Максим Гиллельсон - М. Ю. Лермонтов в воспоминаниях современников

• Название: М. Ю. Лермонтов в воспоминаниях современников
• Автор: Максим Гиллельсон
• Издательство: Художественной литературы
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1989
• ISBN: ISBN 5-280-00501-0

Настоящий сборник — наиболее полный свод воспоминаний о Лермонтове его современников: друзей, сослуживцев, родственников, писателей. Среди них воспоминания Е.А.Сушковой, А.П.Шан-Гирея, И.С.Тургенева, А.И.Герцена и других.

---

— Таким о б р а з о м , — продолжал Ю р ь е в , — ни испа­

нец, ни француз, ни хохол, ни англичанин, ни итальянец

в память мою не попали и исчезли для истории. Когда

мы на гауптвахте, в два почти часа ночи, предъявили

караульному унтер-офицеру нашу шуточную записку,

он имел вид почтительного недоумения, глядя на крас­

ные гусарские офицерские фуражки; но кто-то из нас,

менее других служивших Вакху (как говаривали наши

отцы), указал служивому оборотную сторону листа,

где все наши фамилии и ранги, правда, не выше кор­

нетского, были ясно прописаны.

«Но в с е - т а к и , — кричал Б у л г а к о в , — непременно

покажи записку караульному офицеру и скажи ему,

что французский маркиз был на шестом в з в о д е » . —

«Слушаю, ваше с и я т е л ь с т в о , — отвечал преображенец

и крикнул караульному у шлагбаума: «Бом-высь!» И мы

влетели в город, где вся честная компания разъехалась

по квартирам, а Булгаков ночевал у нас. Утром он

пресерьезно и пренастоятельно уверял бабушку, доб­

рейшую старушку, не умеющую сердиться на наши

проказы, что он весьма действительно маркиз де Глу-

пиньон.

Ю. К. АРНОЛЬД

ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ

То был дурной, печальный день для интеллигентно­

го круга северной столицы русского народа, тот день

30 января 1837 года, когда <...> с одного конца города

до другого пролетела, словно на крыльях зловещего

урагана, страшная молва: «Погиб поэт!» — «Погиб наш

Пушкин, слава и гордость мыслящей России!» С недо­

умением испуга <...> оглядывались все мы тогда друг

на друга. «Пушкин пал в дуэли! Да неужели пал?

Неужели в дуэли? Как? За что? И кем убит?» И когда

мы узнали, кем и за что, когда мы проведали, что кучка

праздных, безмозглых и бессердечных фатов-тунеядцев

имела дерзость ради нахально-шутовской своей забавы

надсмехаться над семейным счастием и над честью

великого поэта и тем подготовить ужасную катастрофу

предшествовавшего дня, тогда из души каждого и вся­

кого, в чьей груди билось сердце истого, честного со­

члена великой русской семьи, единодушно вырвался

крик глубокого негодования против того круга, который

мог породить подобных уродов русской земли. И это

общее проклятие нашло полное свое выражение в вещих

устах всемилосердным, всемогущим богом нам в утеше­

ние посланного нового поэта:

А вы, надменные потомки

Известной подлостью прославленных отцов... и т. д.

Из почвы, орошенной дорогою кровию Пушкина,

вдруг вырос преемник могучей его лиры — Лермонтов!

* * *

Не помню я, кто именно, в один из декабрьских

понедельников 1840 года, привез <в салон В. Ф. Одоев-

234

ского> 1 известие, что «старуха Арсеньева подала на

высочайшее имя весьма трогательное прошение о поми­

ловании ее внука Лермонтова и об обратном его пере­

воде в гвардию». Завязался, конечно, общий и довольно

оживленный диспут о том, какое решение воспоследует

со стороны государя императора. Были тут и оптимисты

и пессимисты: первые указали на то, что Лермонтов был

ведь уже раз помилован и что Арсеньева — женщина

энергичная, да готовая на всякие пожертвования для

достижения своей цели, а вследствие того наберет себе

массу сильнейших заступников и защитниц; ergo:

результатом неминуемо должно воспоследовать поми­

лование. С своей же стороны, пессимисты гораздо осно­

вательнее возражали: во-первых, что вторичная высылка

Лермонтова на Кавказ, при переводе на сей раз уже

не в прежний Нижегородский драгунский, а в какой-

то пехотный полк, находящийся в самом отдаленнейшем

и опаснейшем пункте всей военной нашей позиции,

доказывает, что государь император считает второй

проступок Лермонтова гораздо предосудительнее пер­

вого; во-вторых, что тут вмешаны политические отно­

шения к другой державе, так как Лермонтов имел дуэль

с сыном французского посла, и в-третьих, что по двум

первым причинам неумолимыми противниками поми­

лованию неминуемо должны оказаться с дисциплинар­

ной стороны великий князь Михаил Павлович, как

командир гвардейского корпуса, а с политической

стороны канцлер граф Нессельроде, как министр

иностранных дел 2. Прения длились необыкновенно

долго, тем более что тут вмешались барыни и даже

преимущественно завладели диспутом. Я соскучился

и незаметно улизнул. На прошение г-жи Арсеньевой,

как надобно было ожидать, воспоследовал отказ, но

особою милостию государь император разрешил Лер­

монтову трехмесячный отпуск с дозволением провести

это время у своей бабушки в Петербурге. Услышав

про этот исход дела, я надеялся когда-нибудь встретить

Лермонтова у кн. Одоевского, но ошибся в своем ожида­

нии: Лермонтов ни на одном из литературных вечеров

князя ни разу не показывался. Осенью же того же

1841 года пришло с Кавказа известие, что Лермонтов

был убит на дуэли.

A. H. МУРАВЬЕВ

ЗНАКОМСТВО С РУССКИМИ ПОЭТАМИ

Не много уже времени оставалось Пушкину укра­

шать отечественную словесность зрелыми плодами

своего гения, когда появился другой необычайный

талант, обещавший наследовать его славу, если бы и ему

не предназначен был еще более краткий срок на лите­

ратурном поприще и не ожидала его такая же роковая

судьба, как и нашего великого поэта. Я хочу говорить

о Лермонтове; он еще был тогда лейб-гусарским юнке­

ром в гвардейской школе, и никто о нем не слыхал.

Однажды его товарищ по школе, гусар Цейдлер, при­

носит мне тетрадку стихов неизвестного поэта и, не

называя его по имени, просит только сказать мое мнение

о самых стихах. Это была первая поэма Лермонтова

«Демон» 1. Я был изумлен живостью рассказа и звуч­

ностью стихов и просил передать это неизвестному

поэту. Тогда лишь, с его дозволения, решился он мне

назвать Лермонтова, и когда гусарский юнкер надел

эполеты, он не замедлил ко мне явиться. Таково было

начало нашего знакомства. Лермонтов просиживал

у меня по целым вечерам; живая и остроумная его бесе­

да была увлекательна, анекдоты сыпались, но громкий

и пронзительный его смех был неприятен для слуха, как

бывало и у Хомякова, с которым во многом имел он

сходство; не один раз просил я и того и другого «смеять­

ся проще» 2. Часто читал мне молодой гусар свои стихи,

в которых отзывались пылкие страсти юношеского

возраста, и я говорил ему: «Отчего не изберет более

высокого предмета для столь блистательного таланта?»

Пришло ему на мысль написать комедию, вроде «Горе

от ума» 3, резкую критику на современные нравы, хотя

и далеко не в уровень с бессмертным творением Грибо-

236

едова. Лермонтову хотелось видеть ее на сцене, но

строгая цензура III Отделения не могла ее пропустить.

Автор с негодованием прибежал ко мне и просил убедить

начальника сего Отделения, моего двоюродного брата

Мордвинова 4, быть снисходительным к его творению,

но Мордвинов оставался неумолим; даже цензура по­

лучила неблагоприятное мнение о заносчивом писателе,

что ему вскоре отозвалось неприятным образом.

Случилась несчастная дуэль Пушкина; столица

поражена была смертью любимого поэта; народ толпил­

ся около его дома, где сторожила полиция, испуганная

таким сборищем; впускали только поодиночке покло­

ниться телу усопшего. Два дня сряду в тесной его квар­

тире являлись, как тени, люди всякого рода и звания,

один за другим благоговейно подходили к его руке

и молча удалялись, чтобы дать место другим почита­

телям его памяти. Было даже опасение взрыва народной

ненависти к убийце Пушкина. Если потеря его произ­

вела такое сильное впечатление на народ, то можно себе

представить, каково было раздражение в литературном

круге. Лермонтов сделался его эхом, и тем приобрел

себе громкую известность, написав энергические стихи

на смерть Пушкина; но себе навлек он большую беду,

так как упрекал в них вельмож, стоявших около трона,

за то что могли допустить столь печальное событие.

Ходила молва, что Пушкин пал жертвою тайной интри­

ги, по личной вражде, умышленно возбудившей его

ревность; деятелями же были люди высшего слоя об­

щества. Поздно вечером приехал ко мне Лермонтов

и с одушевлением прочел свои стихи, которые мне очень