Владимир Митыпов - Внимание: неопитеки!

• Название: Внимание: неопитеки!
• Автор: Владимир Митыпов
• Издательство: Бурятское книжное издательство
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1968

Главная тема повести  Владимира Митыпова – ответственность ученого перед человечеством за свои открытия.

Эксперименты профессора Моллини увенчались полным успехом: ему удалось наделить горилл сверхмощным разумом и превратить их в неопитеков, в «живые вычислительные машины». Необычайные способности неопитеков сделали их чрезвычайно полезными для военного ведомства, но ни ученые, ни опьяненные грандиозными перспективами военные и представить себе не могли, к каким ужасающим последствиям приведет открытие Моллини.

---

Я вспомнил минувшую ночь и поэтому ответил довольно твердо, что это, видимо, еще несколько преждевременно.

Полковник неопределенно хмыкнул, вынул сигару и стал скучающе смотреть в окно. Боров недовольно заворочался в кресле. Во взгляде Моллини была напряженность.

— А вы не могли бы объяснить причину? — поинтересовался боров.

— Видите ли, — осторожно ответил я, — ряд мозговых срезов неопитеков показывает некоторую неустойчивость на уровне синапсов. Хотелось бы добиться абсолютной стабильности... — И прочее в таком же духе.

Я говорил совершеннейшую ахинею. Боров ни бельмеса, конечно, не понял, хоть и кивал, показывая, что все это он принимает к сведению. Полковник продолжал таращиться в окно и дымить сигарой, но зато на лице Моллини я прочел удовлетворение. Я пошел с нужной карты.

— Благодарю вас. Это все, что мы хотели выяснить, — сказал боров, протягивая мне свою толстую, как окорок, лапу.

Я поспешил откланяться. Уходя я слышал, как боров говорил, что все неопитеки, покидающие нас, должны быть стерилизованными во избежание размножения в руках конкурентов.

1 февраля. После декабрьского психоза неопитеки до вчерашнего дня вели себя тихо. Старые расчеты для генштаба были благополучно закончены, и обрадованные вояки натащили еще кучу работ. Кажется, они касались траекторий ракет в непостоянных силовых полях. Жуткое дело! Но вчера произошла совершенно ужасная истории. В обед, когда служители разносили по клеткам пищу, один из неопитеков, огромный самец, вырвал решетку, обрушил ее со страшной силой на бедного служителя и бросился бежать по коридору. Хорошо, что больше никого на его пути не оказалось. С огромным трудом на разъяренного неопитека набросили сеть и заперли его в отдельной клетке. Все это рассказал мне сам Моллини. Он пришел ко мне в кабинет сразу постаревший, руки его дрожали, когда он наливал себе из сифона.

— Георг, у вас крепкого ничего не найдется? — спросил он, отхлебнув газировки.

Я поспешил достать из стола коньяк, оставшийся еще от Чатраги.

— Понимаете, Георг, я стал их бояться, — полушепотом сказал старик. — Я чувствую, что они уже ушли из моих рук... Это страшно. Их нельзя оставлять в таком виде и нельзя уничтожить, потому что компания никогда на это не пойдет. А изменить их психически я не в силах. Боже мой, боже мой!

Но постепенно коньяк сделал свое дело: старик приободрился, на щеках у него появился румянец.

— Пойдемте, Георг, — вдруг сказал он, поднимаясь, — поговорим с ним.

— С кем поговорим? — не понял я.

— С неопитеком, с кем же еще? А вы что, не знали, что они могут разговаривать?

Я не нашел слов, чтобы ответить что-то.

Этажом ниже в глубине большой и совершенно пустой комнаты стояла клетка из мощных стальных прутьев. В ней на металлическом полу сидел неопитек. Из-под нависшего тяжелого лба на нас, не мигая, смотрели круглые, налившиеся кровью глаза. Морда неопитека производила отталкивающее впечатление: широкий нос с шевелящимися ноздрями, безгубый, лягушачий рот, крупные желтые клыки и большие, словно раздавленные, уши. Он то и дело быстро и нервно облизывался и шумно сопел. Когда мы подошли, он нисколько не изменил позы, только под покрытой жесткими бурыми волосами шкурой резко вздулись огромные мышцы.

— Как тебя зовут? — резко спросил Моллини. Лицо его напряглось и стало неприятно жестоким, как у какого-нибудь средневекового инквизитора.

Неопитек поочередно очень внимательно оглядел нас, чуть шевельнулся и медленно сказал, отчетливо выговаривая слова:

— Меня зовут Пифагор.

Это было что-то непередаваемо жуткое. Я не знаю, как это объяснить, но когда я услышал этот хриплый лающий голос, в котором не было ничего человеческого, меня чуть не стошнило. К тому же такое имя. Какой цинизм! Еще немного — и я опустился бы на пол: ноги меня почти не держали. Человеческая речь, переложенная на звериный голос, — ничего более противоестественного я представить не могу. А Моллини, тому хоть бы что!

— Ты убил человека. Почему ты это сделал? — продолжал гнуть свое старик. Готов присягнуть, что в этот момент на физиономии неопитека появилось что-то вроде ухмылки.

— Я хотел убедиться, что это возможно, — заявил Пифагор. Тут по-моему даже Моллини стало не по себе.

— Убедиться... — повторил он растерянно. — Зачем?

Неопитека словно подбросило катапультой. Он одним махом пролетел расстояние в добрых пять метров и повис на решетке, вцепившись в нее всеми четырьмя конечностями.

— Теперь мы знаем, что вас можно убивать! — кричал он, просовывая между стальными прутьями свою кошмарную бородавчатую морду. — Мы вас ненавидим! Да, да, ненавидим! За то, что вы не похожи на нас! За то, что вы держите нас взаперти, как зверей, хотя мы гораздо умнее вас! За то, что вы истязаете нас, подсовывая нам свои цифры! Вы сделали так, что мы не можем не считать для вас, хотя и испытываем при этом страшные мучения! Почему вы сами не считаете, если это вам так нужно? Молчите?! Тогда я скажу: вы к этому не способны. В вас нет ничего, кроме трусливой и коварной хитрости! Так знайте же, что рано или поздно мы вас самих посадим в клетки, и вы будете для нас считать!

Я не запомнил всего, что выкрикивал разъяренный неопитек, но кое-что у меня все же осталось в памяти. Я не знаю, придется ли мне в жизни быть свидетелем более страшной сцены, чем эта. Не думаю...

Моллини совершенно осатанел под конец. Он мало чем отличался от косматого Пифагора, хоть и был одет в ослепительно белый нейлоновый халат. Думаю, если бы не было между ними решетки, он бросился бы на неопитека. Еще бы: дело почти половины жизни летит на твоих глазах к дьяволу. И неизвестно еще, что скажут кампания и генштаб. Тут остервенеешь.

— Ты умрешь сегодня же! — кричал старик, потрясая кулаками. Его худое лицо с благородным профилем было буквально зеленым. — Я у тебя живого возьму мозговые срезы! Своими руками!

Неопитек отвечал диким хохотом...

Я почувствовал, что нужно немедленно уйти: у меня началось расстройство желудка. С огромным трудом я дотащил совершенно обессиленного Моллини до его кабинета и бросился к себе. В ушах у меня продолжал греметь адский хохот неопитека. Господи!

Вечером рассказал обо всем Гильде. Реакция ее удивила меня. Она выслушала, бледнея с каждой минутой, потом заявила, что то, что делает Моллини, — преступно, и мы немедля должны обо всем рассказать людям. Вот уж чего не ожидал, того не ожидал. Боже, что это за день такой выдался — сплошные сенсации. Не говоря уж о том, что предложение Гильды — чистейшая инфантильность, каким людям мы должны рассказать о делах Моллини? По моему глубочайшему убеждению людям абсолютно наплевать на неопитеков со всеми их математическими талантами. „Бросьте мне морочить голову, — скажет любой и каждый. — Что из того, что обезьяны считают? И пусть считают себе на здоровье. Не водородная же бомба, чтобы портить себе кровь из-за этого. А то, что они грозятся, так это их дело. Мало ли кто пугал нас. Интересно, правда, что они умеют разговаривать, но ведь попугай, уж на что глупая птица, тоже иной раз такое загнет“. Гильде я этого, конечно, не сказал. А она между тем разволновалась не на шутку.

— Мы должны привлечь к этому внимание общественности, — говорила она, порывисто расхаживая по комнате. — То, что ты рассказал, ужасно. Ты хоть представляешь себе всю опасность? Через несколько лет их будет десятки миллионов. Каждая фирма, каждая контора будут иметь своих неопитеков — ведь они же баснословно дешевы по сравнению с электронно-счетными установками! И в один прекрасный день они могут создать человечеству реальную угрозу!

— Дорогая, мне кажется, ты сильно преувеличиваешь. Ну что такое неопитек? В известном смысле его можно рассматривать как машину, только не механическую, а биологическую. Для человечества неопитек опасен не более автомобиля, уверяю тебя. Моллини сумеет подавить в них звериное начало.

Гильда смотрела на меня как на сумасшедшего. Я пытался воздействовать на нее с другой стороны.

— Милая, — сказал я, привлекая ее к себе. — Ведь мы же с тобой скоро поженимся. Тогда нам, как никогда до этого, будет необходима хорошо оплачиваемая и постоянная работа в солидной фирме. У нас будут дети, которым мы должны будем создать благополучие и какое-то, хоть небольшое, состояние. Так ведь? А где мы еще можем найти другую работу, которая сулила бы в будущем столь блестящие перспективы, как здесь? Когда начнется массовое производство неопитеков...

— Как ты можешь так говорить, Георг! — перебила меня Гильда с горячностью, которой я в ней не ожидал. — Ты понимаешь, что ты говоришь? Ради собственного благополучия ты готов стать соучастником преступления против человечества! Неужели ты настолько слеп, что не видишь, чем может обернуться открытие Моллини? Одумайся, пока не поздно, прошу тебя!