Блэки Хол - Sindroma unicuma. Книга 2.

• Название: Sindroma unicuma. Книга 2.
• Автор: Блэки Хол
• Жанр: Фэнтези

---

Скоро начальник выплывает из брошюровочной и потребует отчет о проделанной работе, а у меня процесс застопорился на первом же деле, которое именуется ПД-ПР.

Протерев глаза, я еще раз широко зевнула, напустив кислород в оголодавший мозг, призывая извилины очнуться от спячки. Стоп. Прислушавшись к себе, прокрутила в памяти последние скучные полчаса и натолкнулась на нечто смутно знакомое, зазвеневшее тревожным тоненьким звоночком. Не успела голова заработать, а руки уже принялись лихорадочно перелистывать назад.

Я листала, листала, чуть странички не порвала от нетерпения, и наконец нашла обеспокоившее. Черный трезубец. Скромное и эстетичное клеймо.

Сглотнула, и в пересохшем горле засаднило. Срочно читаем и вникаем, пока от волнения строчки не заплясали перед глазами.

"Личность: не установлена".

"Личный номер в реестре изготовителей: отсутствует".

"Активность". Составители указали дату пятнадцатилетней давности и после прочерка - пусто. Значит, "трезубец" активен и не пойман.

"Степень опасности: 5". Самая высокая!

"Примечание: О появлении новых вис-предметов с фактами установленного авторства немедленно сообщать в органы контроля по месту проживания".

"Факты авторской принадлежности". Ниже следовал перечень выявленных и арестованных улучшенных вещей, изготовленных таинственным "трезубцем". Списочек растянулся аж на три страницы. Если учесть, что согласно статистике число раритетов с опознанным авторством составляло около тридцати процентов, то реальное количество вис-предметов, к которому приложил руку "трезубец", впечатляло.

Я с жадностью вчиталась. Диапазон интересов мастера поверг меня в состояние сродни благоговейному трепету.

Ас раритетного дела любил похулиганить и создал фотопленку, полностью оголявшую изображенных на фотокадрах людей, и чудо-бумагу, трансформирующую написанный текст в картинки возмутительного содержания. Также с большим вниманием подошел к чаяниям дам, наделив необычными и полезными свойствами предметы женской косметики и элементы нижнего белья.

Помимо баловства мастер инкогнито занимался вещами посерьезнее: активно экспериментировал с амулетами и оберегами, улучшающими возможности организма - выносливость, зрение, зоркость, силу удара, обоняние; разрабатывал ускорители роста, созревания и процессов термодинамики, осваивал максимальную вместимость при объеме, близком к нулю; не брезговал отвлекаться на изготовление фальшивых купюр, кукол Вуду, живой и мертвой воды.

Практически все изготовленные "трезубцем" раритеты имели восклицательные знаки на полях страниц, означавшие, что загадочному умельцу принадлежит пальма первенства.

Закрыв дело ПД-ПР, я завязала тесемки. Наверное, минут пять ковырялась с непослушными веревочками, а потом заметила, что дрожат руки. Оставалось дело за малым, вернее, за главным - подтвердить гипотезу. А именно: заставить профессора Вулфу заговорить.

Вывод о принадлежности клейма трезубца интеллектуальному гению Альрика пришел на ум мгновенно, и я ни на секунду не усомнилась в своей догадке, хотя доказательств кот наплакал: значок на пере, которое мужчина как-то показал в лаборатории, и желания, услышанные от профессора во время побочного эффекта типуна, поставленного мне под язык. Возможно, богатое воображение сыграло шутку, присвоив Альрику признания, которых он не делал, но его неоднозначная реакция на кое-что из озвученного мною позволила думать, что в высказываниях профессора кроется толика правды. И предстояло ее проверить.

Сегодня я дольше обычного задержалась в архиве, занимаясь выполнением порученного задания, и начальник задумчиво хмурил лоб, поглядывая в мою сторону.

- Вы отработали положенное время, - заметил, проходя мимо с кипой бумаг. - Можете быть свободны.

- Спасибо, пока не спешу. Пойду попозже.

Пока дополнения к делам подшивались, в голове вертелись сотни вариантов, как начать разговор с профессором, и с каждым новым началом выходило всё хуже и хуже. Я не могла сообразить, какой тактики придерживаться: вести себя нагло или в просительной манере, жалостливо умолять, чтобы Альрик соизволил взглянуть на фляжку, или блефовать с самоуверенным видом? Почему-то у меня не было уверенности, что мужчина возрадуется результатам расследования и благосклонно примет предложение о совместной подсудной авантюре.

Закономерно встал вопрос о доле от реализации коньячного горшочка, если случится чудо, и профессор признается в том, что он и есть тот самый "трезубец", ловко уворачивающийся от цепких лап правосудия вот уже пятнадцать лет.

- Хотите чаю? - прервал размышления архивариус, приняв мое изборожденное морщинами чело за признак крайнего утомления, в то время как я усиленно размышляла, стоит ли вообще затевать сыр-бор из-за продажи фляжки. Меня теперь регулярно подкармливают денежными подачками, и нет срочной необходимости в избавлении от спиртсодержащей емкости.

Разве можно забывать о еженедельной помощи? - дала себе хорошую мысленную затрещину. Дождусь окончания экзаменов и стрелой помчусь к Стопятнадцатому, раздающему щедрой рукой благотворительные банкноты отощавшему младшему персоналу.

Лишь поднявшись на подъемнике в холл, я вспомнила о разъедалах, на которые не взглянула по причине неожиданного открытия об Альрике.

На обеде Радик не появился в общежитии, наверное, старался изо всех сил, сдавая экзамен, чтобы не разочаровать дядю, и мне пришлось бутербродничать в одиночестве.

Вернувшись в институт, я отправилась в библиотеку и набрала учебников по символистике, ибо во вторник предстояла незабвенная встреча с незабвенным профессором на незабвенном экзамене. Составила книги впечатляющей стопкой выше головы, но ни одной строчки не втемяшилось в голову. Зато в ней циркулировали фантазии, одна красочнее и ужаснее другой - как Альрик избавляется от меня, раскрутив в центрифуге, или неумолимо затягивает lagus* на шее.

Бабетта Самуиловна с подозрением следила за мной поверх раскрытой книжки. Наверное, одинокая студентка в пустой библиотеке выглядела странно. Все нормальные люди собирались оторваться или уже отрывались на полную катушку, сбрасывая напряжение экзаменационного дня, в то время как я выбрала сидение перед очами библиотекарши и штудирование толстых учебников.

Ближе к вечеру, сдав неподъемные печатные труды, я двинулась опустевшими коридорами в деканат за причитающимся еженедельным пособием. Человек - существо эгоистичное и меркантильное, и быстро привыкает к хорошему, поэтому предвкушение хрустящей наличности подгоняло меня, требуя ускорить шаг.

- Эва Карловна? - удивился декан. - Желаете опротестовать оценку?

- Нет, - замотала головой, мол, как вы могли подумать, подобная наглость снится мне только во снах. - Я за пособием...

- А-а, - вспомнил Стопятнадцатый. - На этой неделе вы последняя в ведомости. Не торопитесь, милочка, а зря. Там, - указал перстом в потолок, - могут подумать, что благотворительность неактуальна для низкооплачиваемых кадров.

- Очень актуальна, - заверила горячо. - Я не знала. А когда можно приходить?

- Каждую неделю, начиная со среды, - сказал Стопятнадцатый и пригласил в кабинет. - Прошу.

Там меня ждало потрясение - великолепное черное кресло с высокой спинкой и удобными подлокотниками на месте для посетителей.

- Ого! - только и смогла выдавить из себя и погладила шершавую обивку.

- Вот так, милочка, - мужчина протянул ведомость и положил на нее купюру. Одну-одинёшеньку, но зато какую! С двумя циферками - "5" и "0", согревшими сердце, едва взгляд упал на бумажку.

Торопливо расписавшись в единственной незаполненной строчке графы с подписями, я сказала благодарное "спасибо" и уже у двери была окликнута деканом:

- Наличествуют ли у вас трудности при подготовке к экзаменам? Я мог бы походатайствовать о дополнительных занятиях перед преподавателями.

- Не стоит беспокойства, Генрих Генрихович, всё отлично. Справляюсь по мере сил, - заверила я убежденно. Еще чего не хватало: новый апокалипсис в виде повышенного студенческого внимания. Едва о серой крыске успели позабыть, как доброжелательный дядечка снова посадит мою пятую точку на кактус.

- Если понадобится, не затягивайте. Сессия пролетит незаметно.

Точно, летит и машет крыльями, а я совсем страх потеряла, закружившись в вихре светских развлечений.

Получить заработанные копеечки в кассе оказалось проще простого, хотя штурвал на двери и бронестекло остались прежними. Сегодня кассирные богатства охранял не Савелий, а мужеподобная тетка - косая сажень в плечах - в униформе и с дубинкой гораздо внушительней, чем у прежнего охранника. Деньгами заведовал молодой человек, тоненький и полупрозрачный, и вся процедура проистекла в полном молчании. Я приложила ладонь к считывающему оттиску и получила звякнувшие монетки, заработанные непосильным трудом.