Георгий Почепцов - Революция.com: Основы протестной инженерии

• Название: Революция.com: Основы протестной инженерии
• Автор: Георгий Почепцов
• Жанр: Философия
• Год: 2005
• ISBN: 5-9739-0015-0

Цветные революции очень ясно доказывают нам, что возможны эффективные технологии управления обществом, построенном на технологиях. Стандартная методика приложима к таким, казалось бы, разным нациям, как грузинская, украинская, киргизская. По собственному опыту знаю, что стимулировать человека расстаться с деньгами часто труднее, чем убедить его расстаться с жизнью. И если общество потребления давно выработало эффективные стимулы к покупке товара, тем более действенны стимулы к выбору президента. Заманить нас на площадь не труднее, чем в супермаркет. В конце концов, транснациональные компании каждый день организовывают нам новые потребности. Десять лет назад мы не подозревали, что не можем существовать без мобильного телефона. Еще год назад мы не догадывались, что нашей жизненной необходимостью являются честные выборы.

Предпринятая Георгием Почепцовым попытка систематизировать методологию цветных «революций» крайне интересна (поскольку это фундаментальный труд) и немного забавна: как если бы белые лабораторные мыши попытались систематизировать методологию экспериментов.

---

Для революций вообще характерно, что произведенный когнитивный взрыв в результате создает новые структурные линии, что, кстати, делает излишним тот запас знаний и книг, который был накоплен до этого. Так, 1917 год меняет формулу Сергея Уварова «православие, самодержавие, народность» на новую формулу «Ленин, партия, советский народ». Наверное, это редкий случай персонализации позитива, поскольку легче поддается персонализации именно негатив. Возможно, это связано с особыми условиями функционирования массового сознания. Ведь именно толпа становится главным действующим лицом революции. Как пишет Г. Фукс, «есть для нас какое-то необъяснимое упоение, когда мы чувствуем себя толпой, единой толпой, движимой единым чувством» [3].

Оранжевая революция 2004-го в Киеве уже заранее меняет формулу «президент Кучма» на «преступный режим». Юридическое решение не успевает за политическим. Но особенностью политического решения является многовариантность, каждая партия имеет право на своих собственных героев. Это в стандартной ситуации, в кризисной же идет борьба только между двумя точками зрения, каждая из которых рассматривает своего противника и всю ситуацию исключительно в черно-белом свете.

Революционная ситуация выпускает героя прямо на улицу или на площадь. Если раньше герои должны были пройти проверку временем, то сейчас этот временной промежуток сократился до минимума. Оранжевая революция 2004 года сразу же героизировала своих участников. Обычно определение героики отделено во времени (герои – это всегда те, кто были вчера). Вероятно, революционная ситуация как раз и отличается тем, что это редкий вариант исторического времени, когда герои возможны и сегодня.

Когнитивный взрыв представляет собой вариант управляемого хаоса, направленного на разрушение имеющихся структурностей. Революции прошлого были всегда левыми: они меняли противопоставление «дворец – хижина» в пользу «хижины», что всегда позволяло получить большое число сторонников, поскольку число «хижин» всегда и везде больше числа «дворцов».

Кто и как может удержать страну от когнитивного взрыва? Оранжевая революция, как и перестройка, например, наглядно демонстрируют, что это сложно. Но этот список «тормозящих факторов» можно представить в следующем виде:

• моральный авторитет страны: в разные периоды на эту роль претендовали для России, например, Александр Солженицын или Андрей Сахаров, но уже по тому, что этот список черпается из оппозиционного толка игроков, можно понять конфликтность данного вида общества;

• легитимный глава государства: на территории СНГ происходит падение доверия в лидеру, исключением было бы выдвижение его на место неформального лидера при наличии у него поста формального лидера;

• деятели искусства: их статус завышается в кризисные периоды, когда им пытаются внимать, но это следствие именно когнитивного взрыва, который на время уничтожает прошлые структурности, так было в период перестройки, так было в период оранжевой революции.

Если не удается связать наступающие разрывы с помощью личностей, посмотрим, что может связать их институционально. Это может быть следующее:

• консенсус элит: кризисный период обостряет межэлитные отношения, поскольку элиты борются за выход на первые места;

• «машины» массовой культуры (кино, литература, телевидение, театр): в период перестройки они сработали на разрушение предыдущего режима, но еще ни разу они не выстроили позитив;

• межгосударственные альянсы: Украина в выборах 2004 года попыталась подойти либо к России, либо к Западу, но неудачно.

Имеющиеся общественные разрывы имеют под собой определенное напряжение в области этнических, экономических, социальных, политических и других отношений. Это содержательная составляющая, а реализуются они в следующих областях, являющихся формой для проявления данного содержания:

• бытовые отношения;

• массовая культура;

• политика;

• межгосударственные отношения.

При этом это может быть анекдот, герой кинофильма, над которым смеются, партийный спич и так далее. Интересно, что все это разные формы нарратива, то есть распределенного и выстроенного во времени набора событий.

Нарратив и его роль

Нарратив как жесткое структурирование действительности вступает в случае революции в свои права, поскольку кризисные периоды характеризуются неоднозначностью получаемой информации, а нарратив как раз строится в жестких рамках, поэтому в нем и существует большая потребность. И так как имеет место когнитивный взрыв, то на арене появляется сразу несколько нарративов, ведущих между собой борьбу. Оранжевая революция, например, несла три нарратива: от Виктора Ющенко, от Виктора Януковича и от Леонида Кучмы.

Нарративная форма отталкивает несистемные свойства, не допуская их в массовое сознание. Например, у отрицательного героя не может быть даже намека на позитивные характеристики, поскольку это будет нарушать нарративную рамку, в рамках которой разрешенными для него являются только негативные поступки.

Набор «герой, жертва, злодей» характерен не только для литературного или кинонарратива, но и для политического. Сильные игроки живут в рамках своих собственных нарративов, слабые – присоединяются к чужому. Оранжевая революция назвала свой нарратив более правдивым, и ей поверили. Соревнование нарративов привело к политической победе одного над другим.

Иногда соревнование нарративов идет на неофициальном уровне с помощью слухов или утечек информации. Так, англичане во Вторую мировую войну пытались с помощью слухов продемонстрировать человеку на оккупированной территории, что о его сотрудничестве с немцами всем известно, то есть поддерживался конкурирующий нарратив.

Нарратив позволяет не только усилить героическую составляющую (свою), но и живописать негатив противника. В этом случае сама структура негатива способствует этому, поскольку он строится именно на жестком удержании заранее расписанных ролей, где у злодея по определению не может быть никаких человеческих характеристик. Нарратив – это очень правильная действительность. Перед нами та же комедия масок (комедия дель арте), только политическая. Право на порождение негатива дает возможность сделать следующее насыщение негативом образа противника:

• констатация реальных отрицательных характеристик;

• активация потенциально возможных отрицательных характеристик;

• вписывание нереальных отрицательных характеристик.

И чем ужаснее враг, тем восхитительнее наш собственный подвиг. Вспомним страшных путчистов 1991 года, которые на самом деле были старыми больными людьми. Но чем сильнее враг, тем значительнее будет победа над ним.

Нарратив задает рамки, за пределы которых уже нельзя выйти. Разрушить его можно только новым нарративом. Столкновение нарративов и составляет сущность когнитивного взрыва – это одновременно нарративный взрыв. Нарратив как стандартизированный вариант истории вдруг оказывается не один. Оказавшись на распутье, теперь надо выбирать, какая из тропинок более правильна.

Нарратив оппозиции облегчен тем, что она имеет большие возможности для критики, в то время как провластная позиция сужена зашитой. Вероятно, по этой причине к переголосованию второго тура президентских выборов и Ющенко и Янукович пошли под знаменами именно оппозиции.

Ющенко в роли жертвы (а 1 7 декабря 2004 года был назван уже точно даже вид диоксина, которым его отравили) в передаче «Человек и закон» (международное ОРТ, 16 декабря 2004 года) был символически привязан к Борису Ельцину, на которого также в свое время было совершено таинственное покушение. Такое сильное событие обязательно должно быть вмонтировано в нарратив.

Кстати, слоган «бандитская власть» дает сигнал смены нарратива, поскольку провластный нарратив, конечно, не может принимать такие сообщения. Это сигнал нарратива восстания, когда право на интерпретацию действительности уходит от власти. При этом сразу же вводится конкурирующий нарратив, который ведут на доминирующие позиции действия во всех трех пространствах: физическом, информационном, когнитивном. Модель нового нарратива стала такой:

 герой – Виктор Ющенко;

 жертва – украинский народ;

 злодей – Леонид Кучма.

Кстати, такой нарратив дает не просто четкую роль героя-защитника, но и ставит народ на позицию жертвы. Расписанные заранее роли тяжело поддаются изменениям. Все новые детали и факты должны лишь подтверждать заранее заданную сюжетную линию, поскольку противоречащие ей факты просто отбрасываются.

Следует задержаться и на том, что, возможно, бархатные революции знаменуют принципиально новый вид революций или переходный к ним. Если во времена аграрной или индустриальной цивилизации борьба ведется за материальные ресурсы, то информационная цивилизация приносит борьбу за нематериальные ресурсы.