Хьюго Виккерс - Грета Гарбо и ее возлюбленные

• Название: Грета Гарбо и ее возлюбленные
• Автор: Хьюго Виккерс
• Издательство: Русич
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1997
• ISBN: 5-88590-639-4

Книга британского писателя Хьюго Виккерса рассказывает о киноактрисе Грете Гарбо, ставшей легендой еще при жизни. Судьба этой знаменитой женщины предстает перед читателем в переплетении с судьбами людей, любивших ее.

Марлен Дитрих, Мерседес де Акоста, Эва Ле Галльен — эти и многие другие личности сыграли важную роль в жизни Греты Гарбо, самой красивой женщины всех времен, блистательной актрисы, создавшей на экране образы загадочных роковых героинь.

---

Мерседес впервые познакомилась с Сесилем Битоном в Нью-Йорке 13 декабря 1928 года на вечеринке, устроенной Мюриэл Дрейпер, на которой собрались «несколько лесбиянок и одаренных молодых людей». Мерседес ушла с вечеринки в обществе Битона, а через два дня взяла его с собой на выставку скульптур своей подруги Мальвины Хоффман. Поначалу Сесиль упирался:

«Я бы не сказал, что она мне уж очень понравилась, и у меня не было ни малейшего желания смотреть выставку ее подруги. Однако, когда я как следует разглядел Мерседес де Акосту, я был весьма польщен и пришел в восторг: я обнаружил, что она добрый и умный друг и советчик, без малейших проявлений наигранности и аффектации. Она — весьма дружелюбное создание, благодаря ей я впервые разглядел Большой Центральный вокзал и был просто потрясен!»

Выставка Сесилю не понравилась. «Большинство работ казались вымученными и слабыми, но среди них нашлась пара замечательных бронзовых африканских голов, которые были выполнены поистине прекрасно».

Мерседес пригласила Сесиля домой и весьма удивила его своим признанием, что Осберт Ситвелл гомосексуалист.

К концу чаепития, как позднее вспоминал Битон, «Мерседес была очаровательна, без умолку болтая своим хрипловатым голосом. Было в ней нечто мужеподобное, однако она была очаровательна, добра, умна, интересна, и я знал, что в Нью-Йорке она станет одним из моих близких друзей».

Так оно и вышло, ибо на следующий день Мерседес пригласила Сесиля присоединиться к ней за обедом у Мюриэл Дрейпер, после чего он пригласил ее посмотреть его работы.

«Это был замечательный вечер, и Мерседес очаровала меня своим неподдельным энтузиазмом. Я ужасно восхищен ею, ее серьезностью и энтузиазмом. А еще я пришел в восторг, что ей сильно понравились многие мои работы. К тому же она весьма тонкий критик. Она такая очаровательная, подвижная и живая, и чем-то напоминает птицу. Она не боится противоречить мне. Она никогда не опускается до лести. Есть в ней нечто детское. После того как я показал ей фотографии и небольшие живописные работы, мы сидели и курили, и разговаривали, а часы все тикали на протяжении нескольких часов, и я открывал для себя в Мерседес все новое и новое.

Ей присущ потрясающий энтузиазм, она потрясающий друг, и я люблю ее за то, что она не побоялась сказать мне: «О да, он написал мне великолепное письмо, расчудесное письмо, говоря, что я его друг, что он еще ни разу ни с кем не был так счастлив. Он чувствовал, что может доверять мне, что я одарила его большим счастьем и чувством уверенности, нежели кто-либо другой». Она восторженно отзывалась о своей работе, о пьесе, которая наверняка вот-вот появится на подмостках и, по ее мнению, будет просто замечательной, а еще ей с этой пьесой не повезло, потому что она написала ее для Дузе, которую, по ее словам, «боготворила, как никого другого, и сама Дузе была от пьесы без ума и уже приготовилась сыграть в ней, но вскоре умерла, и мне пришлось временно отложить ее и ждать, пока не появится достойная исполнительница». И вот теперь, судя по всему, она нашла эту достойную исполнительницу в пьесе, в которой впервые затрагивается судьба Марии после распятия Христа, — ей уготован либо ужасный провал, либо триумфальный успех. Эта забавная, худая, маленькая женщина с крючковатым носом продолжала свою резкую порывистую речь допоздна. Мы оба валились с ног от усталости, и хотя мне не хотелось торопить момент расставания, я был несказанно счастлив наконец-то оказаться в постели, вытянуть онемевшие члены и расслабиться».

По воспоминаниям Мерседес, Сесиль был в ту пору «ужасно худощавым и стройным. Он чем-то напоминал покачивающуюся на ветру тростинку или иву, отчего создавалось впечатление какой-то особой хрупкости… Сесиль и несколько других молодых людей довели эту моду едва ли не до произведения искусства». Мерседес до конца своих дней оставалась дружна с Сесилем. Вот как она отзывается о нем:

«Понемногу он раскрыл редкое разнообразие талантов, которые нечасто бывают присущи одному человеку. Сесиль наделен уникальным сочетанием творчества и артистического чутья, которое, между прочим, включает в себя и его повседневное бытие. Что касается его внешности, то он стал даже еще более красив и привлекателен, и я верю, что со временем его книги, картины и фотографии в глазах потомков станут наиболее ярким воплощением нашей эпохи».

Это первое путешествие в Нью-Йорк завершилось выгодным контрактом с Конде Настом, оно помогло Сесилю обзавестись новыми моделями, а также встретиться со многими знаменитостями тех дней. Новаторские приемы Сесиля имели колоссальный успех. Дамам просто не терпелось улечься на пол, пока Сесиль карабкался вверх по стремянке, чтобы оттуда, сверху, сделать их фотоснимок.

В ту пору Битон был увлечен подготовкой своей «Книги Красоты». Поэтому зимой 1929 года он вернулся в Соединенные Штаты в поисках новых знаменитых красавиц для своих снимков. На этот раз он направил стопы в Голливуд, во всеуслышание заявив, что не остановится, пока не заполучит для своей книги фотографию Гарбо. «Без нее никак не обойтись, какими бы ни были ее размеры. Гарбо — это личность, она обладает совершенными формами, не говоря уж о ее классической красоте».

В Калифорнию Сесиля сопровождала Анита Лоос. Она же первой представила его кое-кому из знаменитостей. Сесиль вскоре прочно стал в Голливуде на ноги и теперь только тем и занимался, что беспрестанно фотографировал таких звезд, как Мэри Астор, Фей Рей, Кей Фрэнсис, Гэри Купер и Долорес дель Рио. Однако Гарбо нигде не было видно, и Битон просто помешался на мысли заполучить ее фотографию.

«Она единственная, в ком есть светский лоск. Ей льстят, перед ней заискивают, говоря, что она пользуется колоссальным успехом, но отказывается видеть своих почитателей. Женщины каждый день шлют ей орхидеи, мужчины звонят по междугородному телефону в надежде услышать ее голос. Ей до этого нет ровно никакого дела, и то, что ей до этого нет никакого дела, и то, что она даже не собирается показываться публике, только подогревает всеобщую истерию, и так же, как и я, все дошли едва ли не до умопомешательства, желая видеть ее, и, между прочим, благодаря этому обстоятельству ее имя теперь у всех на устах».

Сесиль подружился с бывшей звездой Элси Джанис и надеялся с ее помощью дозвониться до дома Гарбо. Чей-то голос с сильным иностранным акцентом заявил в ответ: «Мисс Гарбо нет на уик-энд». Сесиль тогда принялся осаждать знаменитого пресс-секретаря студии «МГМ» Хауэрда Стриклинга, умоляя его организовать встречу. Тот связался с Гарбо по телефону и передал актрисе просьбу Битона. «Ну, я не знаю. Ну ладно», — такой ответ трудно назвать многообещающим.

Во время последней недели, проведенной Битоном в Голливуде, у него, казалось, появились проблески надежды, но и они в конечном итоге были разбиты вдребезги. Битон так писал об этом в своем дневнике:

«Я наконец-то дозвонился до Стриклинга, и после того, как вчера мои надежды вознеслись едва ли не до небес, в ответ на вопрос: «Ну как там насчет Гарбо?» — я услышал мрачное: «Бесполезно». Черт. Пропади эта сука пропадом. Я едва не расплакался от злости, усталости и отчаяния. Черт… Ведь ей же все равно нечего делать».

В январе 1930 года Сесиль уехал из Голливуда в расстроенных чувствах. Вскоре после этого, в Палм-Бич, он случайно повстречал Мерседес. Сесиль с удовольствием предался с ней злословию о «кошмарном» сборище нью-йоркских лесбиянок, он вспоминал: «Мы посмеивались над ними за их занудную верность друг дружке, их серьезность, убожество, бедность и полное отсутствие юмора». Мерседес, как никогда, соответствовала своей удивительной внешности, в которой воистину есть нечто грозное. Что еще более важно. Мерседес, которой еще предстояла та роковая встреча с Гарбо, снабдила Сесиля сногсшибательными слухами о звезде-затворнице.

«Мерседес была очаровательна, умна, бесконечно забавна и остроумна. Я рассказал ей голливудские новости, а она мне наговорила всякого о Гарбо, отчего я пришел в неописуемый восторг и едва не купил себе билет назад в Голливуд, чтобы только снова увидеть ее. Еще в Швеции, будучи совсем ребенком, она попалась на глаза Морицу Стиллеру, тот дал ей книги для чтения, занялся ее образованием, влюбился в нее и сделал ее своей любовницей. Она боготворила его. Ему уже стукнуло пятьдесят, и в ее глазах он стал олицетворением успеха в обществе, ума, всего того, что подстегивает в нас интерес к жизни. Он привез ее в Голливуд. У нее был роман с Джоном Гилбертом. Впервые она столкнулась с кем-то, кто был еще молод. Стиллер пришел в бешенство от того, что она влюбилась в этого недоумка Гилберта и даже ушла от него. Стиллер бросил Голливуд, умер, и Гарбо едва не наложила на себя руки от горя и раскаяния.

Она никогда не смотрится в зеркало. Она ходит по-мальчишески размашистой походкой. Она лишь однажды позволила себе шумно выразить свой восторг, когда портной прислал ей новую пару бриджей для верховой езды с настоящей мужской ширинкой. Она принялась расстегивать и застегивать пуговицы, демонстрируя это всем и каждому. Она ужасно молчалива. Из нее не вытянешь ни слова. Пока что она не лесбиянка, но вполне может ею стать. Итак, эту историю рассказала мне Мерседес, которая, в свою очередь, вытянула ее от кого-то из знакомых Гарбо.