Блэки Хол - Эпилог (СИ)

• Название: Эпилог (СИ)
• Автор: Блэки Хол
• Издательство: СамИздат
• Жанр: Юмористическое фэнтези

Это городское фентези, близкое к научной фантастике. Не пугайтесь вступления. Дотерпите. В нем просто рассказывается что произошло в мире. Без этого будет трудно понять мироустройство романа. Действия происходят в научно-магическом институте. Г. героиня девушка Эва - студентка, на долю которой выпало не мало бед. Рассказывается о её жизни, учёбе, о людях что ей помогают и наоборот терзают. Г. герой как раз из последних. Мир романа достаточно жесток. Но в повествовании есть и юмор, и ирония. Все герои очень живые, яркие.  

---

    - Это реальная история, - ответил он. - И, к сожалению, картина нерадостная. 

    Пока я отвлекалась на посторонние мысли, Мэл общался, успевая жевать. Похоже, он стал свадебным генералом на сегодняшнем обеде. Когда он говорил, голоса стихали. Даже мачеха прислушивалась к словам Мэла. Мне она уделяла ровно столько же внимания, сколько и шторам на окнах. Улыбалась, как того требовали правила приличия, и не более. Зато за Мэлом следила с живым интересом. 

    - А ваша спутница немногословна, - заметила другая дама, наставив на меня лорнет. Ведь в пяти шагах сижу. Неужели не видно? 

    - Эва - мудрая женщина, - ответил Мэл и поцеловал мою лапку. - Она уступает, когда мне хочется выговориться. 

    Можно бы зардеться от комплимента, потупившись застенчиво, но в столовой собрался не тот контингент. Поэтому задеру нос гордо и высокомерно. 

    - Мудрость - достойное качество в свете отсутствия прочих способностей, - проскрипел желчный старик, которому выделили место рядом с именинницей. Из-за глухоты гость говорил громко и невпопад. 

    - Ну, почему же? - приобнял меня Мэл. - Прочих способностей у нас тоже хватает. Генетическая память не подвела Эву. Навыки постепенно восстанавливаются. Эва - сильный боец, как и ее батюшка Карол Сигизмундович. 

    Надо было видеть обескураженность мачехи. Она решила, что я стала пожизненной висорической инвалидкой. Зато отец сохранял каменное выражение лица. Уверена, он изучал отчеты преподавателей о моих "успехах", но почему-то не делился с женой. Впрочем, как не поделился секретом об урожденной слепоте старшей дочери, поступив весьма умно. Все знают, что нельзя доверять женщинам опасные тайны. Что становится известным женщине, о том мгновенно прознает весь свет. Поэтому для мачехи я осталась дочерью каторжанки, но жирного минуса в биографии хватило для брезгливого отношения. 

    - Продемонстрируете достижения? - обратился ко мне крупный мужчина с приплюснутым носом, отсортированный к родственникам именинницы. 

    За столом повисла тишина. Не успел Мэл открыть рот, чтобы привести парочку железобетонных причин для отказа, как моя рука протянулась вперед, и пальцы сжались в кулак над фужером с вином. 

    - Я могла бы усладить ваш взор виртуозной игрой с волнами, но позволю напомнить о поводе, по которому мы собрались. 

    Посмотрев выразительно на мачеху - мол, вот кто сегодня звезда и героиня романа, - я отвела локоть назад и разжала кулак. Сидящие напротив машинально отшатнулись, уклоняясь. Естественная защитная реакция, когда спружинившая волна летит в лицо. 

     

    Ворота родительского особняка закрылись за "Турбой". 

    - Эвка, ты схватила волну! - восторгался без устали Мэл. - Что-нибудь почувствовала? 

    Я поглядела на пальцы. Ничего не почувствовала. Пустота она и есть пустота. А если бы не схватила, то мило улыбнулась бы и сказала сборищу за столом: "Ой, простите, то получается, а то выходит из рук вон плохо". 

    - Но ведь ухватила! - не унимался Мэл. - Я от волнения язык прикусил. А ты раз! - и натянула как тетиву у лука. И твой отец впечатлился. 

    Да уж. Папенька увидел и задумался над тем, как далеко зашел вселенский обман с вымышленным висоратством. 

     За разговорами я не заметила, что мы ехали медленно-медленно, а потом Мэл и вовсе притормозил. 

    - Здесь живут мои родители, - кивнул буднично в сторону очередного кованого забора. - Хочешь посмотреть? 

    Обожежтымой. После вымученного семейного обеда завалиться в гости в Мелёшину-старшему?! Войти в дом, в котором Мэл провел детство и юность?! Поздороваться с его мамой?! 

    Потрясение от предложения Мэла переклинило клеммы в извилинах и вогнало в ступор. А Мэл, не став дожидаться ответа, повернул руль к воротам. Глазок видеокамеры прогулялся вдоль машины, и створки медленно расползлись в стороны. 

    Мама-мамочка, дай мне сил пережить этот ужасающе длинный день. 

     

    Мэл скучал по родительскому дому. Причем сильно скучал, хотя старался не показывать. За Мэла сказало нетерпение, с коим он подъехал к крыльцу и помог мне выйти из автомобиля, не дожидаясь, когда спустится со ступенек встречающий нас мужчина. Мэл поздоровался с ним рукопожатием: 

    - Привет, Коста. Сто лет, сто зим. Мы ненадолго. Пусть здесь постоит, - кивнул на "Турбу" и представил меня: - Это Эва. Кто дома? 

    Мужчина вежливо поклонился мне. Он был в брюках и в футболке, несмотря на прохладный день, соответствующий последним числам октября. 

    - Никого. Все разъехались. 

    - А Маська? 

    - Уехала утром на занятия и до сих пор не вернулась. 

    Мэл вздохнул с невольным облегчением, а следом выдохнула и я. Конечно, порыв Мэла был спонтанным, но если бы мы натолкнулись на кого-нибудь из родственников, у него имелось в запасе оправдание: показать мне родительский дом. 

    А дом был роскошен, как и парк со стрижеными газонами и деревьями, с аккуратными щебневыми дорожками. К двухэтажному особняку вели ступени, расходившиеся по окружности в разные стороны, но одинаково приводящие к парадному входу. Палевые стены, вишневая черепица, балконы, "грибочки" вентиляционных шахт... И окна, окна... Ужас, сколько окон. И все их нужно мыть. 

    Парк впечатлял выверенной геометрией форм. Мэл бегал здесь ребенком, расшибал коленки, лазил по деревьям, стрелял в воробьев заклинаниями... 

    Коста покинул нас, уйдя по своим делам. 

    - Ищешь песочницу, в которой я играл? - ухмыльнулся Мэл, обернувшись. Он успел потянуться, разминая мышцы, и теперь оглядывал окрестности, опершись о невысокую ажурную оградку. 

    - Ты здесь родился? 

    - Ну, родился я в клинике акушерства и гинекологии. А сюда мы переехали, когда мне было шесть лет. Пойдем, покажу дом, - Мэл отворил стеклянные двухстворчатые двери, приглашая, но я замялась. 

    - Мы ненадолго, - успокоил он. 

    Хорошо бы. А еще лучше уехать до возвращения родителей Мэла. 

    И нога с неохотой переступила порог. 

    - Сколько здесь комнат? 

    - Зачем тебе? 

    - Сколько? - не отставала я. 

    - Пятнадцать, - ответил он после паузы. - На первом этаже - гостиная, кабинет, бильярдная, две столовые, кухня, два салона. На втором - спальные комнаты. 

    Мэл показывал, и я замирала в восхищении. Прекрасные интерьеры: люстры, камины, ковры, зеркала, картины, шторы, мебель... Безукоризненная чистота. Элегантность, утонченность, немалый достаток. Лощеный уют, к которому приложила руку мама Мэла. 

    Бедный столичный принц. Как он умудряется жить в общежитии при минимуме удобств? Наверное, ночами ему снится утерянный комфорт. 

    - Пойдем, покажу свою комнату, - Мэл потянул по витой лестнице и по ходу движения пояснял, показывая на двери: - Эта пустует. Эта - бывшая Глеба, теперь пустует. Эта - Маськина. Эта - родителей. Эта - бывшая Альбины, пустует. А это моя. Проходи.