Блэки Хол - Эпилог (СИ)

• Название: Эпилог (СИ)
• Автор: Блэки Хол
• Издательство: СамИздат
• Жанр: Юмористическое фэнтези

Это городское фентези, близкое к научной фантастике. Не пугайтесь вступления. Дотерпите. В нем просто рассказывается что произошло в мире. Без этого будет трудно понять мироустройство романа. Действия происходят в научно-магическом институте. Г. героиня девушка Эва - студентка, на долю которой выпало не мало бед. Рассказывается о её жизни, учёбе, о людях что ей помогают и наоборот терзают. Г. герой как раз из последних. Мир романа достаточно жесток. Но в повествовании есть и юмор, и ирония. Все герои очень живые, яркие.  

---

    - Гошик, замерзнешь, - беспокоюсь я. В речке холоднючая вода, сквознячок продует - и абзац. Что делать без лекарств? 

    - Пусть закаляется, - ухмыляется Тёма весело. - Пригодится. 

    До меня доходит, что ближайшая аптека находится за сотни километров отсюда, а чудо-клиника Севолода - не намного ближе. И до комендатуры добраться не так-то просто. Боже, как люди здесь живут? - охватывает паника. 

    Тёма заливает в бензобак содержимое последней канистры. Мы загружаемся в машину и едем дальше, вернее, ползем вверх и ввысь - медленно, но неуклонно. От паров бензина, просочившихся в салон, меня начинает подташнивать, и я высовываю голову из окна. 

    - А что делают на Магнитной? - интересуется Егор. 

    - Варят железо, льют и куют, - отвечает Тёма. - Все изделия из металла, что есть на побережье, изготовлены на Магнитной, за редким исключением. 

    - Неужто и гвозди? - хмыкает муж. 

    - И гвозди. На побережье есть традиция. Когда рождается ребенок, ему дарят ложку, вилку и нож. Здесь металл высоко ценится. Еще в Магнитной раздолье для каменотесов. 

    - А Родниковое и Русалочий? - влезаю я. 

    - В Русалочьем много гончаров и ткачей, а в Родниковом - плотников и столяров. Еще там разводят овец и варят соль. 

    Дюже впечатляет. Профессии разные нужны, профессии разные важны. Слушаю Тёму и поражаюсь дальновидности самого старшего Мелёшина, рекомендовавшего изучить соответствующую литературу. Интересно, как там Кот? Не скучает ли по нам? 

    - Считай, в каждом округе проживает три тысячи человек, а то и больше, - продолжает Тёма ликбез. - И все хотят есть, пить и не мерзнуть. В общем, жить хотят, - говорит с усмешкой. 

    Перед Магнитной дорога становится оживленнее. Попадаются велосипедисты и те, кто едет верхом, в седле. Тёма жмет на клаксон, приветствуя знакомых. 

    Магнитная обустроилась в равнине меж гор, образовавших глубокую чашу. Мы подъезжаем вечером, после семи, когда солнце спряталось за макушкой горы. Надо же, "Каппа" больше половины суток в пути. Машина съезжает с взгорка. Отсюда видны дымки, поднимающиеся над Магнитной. Для уставших работяг топят бани. 

    - Придется проехать через центр, - предупреждает Тёма. 

    Я цепляюсь за Егора, а сердце колотится часто-часто. Здесь живет моя мама! 

    В Магнитной много каменных домов, но попадаются и деревянные. Как и в Березянке, тут держат скотину - коз, коров. Местные едут или идут - непонятно, кто и куда. "Каппу" провожают взглядами. Ну да, автотранспорт - редкость на побережье. 

    Здесь тоже есть центральная площадь и двухэтажное здание, отмеченное зелёно-оранжевым национальным флагом. Это Совет. Возле крыльца стоят два внедорожника на мощных колесах, но водителей и пассажиров поблизости нет. 

    Выискиваю среди зданий школу и не нахожу. "Каппа" едет дальше. По правую сторону такое же глухое здание, как и в Березянке. Теперь я знаю, что это запасник. Здесь складируют и хранят всё, что привозят в Магнитную со стороны и изготавливают для отправки в другие округа. 

    Едем дальше, и я верчу головой по сторонам. Магнитная заканчивается, и накатанная дорога становится плоше. "Каппа" продолжает путь, чтобы через десять минут добраться до поселения гораздо меньшего, чем центр округа. И снова мотор урчит, а машина провозит мимо. Кажется, мы вот-вот остановимся... Возле этого дома или рядом с соседним... Или около следующей избы?... Но Тёма везет дальше. Позади остался последний дом, и снова по обе стороны дороги - ели, сосны и кустарник. Путь заметно хуже: зарос травой и в колдобинах. Наконец, машина не выдерживает многочасового насилия, и мотор глохнет, рявкнув. Приехали. 

    - Проклятье! - бьет Тёма по рулю. - Ну, давай же, заводись... 

    Неподалеку видны двухскатные крыши... Реденький забор... Горы, зажимающие с двух сторон небольшое селение. Рядом с природными исполинами домики кажутся букашками, а люди - и того меньше. 

    Тема выходит из автомобиля и поднимает капот. Оттуда валит дым. 

    - Фу-у, - отмахивается парень, разгоняя серые клубы. 

    Егор тоже выбирается и заглядывает во внутренности машины. 

    Я вылезаю и нетерпеливо переминаюсь: 

    - Долго еще ехать? 

    - Почти на месте, - отвечает Тёма. - Вот собака ливерная! Приспичило же накрыться медным тазом в двух шагах. 

    Оглядываюсь. Мне чудится одинокая фигура на окраине. Щурюсь, всматриваясь. Черт, без линз зрение совсем никудышное. 

    Делаю шаг, второй. Нет, это не я иду. Меня ведут ноги. 

    Верю и не верю. Замираю, а стук сердца отдается барабанами в висках. 

    Иду, а может, бегу. Запинаюсь, но не падаю. И снова бегу. 

    - Эва! - окликает муж. 

    Разве ж я слышу? Я тороплюсь вперед, туда, где меня ждут. Где меня ждали долгих двадцать лет. 

    Останавливаюсь в нерешительности. Нет, сердце не может обознаться. Оно гонит вперед. К той, что стоит у обочины, судорожно теребя ворот кофты. К той, кто глотает рыдания, закрыв рот дрожащей рукой. И правда, к чему плакать? Если только от радости. 

    И мои щеки мокры от слез. 

    Еще полшага... Секунды, превратившиеся в вечность. 

    Подхожу совсем близко, и смелость испаряется. 

    Я в одном шаге. Я - её отражение. Я - мамина дочка... 

    И падаю, падаю в любящие объятия. 

    Я нашла свой дом. Он в моем сердце. 

    - Эвочка... Эвочка... - шепчут мне, плача, и целуют - в щеки, в глаза, в лоб, в нос. Потому что нет сил, чтобы говорить. Потому что голос истаял от слез и безнадежного ожидания. - Доченька моя... Эвочка... 

    И я обнимаю. Прижимаюсь крепко-крепко. И тоже плачу. 

    Моя мама. 

    Я нашла тебя. Я смогла. Сумела. Добралась. 

    ____________________________________________________ 

    agglutini*, агглутини (перевод с новолат.) - приклеивание, склеивание 

     leviti airi*, левити аири (пер. с новолат.) - легче воздуха, невесомость 

     

    -45- 

    И мы плакали, плакали. От счастья. Наплакали, наверное, целую кадушку. И не разнимали рук, потому что думали: всё это сон. Стоит отвернуться, и сказка исчезнет. Прошло немало времени, прежде чем я осознала: мама рядом со мной, она материальна и не собирается таять и испаряться. И Магнитная реальна, и хуторок, и бревенчатый домик, и звонкая речушка Журчава. 

    - Какая ж ты стала большенькая. - Мама гладила меня по голове, утирая слезу. - Красавица. Невеста уже. Ой, что ж я говорю? 

    Когда я представила Егора в качестве своего мужа, она засуетилась. 

    - Конечно, конечно... Очень рада знакомству. У нас тут не ахти, но жить можно. Не судите строго.