тем самым приблизила революционные потрясения. Вышедшая на английском языке в 2003 году, монография Э. Лора остается одной из самых цитируемых работ по предреволюционной эпохе.

---

Министерство торговли и промышленности оказывало давление на инспекторов с целью ускорения ликвидационных процедур и отклоняло многочисленные протесты последних, считавших ликвидацию губительной для уровня производства{232}. Инспекторы, нередко превращавшиеся в ликвидаторов, поскольку именно они начинали процедуру ликвидации, также были склонны распространить кампанию против вражеских подданных на более широкие категории враждебных элементов в российской экономике. Их отчеты показывают, что эти чиновники уделяли пристальное внимание операциям подконтрольных им фирм с еврейскими фирмами или кредиторами и в некоторых случаях требовали увольнения «неблагонадежных» российских подданных еврейского, немецкого или польского происхождения из числа административного персонала. На Дальнем Востоке инспекторы также оказались вовлеченными в широкомасштабную кампанию по замене азиатских рабочих на русских и военнопленных славян{233}.

Инспекторы имели весьма широкие полномочия в подчиненных им фирмах, включая право решать кадровые вопросы, вмешиваться в финансовую и ценовую политику. В случае необходимости они могли вызывать полицию или войска для обеспечения исполнения своих решений{234}. Они также имели указания налагать запрет на все выплаты дивидендов вражеским подданным и отслеживать действия русских клиентов этих фирм на предмет их возможного тайного сотрудничества с вражескими подданными и «надежности» с точки зрения государственных интересов. Ряд инспекторов был назначен в более крупные фирмы, образовывая там «временную администрацию», которая по сути брала на себя полномочия совета директоров и управляющих. После того как инспекторы и временные управляющие были приписаны к большому количеству фирм (на значительную часть всех действующих в России компаний), государство стало использовать их для постепенного увеличения регулирующего воздействия на производство. Директивы побуждали их использовать все доступные средства, чтобы стимулировать достижение максимального уровня производства, удерживать частные прибыли на низком уровне и ориентировать производство на государственные заказы. Таким образом, правительственные инспекторы, управляющие и ликвидаторы играли важную роль в общем курсе на все большую вовлеченность государства в экономику во время войны{235}.[72]

Быстрый рост государственного контроля над производством все равно не мог удовлетворить чиновников, и они предпочли перейти к дальнейшей национализации, увеличивая роль государства в прямом владении предприятиями. Как только инспекторов назначали в какую-либо компанию, государственные органы ходатайствовали о ее ликвидации и национализации. Одна из наиболее спорных ликвидации, когда само государство вступило во владение частью акционерного капитала, затронула «Общество электрического освещения 1886 года». Компания с уставным капиталом в 50 млн. руб. имела отделения в Петрограде, Москве, Киеве и Лодзи и являлась одним из крупнейших поставщиков электроэнергии в каждом из этих городов{236}. Вскоре после начала войны в нескольких крупных газетах появились статьи, намекавшие на то, что эта компания немецкая и поэтому должна быть секвестрована или ликвидирована{237}. МВД, основываясь на жандармском расследовании, утверждало, что компания действительно «несомненно германская», и требовало от военных употребить власть и установить контроль над ней. Последние вынуждены были в августе 1915 г. заморозить все счета и активы компании{238}. Газеты, а также Московская и Петроградская городские думы подняли вопрос о передаче компании под муниципальный контроль. Правительство назначило инспекторов во все местные отделения фирмы, но из-за неуступчивости министра торговли и промышленности В.Н. Шаховского Совет министров явно не спешил передавать компанию муниципалитетам, поскольку не доверял либеральным устремлениям их членов{239}. Более того, инспекторы докладывали, что компания в конечном счете не являлась немецкой. Она была создана по российским законам в 1886 г., и большая часть ее акций до войны была приобретена швейцарской компанией. Швейцарский посол весьма энергично защищал права своих соотечественников{240}. Лишь 21% акций фирмы принадлежал гражданам Германии. Почти все служащие и управляющие — подданные враждебных государств были высланы в первые месяцы войны, включая двух из шести управляющих, являвшихся германскими подданными. Шесть членов правительственной инспекции, назначенной в данную компанию, единогласно выступили против насильственного отчуждения акций вражеских подданных, в том числе из-за опасности резкого падения производства{241}.

Тем не менее под сильным давлением со стороны городских дум, а также консервативной и либеральной печати Совет министров принял решение закрыть компанию, ликвидировать участие в ее акционерном капитале вражеских подданных и передать его под контроль государства{242}. Непосредственная реорганизация была проведена Временным правительством по закону 7 февраля 1917 г. о ликвидации акционерного капитала подданных враждебных государств. Согласно окончательной договоренности, более 2/3 акций, ранее принадлежавших вражеским подданным, переходили под контроль городского самоуправления, а оставшаяся треть — в распоряжение Государственного казначейства.

Государственные учреждения завладели значительными долями акций и некоторых других ликвидированных фирм. На мелких предприятиях государственные органы зачастую становились полными собственниками, в то время как в крупных корпорациях государство, как правило, принимало во владение лишь часть акций. Например, когда крупные электроэнергетические компании корпорации «Сименс» (Акционерное общество «Сименс и Гальске» и Русское общество «Сименс-Шуккерт») в ноябре 1916 г. подверглись ликвидации, казначейство выкупило 35% акций новой объединенной компании с капиталом в 25 млн. руб.{243} В некоторых других крупных электроэнергетических компаниях с долями немецкого акционерного капитала поступили аналогичным образом. Городские самоуправления по всей империи требовали особых прав на получение акций вражеских подданных в электрических и электротранспортных акционерных предприятиях, и во многих случаях — весьма успешно. Например, «Всеобщая компания электричества» — один из важнейших поставщиков электричества, также специализировавшийся на поставках и обслуживании трамваев и железных дорог в Петрограде, Москве, Екатеринбурге, Самаре, Ташкенте, Владивостоке, Иркутске, Томске, Харькове, Екатеринославе, Ростове-на-Дону, Одессе, Киеве, Пскове и Баку, была ликвидирована 1 июля 1917 г. Казначейство перевело на себя 35% из двадцатичетырехмиллионного основного капитала компании и продало 34% русским коммерсантам{244}.[73] Киевская электрическая компания была сначала секвестрована по приказу военного губернатора в феврале 1916 г., затем ликвидирована и, спустя месяц, передана в управление городской думе. При наличии повышенного интереса со стороны министерств и ведомств, земств и городов к получению контроля над различными фирмами целиком или частично очень скоро стало ясно, что единственным фактором, ограничивающим движение к масштабному присвоению государством имущества вражеских подданных, была цена вопроса. Приобретение акций подданных враждебных государств вышеупомянутых компаний обошлось казне более чем в 30 млн. руб.{245}

Чтобы содействовать далекоидущим планам национализации экономики России, должностные лица прежде всего стремились реализовать программу по передаче акций враждебных подданных частным российским собственникам. Министерство торговли и промышленности в своем циркуляре правительственным инспекторам, ликвидаторам и управляющим заявляло, что основная цель ликвидационной программы состояла в передаче предприятий и акций новым владельцам, что «должным образом обеспечивало бы русскую торговлю и промышленность от зависимости и влияния неприятельских подданных и капитала»{246}. Несколько раз министерство недвусмысленно подтверждало, что оно рассматривало программу ликвидации как долговременный механизм русификации промышленности России, а не как временную меру, применяемую в военное время[74]. В тех редких случаях, когда подданным нейтральных стран разрешалось приобретать акции, ранее принадлежавшие вражеским подданным, правительство чинило им множество препятствий, тщательно изучало условия сделок и устанавливало жесткий надзор за реорганизованными предприятиями{247}. Комитет по борьбе с немецким засильем работал в тесном взаимодействии с ликвидаторами для координации подобных переводов собственности в рамках обширного плана русификации экономики. Совет министров именно ему предоставил право решать в каждом отдельном случае, что более соответствовало интересам государства — переход определенной компании в руки русского частного собственника или государства{248}.