Чарльз Рууд - Русский предприниматель московский издатель Иван Сытин

• Название: Русский предприниматель московский издатель Иван Сытин
• Автор: Чарльз Рууд
• Издательство: Издательский центр «ТЕРРА»
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1996
• ISBN: 5-300-00370-0

Герой этой книги – Иван Сытин – благодаря упорству, практической сметке и ловкости стал богатым и влиятельным издателем России. Он стал одним из первых предпринимателей, активно насаждавших грамотность в народе.

---

Сытин, однако, не учел того печального для издателей-нэпманов обстоятельства, что правительство отнюдь не собиралось смягчать жесткий контроль в издательской сфере, как это было сделано в мелком производстве и легкой промышленности. Напротив, сразу после объявления НЭПа Совнарком еще более упрочил позиции государства в печатно-издательском деле, передав в ведение Госиздата все запасы бумаги и право распределять их по своему усмотрению, а также усилив его цензорские функции[573]. Затем 20 июня один из ведущих официальных публицистов В.П. Полонский (Гусин) недвусмысленно написал, что руководители государства никогда не позволят свободно распоряжаться оружием, благодаря которому они пришли к власти. «Коммунистическая революция, – напомнил он читателям, – победила не штыками, а печатным станком»[574].

В 1923 году, то есть на шестом году революции, пошатнувшееся вследствие удара здоровье помешало Ленину оставаться бесспорным вождем государства, а «Книжное товарищество 1922 года» потерпело крах. И.И. Трояновский, писатель, которого некогда издавал Сытин, решил, что самое время увлечь старого товарища новой идеей, и попросил Сытина помочь деньгами в организации выставки-продажи произведений русских художников в Нью-Йорке. Затраты предстояли немалые, зато Сытин получал возможность присоединиться к сопровождающей делегации и впервые пересечь Атлантику. Группа московских художников, объяснил Трояновский, надеется сбыть богатым американцам свыше 900 произведений живописи, скульпторы и графики из РСФСР и выручить за них по меньшей мере 100 тысяч долларов. А они с Сытиным в качестве антрепренеров возьмут на себя организационную часть.

Как вспоминал позднее Сытин, он «с охотою согласился», но главным образом для того, чтобы попасть в Америку и познакомиться с устройством тамошних школ. После неудачи двух своих нэповских начинаний – бумажной фабрики и книжного товарищества – Сытин, похоже, решил принести пользу на ниве советского образования. Поездка в Нью-Йорк открывала перед ним возможность позаимствовать передовой опыт для обновления русских школ и привлечь американцев к участию в совместных предприятиях в этой области. К сожалению, говорит Сытин, устроительство художественной выставки-продажи с первых шагов наталкивалось на трудности. Во-первых, он сразу внес в ее фонд 5 тысяч долларов, между тем как Трояновский, вероятно, вообще ничего не вложил. Во-вторых, художники, по мнению Сытина, послали на выставку «пеструю серию», в которой не было по-настоящему достойных произведений.

Возникли также трудности с паспортами, и Сытин получил разрешение на выезд лишь через месяц после отбытия всей делегации. Вслед за остальными он отправился поначалу в Ригу за американской визой, поскольку РСФСР не имела дипломатических отношений с Соединенными Штатами[575]. Для пожилого советского гражданина путешествие в одиночку по чужим пределам могло оказаться весьма хлопотным делом, тем не менее Сытин решил по пути в Нью-Йорк заехать в Берлин и Париж. Как написал своей жене один из членов делегации художников Игорь Грабарь, когда Сытин был уже в дороге: «Не правда ли, старик замечательный?[576]» После двухнедельной медицинской проверки во французском портовом городе Шербур Сытина признали здоровым, и он отплыл в Америку на пароходе «Маджестик» – это произошло за несколько дней до или сразу после 21 января, когда умер Ленин, а молодое Советское государство преобразовалось в Союз Советских Социалистических Республик[577]. Прибыв к концу месяца в Нью-Йорк, Сытин уверенно пообещал чиновникам на Эллис-Айленде, что пробудет в стране не более полугода, и затем переправился на пароме в Манхэттен, где обнаружил, что его соотечественники уже «по-русски ведут ссоры».

По свидетельству Сытина, к тому времени делегация успела снять помещение для выставки, но не откликнулась на предложение помощи со стороны нью-йоркского отделения Русского Красного Креста. Когда по прошествии еще некоторого времени Сытин и несколько членов делегации все же связались с представителями этой организации и встретили «недружелюбный прием», Трояновский поспешил на следующий день договориться с ответственными сотрудниками Красного Креста, чтобы они занялись рекламой выставки. В ответ художники из делегации потребовали, чтобы прессу организовал Сытин, – мол, «Америка его знает, и каждая газета его поддержит», – ибо только его именем устроители этой акции по сбору средств могли отгородиться в глазах публики от Советской власти. Однако, продолжает Сытин, «клякса уже свое огорчение оставила… попали мы в сомнительные… Кроме… евр. газет, где нас особенно усердно хвалили и делали анонсы, а другие наоборот…»[578]м 19 февраля и 2 марта первые статьи о приближающейся выставке опубликовала «Нью-Йорк тайме», и оба раза в качестве главного ее организатора упоминался «состоятельный русский издатель» Сытин. После открытия выставки 4 марта в Гранд-Сентрал-Палас «Нью-Йорк тайме» посвятила этому событию репортаж, где рассказывалось, как Сытин, стоя у входа, приветствовал сына Льва Толстого – графа Илью Толстого, жившего тогда в Соединенных Штатах. В последний раз они встречались десять лет тому назад, когда Сытин издавал полное собрание сочинений Льва Толстого. Илья Львович, по словам американского репортера, наслаждался старым московским говорком Сытина и был изумлен тем, как мало переменился издатель, разве что поседел[579].

Как всегда непоседливый, Сытин между тем успел обойти несколько школ и фабрик города, и во время одного из таких визитов, рассказывает он, профессора Нью-Йоркского университета предложили направить в СССР выставку своих методических разработок и учебников[580]. Под впечатлением от увиденного он безотлагательно написал своему внуку «Димуше», уговаривая его получить образование в Америке. «…Не надо здесь жить, а учиться надо», настаивал Сытин, ибо «что здесь видеть можно, того нигде не увидишь» и к тому же можно завязать знакомства на будущее. Правда, на взгляд Сытина, американцы маловато внимания обращают на «богатырский светлый дух» человека, но в конце письма он отдал должное кипучей жизненной энергии Нью-Йорка: «Твой дед помолодел»[581].

Что касается художественной выставки, которую помог организовать Сытин, его не удивило, что посетителей ходит мало, а покупателей – и того меньше, б апреля «Нью-Йорк тайме» поместила по этому поводу статью на первой странице под заголовком: «Долги развеяли мечты русских о золоте». Представитель Красного Креста в Нью-Йорке, обвинив во всем делегацию из России, сказал, что к концу марта общая сумма поступлений составила 2 тысячи долларов[582].

К середине апреля, как сообщали сами русские, им удалось выручить 30 тысяч долларов, то есть гораздо меньше, чем они рассчитывали, и было решено разбить экспозицию на несколько выставок для показа в других городах Северной Америки. Не имея более обязательств перед художниками, Сытин съездил на Ниагарский водопад и послал оттуда домой несколько красочных открыток. Затем они с Грабарем тронулись в обратный путь и 26 июня 1924 года прибыли в Ригу.

В течение этой полугодовой поездки Грабарь время от времени писал на родину о своих впечатлениях и в одном из писем он выразил разочарование тем, что «Сытин, к крайнему моему сожалению, оказался при ближайшем рассмотрении человеком глубоко сдавшим… где прежний ум, талант, острота?.. Он совершенно отпадает в качестве серьезного дельца…»[583] В другом случае Грабарь признал, что вся делегация чересчур переоценила прибыльность выставки, поскольку «золотые дни художественной торговли в Америке уже миновали»[584]. В свою очередь, Сытин не видел собственной вины в том, что «дело это оказалось малоудачным». В воспоминаниях, предназначенных для издания в СССР, он писал даже: «Когда я приехал в Америку и разобрался в положении, было уже ясно, что выставка, как она предполагалась, не удалась. С чувством неудовлетворенности по поводу постигшей нас неудачи я покинул Америку и возвратился в Россию»[585]. Издатель предпочел уверить своих читателей в том, что он не вывез из Америки вообще никаких впечатлений.

Очутившись снова дома, в Москве, Сытин ощутил возросшее недоверие к себе со стороны властей, упадок собственных сил и увидел, как мало у него осталось возможностей для работы. Теперь он уже не мог обратиться за помощью к Ленину, а от Сталина, начавшего прибирать к рукам партию, ждать милостей не приходилось. А тут еще в отсутствие Сытина в Петрограде произошло наводнение, и на Васильевском острове затопило его склад, до верху загруженный бумагой[586]. Потом свалилась самая страшная беда: в сентябре скончалась Евдокия Ивановна, с которой Сытин прожил сорок семь лет. В 1924 году он выпустил свое последнее издание – тонкий каталог с перечислением тех немногих книг, что ему оставалось продать из своих некогда огромных запасов.