Барбара Картленд - Где же ты, любовь?

• Название: Где же ты, любовь?
• Автор: Барбара Картленд
• Издательство: ЗАО Центрполиграф
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2005
• ISBN: 5-9524-1784-1

Майкл Филдинг обвиняет возлюбленную своего погибшего друга Синтию Стендиш в том, что из-за ее безразличия и черствости тот очертя голову бросился навстречу смерти. Они расстаются злейшими врагами, но жизнь снова и снова сталкивает их. Вскоре Майкл делает блестящую политическую карьеру, и Синтия не может не восхищаться им, но как теперь быть, ведь рядом с Майклом появилась преданная девушка, которую он спас от ужасной участи…

---

Барбара Картленд Где же ты, любовь?

Глава 1

Майкл Филдинг медленно поднимался по широкой мраморной лестнице, невольно замедляя шаг. Он с трудом заставил себя взяться за отполированный до блеска звонок.

Ожидая, пока ему откроют, Майкл огляделся вокруг. Он посмотрел на тихую улицу. Людей на ней почти не было, зато солидных чиновничьих машин — более чем достаточно.

«Скорей бы уж все закончилось», — подумал он и усмехнулся: это было так на него не похоже — ощущать страх перед тем, как выполнить задуманное дело.

Уже много лет прошло с тех пор, когда он в последний раз чувствовал эту омерзительную тошноту в желудке и сухость во рту. Он так часто безо всякого страха встречал смерть, а вот сейчас не мог победить постыдного страха.

Тем не менее сделать это было нужно. Как только дверь открылась, Майкл расправил плечи и повернулся к стоявшему перед ним безразличному седому дворецкому.

— Я хочу видеть мисс Синтию Стендиш.

— Да, сэр. Как вас представить? Мисс Стендиш вас ожидает?

— Она просила меня позвонить сегодня утром. Я командир авиазвена Филдинг.

— Очень хорошо, сэр. Я сейчас узнаю, дома ли мисс Стендиш. Не соблаговолите войти?

Майкл вошел в холл. Там было холодно и довольно темно, но этот мрак как нельзя лучше соответствовал его настроению.

«Наверное, мое чувство юмора сегодня забастовало», — думал он, пока дворецкий вел его наверх по широкой, покрытой ковром лестнице. Старик отворил дверь, ведущую в большую, залитую солнцем гостиную.

Эта красивая комната была убрана с тем размахом, который могут дать только очень большие деньги. Мебель, картины, ковры — все словно с выставки.

Но Майкл не обратил никакого внимания на окружающее великолепие. Как только дверь за дворецким закрылась, он прошел к окну и стал рассматривать небольшой садик за домом, а в отдалении деревья Грин-парка, этого оазиса среди пыльных лондонских улиц.

Но он не замечал ни прелести зеленых крон, ни чистого голубого неба, ни ленивого покачивания королевского штандарта на крыше Букингемского дворца. Перед его глазами стояли бесплодные долины Индии, он чувствовал невыносимый удушливый жар тропиков, вновь и вновь слышал голос Дэвида:

— Ты ведь поедешь и встретишься с ней, если что-нибудь со мной случится, Майкл, правда? Ты скажешь ей, что я любил ее… всегда любил… до самого последнего вздоха… Обещаешь?

— Да, Дэвид, обещаю. Но не говори так, ты не умрешь!

— Кто знает? Да и кому здесь до этого дело? Дженкинсон умер вчера, Пэт позавчера! Интересно, будет ли кто горевать, если мы…

— Брось ты, Дэвид! Мы с тобой все выдержим. Впереди у нас еще так много всего. Наша песенка еще не спета.

Но Дэвид умер, как и многие другие до него. Однако в его смерти было что-то необычное, и Майкл поклялся, что тот, кто виноват в смерти Дэвида, жестоко поплатится.

«Неужели я здесь из-за этого? — спрашивал Майкл самого себя. — Или просто исполняю обещание, данное Дэвиду?»

У него не оказалось времени разбираться в этом, потому что открылась дверь и в комнату вошла Синтия Стендиш.

И в этот миг Майкл впервые понял, почему Дэвид в предсмертном бреду говорил только о ней, почему не мог забыть ее и почему именно из-за нее пошел на смерть.

Она была необыкновенно хороша. Темные, густые волосы падали назад, открывая высокий чистый лоб; глаза ярко синели под слегка изогнутыми, тонкими бровями; небольшой рот поражал своим совершенством.

Она казалась самим воплощением женственности. Но угрюмому и подавленному Майклу представлялась воплощением зла и порока. И он ненавидел ее.

Синтия дружески протянула ему руку, которую он не пожал.

— Вы командир авиазвена Филдинг?

— Да!

В ее глазах промелькнуло легкое удивление. Она убрала руку. Затем жестом указала на кресло, стоявшее возле большого камина:

— Не хотите ли присесть?

Сама она села в гобеленовое кресло с высокой спинкой, но Майкл остался стоять. Тогда Синтия полуудивленно, полувопросительно посмотрела на него, словно его молчание так же поразило ее, как и манеры. Он был, несомненно, очень хорош: точеные, правильные черты мужественного лица, уверенный взгляд, сильные, широкие плечи.

Она догадалась, что складки, шедшие от носа к уголкам рта, свидетельствовали о его богатом жизненном опыте, а не были следами возраста. Ей понравился его прямой смелый взгляд, хотя она и не понимала, почему он так сурово на нее смотрит.

— Вы хотели меня видеть? — начала она.

— Я писал вам.

— Да, помню. Вы друг Дэвида?

— Да, я друг Дэвида.

— Я тяжело перенесла известие о его смерти.

— Неужели?

Вопрос прозвучал словно выстрел. Синтия изумленно посмотрела Майкла:

— Я знала Дэвида много лет.

— И он всегда, насколько мне было известно, любил вас.

Она ничего не ответила. Наступила долгая тишина. Слышалось лишь тиканье часов на каминной полке.

— Так вы пришли, чтобы рассказать мне об этом? — наконец спросила Синтия.

Майкл нетерпеливо произнес:

— Нет, я пришел потому, что Дэвид попросил меня об этом, потому, что он постоянно говорил о вас, и потому, что я обещал ему, если с ним что-нибудь случится, прийти к вам и рассказать, что он любил вас всю свою жизнь.

Руки Синтии задрожали. Она отвернулась от Майкла и посмотрела в окно.

— Спасибо, что рассказали, — вымолвила она через некоторое время. В ее голосе не слышалось нежности, скорее сквозил страх.

— Хотите узнать, как он умер? — спросил Майкл с откровенной неприязнью.

— В газетах подробно об этом писали, — ответила Синтия. — Или там была сплошная неправда?

— Там не упомянули ни об одной по-настоящему важной детали, — сказал Майкл.

— Да?

Все преимущества были на его стороне. Он нападал, прекрасно зная, что ей нечем защищаться.

— Вы знаете, о чем я говорю. Дэвид умер в тот день, когда получил письмо от вас.

— Ох!

Это был настоящий крик боли.

— Да, в тот день, когда получил письмо, в котором вы говорили ему, что он вам больше не нужен.

— Это неправда!

Синтия вскочила. Теперь в ней уже не было ни страха, ни покорности. В ее глазах полыхал гневный огонь, а в голосе звенела сталь.

— Или вы хотите сказать, что не писали ему?

— Я писала и говорила Дэвиду, что не люблю его. Но он и раньше знал об этом. Просто он меня не слушал! Он писал мне безумные письма из Индии… Я сказала ему всю правду: написала, что не люблю его, но всегда готова быть ему… другом.

— Весьма старомодно, — скептически заметил Майкл.

— А что еще я могла ему сказать? — сердито спросила его Синтия.

— Понятия не имею, мисс Стендиш. Я только знаю, что после того, как Дэвид получил ваше письмо, он не вернулся с трудного задания. И у меня было такое чувство, будто он заранее знал, что не вернется.

Синтия хотела что-то ему ответить, но неожиданно отвернулась и подошла к окну. Она была очень стройной, почти хрупкой, и все же Майкл понимал, что этой девушке характера не занимать.

Он ждал потока слез, бессвязных попыток оправдаться — словом, всех обычных дамских ухищрений. Но вместо этого, когда она неожиданно обернулась, он увидел на ее лице все то же гневное выражение.

— Вот что я вам скажу, мистер Филдинг. Я отвергаю все ваши обвинения! Вам вообще не следовало приезжать. Я не верю, что мое письмо стало причиной смерти Дэвида. Вы в это верите, но только потому, что находитесь под его влиянием. Дэвид вечно все преувеличивал. Я знаю его лучше, чем вы, пусть даже вы и были с ним на войне. Дэвид любил меня, это правда, но он терзал меня своей беспричинной ревностью и эгоизмом…

— Замолчите! — Майкл шагнул вперед и схватил ее за руку. — Я не позволю вам так говорить о нем! Дэвид был моим другом. Он был самым хорошим и честным человеком из всех, кто встречался в моей жизни. Откуда вам знать, что человек испытывает, когда уезжает так далеко? Если бы не ваше письмо, он остался бы жив!

— Если вы так считаете, — жестко произнесла Синтия, — то вы еще глупее, чем кажетесь.

На мгновение Майкл замер, едва сдерживая желание дать ей хорошую пощечину. Ее красивое лицо действовало на него, как красная тряпка на быка.

Он медленно встал, слегка сощурившись, посмотрел на Синтию, стараясь подавить ее своей волей и одновременно самому не сорваться. Воцарилась такая напряженная тишина, словно воздух был перенасыщен электричеством.

Его ненависть к этой женщине, копившаяся годами, в этот миг достигла высшей точки.

Он смотрел ей прямо в глаза, но она не отводила взгляда.

Внезапно Майкл понял, что так сильно сжимает руку Синтии, что кожа на ней побелела под его пальцами. Он отпустил ее, не извинившись.

— Вам больше нечего мне сказать?

Собственный голос донесся до него словно издалека.