Геннадий Прашкевич - Снежное утро

• Название: Снежное утро
• Автор: Геннадий Прашкевич
• Издательство: Бурятское книжное издательство
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1971

Фантастический рассказ о жизни первобытных людей

---

Геннадий Прашкевич Снежное утро Рассказ

Всмотрись в стены, где, сплетаясь, теснятся изображения людей, животных, растений, рек, светил — совсем как в этом мире, где мы живем. В глазах невежды эти картины лишены значения и не один из них задавал вопрос: К чему они? Зачем так кропотливо трудились над ними резец и кисть художника?

Но мудрец приближается к ним с благоговением, он изучает по ним историю прошлых веков и постигает тайны мудрости.

Б. ПРУС.

1

ГРУДА ветвей у костра таяла. После каждой подачки огонь начинал суетно и тепло прыгать, освещая пещеру, женщин и старика. Длинные волосы старика, схваченные на затылке костяным кольцом, надо лбом были взъерошены и отдельные пряди спадали на щеки, перечеркивая глубокие морщины. Несколько раз старик поднимался и шел к выходу. Но снег над лесом сам был как лес — ветвистый, медленный, он стоял над скалами и деревьями, а касаясь воды, сливался в тусклые пятна, сплывающие по течению, крутясь и подпрыгивая в водоворотах. Выдра, вылезшая на берег, испуганно фыркнула. Она тоже чувствовала приближение людей. Старик повернулся так, чтобы снежные хлопья не слепили глаза, и вот чуть слышные, а потом громче, раздались шорохи и шаги, и темные тени скользнули к пещере. Один из охотников шел, прихрамывая, опираясь на других, через завалы его переносили, и в пещере он сразу опустился на охапку ивовых прутьев. Однако сидеть оказалось ему не по силам и он сполз на пол, пугая молчанием и неподвижностью собравшихся вокруг него охотников. Старик раздраженно заворчал и провел рукой по лицу упавшего. Почувствовав холод, он отдернул руку и посмотрел на высокого у входа. По шрамам и синякам на его лице старик понял, что охотники боролись не со зверем. Это новые дары льдов — Чужие. И Чужие отняли у них охотника.

2

МОРОЗНАЯ ночь тянулась тихо и медленно, насыщенная сонным прозрачным снегом. Он лег от ледников, дразнящих долину белыми языками, до низких лугов, дожигающих последние красно-голубые цветы. Снег был так тонок, что его продавливали даже мыши, и лисы взволнованно прослеживали тонкие ниточки следов. Но со скал леса казались такими пустыми, что трудно было отличить заснеженные деревья от заснеженных скал.

3

НО СОЛНЦЕ согнало снег и выпустило ручьи, которые, неся в себе струи песка, переворачивали камни, промывали овраги и яростно точили каменные желоба. Охотника посадили на дно овальной, густо посыпанной углем и охрой, ямы. На нем была кожаная рубаха, расшитая мелкими бусинами из раковин и тщательно вырезанных костяных кружков, меховые сапоги, куртка без капюшона, с разрезом, заколотым костяной булавкой, и шапка с широкими полосами бус, увенчанных волчьими клыками. Под сбившиеся рукава нацепили браслеты, и таким же браслетом, выглядывающим из-под шапки, были стянуты длинные волосы. С оттянутых мочек свисали подвески из круглых раковин, отверстия в которых старик просверлил кремневым шилом.

Охотники толпились у ямы, но никто не старался увидеть сидящего на угле и охре. Тихие, лишенные ярких красок, скалы, подернутые мохнатым узором лишайников и мхов, скрывали небо, и только сквозь узкую расщелину пробивался луч, зажигая радугу над крошечным водопадом. Высокий охотник подошел к могиле и посмотрел на сидящего. Копье и дротик... Этого может не хватить на опасной одинокой охоте... Он подобрал удобный валун и с силой ударил его о камни. Осколки брызнули, глухо стуча, подпрыгивая, катясь к берегу. Подобрав подходящие, Мес положил их к ногам сидящего. Привлеченные шумом, испуганно стрекоча, в ущелье появились сороки. Старик пугнул их, и положил в яму ложку, выточенную из рога оленя, и плитку песчаника, на которую резцом были нанесены редкие сочетания — рыба и олень, рыба и выдра, бык и щука, утка и лошадь. Еще он положил в яму охру. Охотнику следует украшать лоб и руки... Сидящего обложили костями мамонта, принесенными из оврагов, и он неподвижно уставился лицом на юг, в сторону улетающих птиц. Смерть — опасное состояние Охотники переминались. Им хотелось уйти, им хотелось есть лук и натираться чесноком, и не быть причастными к сидящему. Его охраняли, за ним следили, но, молчащий, он не мог оставаться другом. Напрасно старик посыпал лицо убитого охрой — порошок ссыпался по бледным щекам, не возвращая им естественного цвета. Охра была хорошая. Старик сам брал ее из нижних, защищенных от солнца, темно-красных, почти шоколадных пластов. Он сам растирал ее и смешивал с соком акации. Но охра не помогала сидящему и старик раздраженно ворчал.

Кто-то ударил расщепленной костью медведя по каменным плитам, положенным над канавой, и под долгие, рвущие сердце, морозные звуки, сидящего забросали песком.

4

УСЫПАННОЕ песком и галькой дно пещеры когда-то затоплялось водой. С факелом, сооруженным из насаженной на палку бересты, старик шел по коридору. Тени трепетали, прятались под кровлей, таились в нишах. В немой пляске оживали неподвижные камни, на гранях которых алели отпечатки пальцев. Достаточно было подышать на песчаник, а потом приложить вымазанную краской руку. Песчаник хорошо впитывал краску, и штрихи, тонкие и четкие, проникали так глубоко, что смыть их не могли даже ливневые дожди. Изображенные в профиль, с рогами, данными в фас, смотрели со стен олени и быки. Чёр-чёр! — крикнула летучая мышь, пугая голодных крыс. Бз-з-з! Чип! Она металась в полутьме над двухмерными, лишенными объема и перспективы рисунками.

Старик умел различать возраст рисунков. Он знал, как учатся рисовать. Он знал, что неопытная рука начинает с таких вот прямых линий, близких к вертикальным, беспорядочно расположенных, но сходящихся к основанию. Потом рисуют пересекающиеся прямые. Потом кресты и линии круглые, кривые, яркие. Старик любил красный и желтый цвета. Синий его не привлекал, его он не чувствовал. Ему нравились краски из охры, а также чернь из сажи и угля. Даже цветные натеки вызывали в нем любопытство.

Он остановился под изображением оленя.

Чем важней изображение, тем оно крупнее.

Этот олень был громадным. Художник показал его бегущим, вытянувшим ноги, поднявшим голову, с которой смотрел алый безумный глаз. Над оленем четко выделялся отпечаток пальцев, обведенный черной краской. Такая краска быстро сохнет, но ее можно сохранять в пустотелой трубчатой кости. Старик внимательно смотрел на оленя. Олень — это шкура, мясо, рог, кость, сало, сухожилия, кровь. Рисунки делают оленя уязвимым. Хорошо перед охотой нарисовать смирившегося оленя. Хорошо нарисовать его яркой каской. Хорошо, когда кровь — это кровь оленя или кровь Чужих.

Он перевел взгляд на бесформенные камни, пытаясь угадать спрятанные в них фигуры. Этот может стать волчьей мордой, надо только помочь ему открыть глаза. Если рядом зажечь костер, волк оживет и будет скалить зубы, отпугивая от пещеры Чужих и смеша охотников.

5

СТАРИК вышел на берег. Проследив на песке след, он палкой вытащил ящерицу и бросил ее женщине, которая, подхватив ящерицу, пугливо убежала в пещеру. Старик опустился на песок, рядом с камнем, иссеченным желобами для заточки и шлифования ножей и топоров. Место было удобное — даже в самые сухие годы в углублениях под скалами сохранялась вода.

Прямо над берегом нависали обрывы, в которых старик иногда находил окаменевшие слепки морских ежей. Сняв кремневую корку, ими можно было пользоваться как отбойниками, чему способствовала округлая форма, позволяющая хорошо захватывать рукой. В песчаниках встречались отпечатки знакомых, но чаще чужих следов и длинных, как наконечники копий, листьев. Иногда из размытых обрывов выпадали овальные камни, годные для изготовления топоров. Старик умел проделывать в них дыры — камень осторожно нагревался, и на одно и то же место медленно капала холодная вода, откалывая мелкие чешуйки. Камни можно было сверлить и трубчатой костью, которая аккуратно высверливала цилиндрический стержень, пока он не выпадал по окончании работы.

Он сел у валуна, у основания которого лежали грубые зеленоватые куски нефрита. Плотный спутановолокнистый камень был удобен для обработки. Лучшие орудия получались из него и еще из роговой обманки, кремня и обсидиана. Мужчина должен иметь постоянное оружие. Голыш, попавший под руку для того, чтобы освежевать только что убитого теленка, может при случае быть опасным, но это временное оружие. Мужчине нужен нож, ретушированный с двух сторон, а женщине нужно скребло, ретушированное с выпуклого края. Ударяя по уплощенному концу нефритового стержня, старик отбивал узкие пластины — для ножей. Самые тонкие отщепы можно было превратить в иглы. Для топоров у старика были запасены рукояти, прямые или с крючком на конце. Старик редко употреблял звериные ребра. Грубозернистые, они не давали того совершенства и надежности, что присущи камню. Но для изображения зверей губчатое вещество кости подходило как нельзя лучше, давая на взгляд и на ощупь ощущение грубой шерсти. Если же надо было приготовить фигуру женщины, старик брал полированную кость, гладкую и теплую, как кожа. Он знал, как важно вырезать рот и глаза — изображения оживали. Их можно было расписать краской. Особенно четко на кость ложилась черная, которую он готовил из помета летучих мышей. Она была гуще и ярче жженой смолы.