Максим Гиллельсон - М. Ю. Лермонтов в воспоминаниях современников

• Название: М. Ю. Лермонтов в воспоминаниях современников
• Автор: Максим Гиллельсон
• Издательство: Художественной литературы
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1989
• ISBN: ISBN 5-280-00501-0

Настоящий сборник — наиболее полный свод воспоминаний о Лермонтове его современников: друзей, сослуживцев, родственников, писателей. Среди них воспоминания Е.А.Сушковой, А.П.Шан-Гирея, И.С.Тургенева, А.И.Герцена и других.

---

средств. Но тогда все дворянство служило в войске

и приобретало положение на военной службе. Служил

я в Петербурге. Военному все двери были открыты...

Познакомился я с одним семейством, где была дочь

красавица... Конечно, я влюбился, но и я ей понравился.

По тогдашнему обычаю, сделал предложение родителям

девушки и получил нос.Они нашли меня недостаточно

заслуженным и мало пригодным женихом... Тогда-то

я и поехал на Кавказ, заявив, что буду или на щите, или

под щитом. Она обещала ждать.Это обещание и горячая

к ней любовь и окрыляли меня, смягчали горечь разлуки.

На Кавказе в то время нетрудно было отличиться:

в делах и экспедициях недостатка не было. Чины

и награды достались на мою долю... В известном деле

под Ахульго 1 я получил несколько ран, но не вышел из

строя, пока одна пуля в грудь не повалила меня за­

мертво... Среди убитых и раненых пролежал я весь

день... Затем меня подобрали, подлечили, послали за

границу на казенный счет для окончательной поправки.

За это дело получил я Георгиевский крест. За границей,

уже на возвратном пути в Россию, был я в Дрездене.

Конечно, пошел в знаменитую картинную галерею...

Подхожу и смотрю на Мадонну... Вдруг чувствую,

будто электрический ток пробежал по мне, сердце

застучало, как молот... Оглядываюсь и не верю своим

глазам... Воображение или действительность?.. Возле

391

меня, около той же картины, стоит она...Достаточно

было одного взгляда, довольно было двух слов... Мы

поняли друг друга и придали особое значение чудесному

случаю, сведшему нас после долгих лет разлуки. Моя

мадонна осталась верна мне. Родные уже не возражали,

и мы обвенчались. Сама судьба соединила нас!

— Прелестный р о м а н , — сказал я.

— Но вы не знаете, почему я рассказал вам эту

старую историю. Дело в том, что так же, как вам,

я рассказал ее Лермонтову... Давненько это было: вас

и на свете тогда еще не было... Мы с ним встречались

на Кавказе... Рассказал, и Лермонтов спрашивает меня:

«Скажите, что вы чувствовали, когда лежали среди

убитых и раненых?» — «Что я чувствовал? Я чувствовал,

конечно, беспомощность, жажду под палящими лучами

солнца; но в полузабытьи мысли мои часто неслись

далеко от поля сражения, к той, ради которой я очутил­

ся на Кавказе... Помнит ли она меня, чувствует ли,

в каком жалком положении очутился ее жених».

Лермонтов промолчал, но через несколько дней

встречает меня и говорит: «Благодарю вас за сюжет.

Хотите прочесть?» И он прочел мне свое известное

стихотворение:

В полдневный жар в долине Дагестана

С свинцом в груди лежал недвижим я;

Глубокая еще дымилась рана... и т. д. 2

— Вот для чего я затронул эту древнюю историю...

Мне суждено было, совершенно случайно, вдохновить

такого поэта, как Лермонтов... Это великая честь, и мне

думается, что вам приятно узнать происхождение этого

стихотворения; известно, что оно положено на музыку

и долго распевалось, а может быть, и теперь поется, как

прелестнейший, трогательный романс 3.

Рассказ маститого генерала Шульца, правдивого

воина, чуждого всякой хлестаковщины, хорошо за­

печатлелся в моей памяти, и мне даже на одно мгнове­

ние не приходило малейшее сомнение в истинности

этого сообщения.

H. И. ЛОРЕР

ИЗ «ЗАПИСОК ДЕКАБРИСТА»

В Ставрополе познакомился я с очень ученым, ум­

ным и либеральным доктором Николаем Васильевичем

Мейером 1, находившимся при штабе Вельяминова... Он

был очень дружен с Лермонтовым, и тот целиком опи­

сал его в своем «Герое нашего времени» под именем

Вернера, и так верно, что кто только знал Мейера, тот

сейчас и узнавал. Мейер был в полном смысле слова

умнейший и начитанный человек и, что более еще, хотя

медик, истинный христианин. Он знал многих из на­

шего кружка и помогал некоторым и деньгами, и полез­

ными советами. Он был друг декабристам.

* * *

В это же время в одно утро явился ко мне молодой

человек в сюртуке нашего Тенгинского полка, рекомен­

довался поручиком Лермонтовым, переведенным из

лейб-гусарского полка. Он привез мне из Петербурга от

племянницы моей, Александры Осиповны Смирновой,

письмо и книжку «Imitation de Jesus Christ» 2 в пре­

красном переплете. Я тогда еще ничего не знал про

Лермонтова, да и он в то время не печатал, кажется,

ничего замечательного, и «Герой нашего времени» и дру­

гие его сочинения вышли позже 3. С первого шага на­

шего знакомства Лермонтов мне не понравился. Я был

всегда счастлив нападать на людей симпатичных, теп­

лых, умевших во всех фазисах своей жизни сохранить

благодатный пламень сердца, живое сочувствие ко всему

высокому, прекрасному, а говоря с Лермонтовым, он

показался мне холодным, желчным, раздражительным

и ненавистником человеческого рода вообще, и я должен

393

был показаться ему мягким добряком, ежели он заме­

тил мое душевное спокойствие и забвение всех зол,

мною претерпенных от правительства. До сих пор не

могу дать себе отчета, почему мне с ним было как-то

неловко, и мы расстались вежливо, но холодно. Он ехал

в штаб полка, явиться начальству, и весною собирался

на воды в Пятигорск. Это второй раз, что он ссылается

на Кавказ: в первый за немножко вольные стихи, на­

писанные им на смерть Пушкина Александра Сергее­

вича, а теперь — говорят р а з н о , — но, кажется, за дуэль

(впрочем, не состоявшуюся) с сыном французского

посла в Петербурге, Барантом 4.

* * *

При захождении солнца я приехал в Пятигорск. За

несколько верст от городка вы чувствуете, что прибли­

жаетесь к водам, потому что воздух пропитан серой.

Первою заботою моей было найти себе помещение по­

уютнее и подешевле, и я вскоре нашел себе квартиру

по вкусу в так называемой «солдатской слободке» у от­

ставного унтер-офицера, за пятьдесят рублей на весь

курс. Квартира моя состояла из двух чистеньких горе­

нок и нравилась мне в особенности тем, что стояла у по­

дошвы обрыва, а окнами выходила на обширную зеле­

ную равнину, замыкавшуюся Эльборусом, который при

захождении солнца покрывается обыкновенно розовым

блеском.

Устроившись немного, я начал приискивать себе док­

тора, чтобы, посоветовавшись с ним, начать пить какие-

нибудь воды. По рекомендации моего товарища вскоре

явился ко мне молодой человек, доктор, по имени Барк­

лай-де-Толли. Я тогда же сказал моему эскулапу:

«Ежели вы такой же искусник воскрешать человечество,

каким был ваш однофамилец — уничтожать, то я позд­

равляю вас и наперед твердо уверен, что вылечусь».

К сожалению, мой доктор себя не оправдал впослед­

ствии, и вероятно, не поняв моей болезни, как бы

ощупью, беспрестанно заставлял меня пробовать разные

воды. Наконец опыты эти мне надоели, и я с ним про­

стился.

На третий день моего пребывания в Пятигорске

я сделал несколько визитов. А вечером ко мне пришел

Александр 5 и артист Шведе, любовались видом и из

394

моих окон, положили его на полотно, а Шведе впослед­

ствии снял с меня портрет масляными красками.

Мне сказали, что полковник Фрейтаг, командир Ку-

ринского полка, жестоко раненный в шею, привезен из

экспедиции и желает со мной видеться. Я поспешил ис­

полнить его желание, и он объявил мне печальную весть

о том, что товарищ мой по Сибири, Лихарев, убит в по­

следнем деле 6. После него остались некоторые бумаги

на разных языках и портрет красивой женщины превос­

ходной работы, который Фрейтаг, зная мою дружбу

с покойным, хотел мне передать. Я узнал портрет жены

его, рисованный Изабе в Париже. Я посоветовал пол­

ковнику отправить все эти драгоценности к родным по­

койного и дал адрес.

Лихарев был один из замечательнейших людей

своего времени. Он был выпущен из школы колонново­

жатых, основанной Муравьевым, в Генеральный штаб 7,

и при арестовании его, как члена общества, состоял при

графе Витте. Он отлично знал четыре языка и говорил

и писал на них одинаково свободно, так что мог занять

место первого секретаря при любом посольстве. Доб­

рота души его была несравненна. Он всегда готов был

не только делиться, но, что <труднее>, отдавать свое по­

следнее. К сожалению, он страстно любил карточную