Мишель Ламарш Маррезе - Бабье царство: Дворянки и владение имуществом в России (1700—1861)

• Название: Бабье царство: Дворянки и владение имуществом в России (1700—1861)
• Автор: Мишель Ламарш Маррезе
• Издательство: Новое литературное обозрение
• Жанр: История
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-86793-675-4

Книга Мишель Ламарш Маррезе (США) посвящена парадоксу юридического положения дворянок в императорской России. С одной стороны, в тогдашнем обществе замужняя женщина не могла ни работать, ни путешествовать без разрешения мужа, а развод был для нее почти недосягаем. С другой стороны, как показывает автор, опираясь на детальный анализ множества имущественных сделок и тяжб, дворянки обладали широкими правами владения и распоряжения имуществом и прекрасно умели пользоваться ими на практике. Если в Западной Европе замужние дамы благородного звания не могли распоряжаться своим имуществом вплоть до второй половины XIX в., то в России они получили право отчуждать собственность и управлять ею уже в 1753 г. Расширение этого права в течение последующего столетия рассматривается автором в перспективе эволюции самого института частной собственности. Монография убедительно опровергает существующее андроцентричное представление о дворянском обществе дореформенной России.

---

Отсутствие женщин среди покупателей имений (табл. 4.2) служит еще более красноречивым показателем границ женской экономической деятельности в начале XVIII в. В этот период во Владимире, согласно документированным сделкам, ни одна женщина не купила землю, а в Кашине женщины составили 9% покупателей земли. Во всех изученных уездах доля покупок, совершенных женщинами в 1715—1720 гг., достигала в среднем 5%. Женщины вкладывали средства в землю лишь от случая к случаю, что особенно поражает на фоне Указа о единонаследии, который в эти годы еще оставался в силе и позволял родителям давать приданое только в виде наличных денег и движимого имущества. Мы можем только предполагать, какую роль играло приданое женщин в семейном хозяйстве; однако количественные данные о женских капиталовложениях в начале XVIII в. наводят на мысль, что дворяне пускали капиталы жен на покупку недвижимости на свое имя. Источники личного происхождения подтверждают такое толкование. Так, в завещании, составленном в 1735 г., княгиня Анна Юсупова давала указания относительно деревни, которую ее муж купил на ее деньги, а записал на себя{268}. То, что женщины не обращали денежную часть приданого в земельную собственность, говорит о присвоении мужьями движимого имущества жен, которое тратилось если не на приобретение деревень, то на уплату долгов или семейные нужды. Поэтому дворянки в роли инвесторов капитала имели в основном лишь косвенное отношение к рынку.

Таблица 4.1. Продажа имений дворянками самостоятельно или вместе с родственниками мужского пола (1715—1860 гг.)[108] Таблица 4.2. Покупка имений дворянками (1715—1860 гг.)[109]

Семейное положение дворянок, покупавших и продававших собственность в Петровскую эпоху (табл. 4.3), подчеркивает то печальное обстоятельство, что брак сурово ограничивал участие женщин в рыночных отношениях. Вдовы и незамужние девицы гораздо чаще расставались с землями или приобретали их, чем замужние дамы. В 1715—1720 гг. 62% женщин, продававших имения, составляли вдовы, а еще 18% не состояло в браке. На долю же замужних приходится только 20%. Кажется, что, несмотря на длительные отлучки мужчин, служивших в армии, жены редко жертвовали своими богатствами, даже когда мужья были далеко. И наоборот, если женщина была сама себе хозяйкой, то вероятность того, что она обратит недвижимость в наличные деньги, заметно возрастала. Это соотношение было справедливо и для женщин, приобретавших собственность, хотя и не до такой степени. Так, 44% женщин, зарегистрировавших покупку земли, были вдовами, 17% — незамужними, а долю в 39% составляли замужние дамы.

Еще несколько дополнительных данных говорят о том, что в начале XVIII в. женщины составляли незначительную часть землевладельцев. Дворянки продавали и отпускали на волю крепостных (табл. 4.4) примерно в тех же соотношениях, в каких они продавали имения. Во Владимирском уезде женщины составляли 17% владельцев, давших вольную крепостным, причем 84% из них были вдовами. 19% крестьян, отпущенных на волю в Курском уезде, принадлежали дворянкам. В 1715—1720 гг. в провинции были зарегистрированы немногочисленные продажи крестьян, причем 14% из них были совершены женщинами самостоятельно и 5% — женщинами при участии родственников-мужчин (табл. 4.5). Среди владимирских помещиков, отдававших крестьянам земли в аренду (табл. 4.6), 13% составляли женщины, а в Кашинском уезде на долю женщин приходилось 27% арендодателей. И в обоих этих уездах подавляющее большинство женщин, участвовавших в означенных сферах экономической жизни, были вдовами.

Таблица 4.3. Брачный статус дворянок, участвовавших в имущественных сделках (1715—1860 гг.)[110] Таблица 4.4. Отпуск крепостных на волю дворянками (1715—1810 гг.)[111]

В начале XVIII в., в условиях нехватки наличности, женщинам иногда приходилось брать в долг, но они редко были в состоянии выступать кредиторами (табл. 4.7)[112]. В 1715—1720 гг. на долю женщин во Владимирском и Кашинском уездах приходился 31% всех зафиксированных соглашений о займе у других помещиков. Дворяне обоих полов, кажется, с неохотой занимали больше тридцати рублей, хотя некоторые нуждались в более крупных суммах. Так, одна помещица в 1717 г. заложила свое имение за триста рублей — это гораздо больше, чем цена среднего поместья во Владимирской провинции{269}. В том же году во Владимире отмечена одна-единственная женщина-кредитор: она прибыла в город в сопровождении сына и дочери и передала в долг, из рук в руки, астрономическую сумму в 2500 рублей серебром{270}. В Кашине женщины выступали как заемщицы в 38% долговых сделок с участием дворян (в шести случаях они брали взаймы сами по себе, а в четырех — с родственниками), а вот в роли заимодавцев они появились всего в 4% сделок. Так, незамужняя Екатерина Милюкова дала в долг 95 рублей некоему оборотистому крестьянину на сооружение мельницы{271}.

Таблица 4.5. Продажа крестьян дворянками самостоятельно или вместе с родственниками мужского пола (1715—1810 гг.)[113] Таблица 4.6. Сдача земли в аренду дворянками (1715—1780 гг.)[114] Период …… Владимирский уезд — Кашинский уезд — Все регионы

1715-1720 …… 13 (23) — 27 (90) — 24 (113)

1750-1755 …… 44 (18) — 21 (99) — 25 (117)

1775-1780 …… 63 (8) — 33 (60) — 37 (68)

Все периоды 1715-1780 …… 33 (49) — 26 (249) — 27 (298)

Таблица 4.7. Сделки дворянок по закладу имений (1715—1780 гг.)[115]

В первые десятилетия XVIII в. прослеживается несколько очевидных тенденций. Деятельность дворянок на рынке купли-продажи земли и крестьян была ограниченной, независимо от влияния переменных факторов; сделки, зафиксированные в крепостных книгах, говорят о том, что женщины располагали лишь скромными по размерам состояниями как в движимой, так и в недвижимой форме. Женщины, которые получали землю с крестьянами в наследство или в приданое, редко расставались со своей собственностью, находясь в браке, в то время как жены, получившие приданое наличными деньгами, не стремились вкладывать их в земельные владения. Эта картина, возможно, просто отражает семейные приемы эксплуатации женских состояний в период брака, а не истинное количество собственности в руках женщин. Но если все эти тенденции вписываются в какую-то единую картину, то это картина второстепенной роли дворянских женщин в феодальной экономике. В отсутствие установленных законом долей дочери получали минимум семейной собственности в движимой форме, и большинство из них не обращало деньги в землю. Вдовство давало женщинам больше возможностей распоряжаться имуществом или вкладывать деньги по собственному усмотрению, но даже вдовы были едва заметны как независимые участницы экономической жизни начала XVIII в.

Чтобы поместить рыночную активность русских женщин в более широкий контекст, полезно провести сравнение с землевладением женщин Западной Европы. К сожалению, строгое хронологическое сопоставление невозможно из-за отсутствия исследований, посвященных женскому землевладению в Европе XVII— XVIII вв. В сущности, все работы о женской собственности касаются преимущественно Средних веков — времени расцвета экономического потенциала женщин на Западе. Д. Херлихи проанализировал тысячи грамот и контрактов из нескольких регионов Западной Европы с VIII по XII в. и обнаружил, что во многих документах в роли продавцов имущества предстают женщины. Испанки выступали как лица, отчуждающие имущество, в целых 18% грамот XI—XII вв. В Южной Франции дамы присутствуют в 9— 13% таких документов. На основе этих цифр исследователь пришел к выводу, что женщина стала «играть выдающуюся роль в управлении семейным имуществом в раннем Средневековье, и занятие ею столь важного места повлияло и на традиции общества, и на его экономическую жизнь»{272}.

Если смотреть с этой точки зрения, то экономическое положение русских дворянок в начале XVIII в. кажется несколько более благоприятным, чем у их европейских сестер, пусть и более раннего периода. Однако утверждать, что женщины играли какую-то выдающуюся роль — и в России, и в Западной Европе, — было бы необоснованно, ведь дворянки, владевшие землей, контролировали менее 20% земельных угодий, редко выступали как инвесторы и заимодавцы, а в деятельности рынка участвовали в основном уже овдовев. В начале XVIII в. замужние женщины в России управляли имениями мужей, пока те воевали, но почти не осуществляли имущественных сделок от своего имени. Дворянки имели весьма скромные возможности унаследовать землю от своих отцов и мужей. Лишь на заре правовых преобразований, расширивших для женщин доступ к недвижимости и контролю над ней, объемы богатств, сосредоточенных в женских руках, стали резко возрастать. После отмены Указа о единонаследии в 1731 г. полученное дворянками право на определенную долю родовых земель позволило им резко увеличить свое участие в деятельности рынка. Более того, с тех пор как от замужних женщин перестали требовать, чтобы они обращались к мужьям за разрешением продать землю, они заняли центральное место как вкладчики средств в недвижимость.