Михаил Розенфельд - Морская тайна

• Название: Морская тайна
• Автор: Михаил Розенфельд
• Жанр: Морские приключения
• Год: 1946

Вторая половина 30-х годов. Поздней осенью 19... года сразу несколько советских радиостанций принимают сигнал «SOS», переданный тонущим судном «Звезда Советов». Но в Наркомводе, узнав о странной радиограмме, не могут ничего понять: дело в том, что в списках торгового флота СССР нет и никогда не было парохода с таким названием. Что за судно подавало сигналы бедствия, и какова была его дальнейшая судьба, выяснить так и не удается.

Два месяца спустя в Тихом океане американский пароход подбирает находящегося в бессознательном состоянии советского моряка, которого удерживал на воде спасательный пояс. Спасенного отправляют в СССР. Со временем память у больного восстанавливается, и он рассказывает врачам поразительную историю…

---

Михаил Розенфельд МОРСКАЯ ТАЙНА

ПРОЛОГ

Поздней осенью 19... года в газетах Москвы, Дальнего Востока, Сибири и многих городов появилось несколько необычное для наших газет сообщение:

ЗАГАДОЧНЫЙ СИГНАЛ БЕДСТВИЯ

Вчера, в 9 час. 45 мин. по московскому времени радиостанцией Барнаула была принята на волне 500-600 метров короткая радиограмма, сообщающая о бедствии парохода, очевидно плавающего на Севере.

Радиограмма содержала всего три слова:

«SOS! SOS!.. Тонем!..»

В 17 час. 28 мин. того же дня на той же волне была принята вторая радиограмма:

«Тонем!.. Спасите!.. Звезда Советов!..»

Корреспонденты столичных газет обратились в Арктический комитет, где один из руководителей высказал такие соображения.

— Пока, — заявил он, — кроме опубликованных уже сообщений, нам ничего не известно. Лаконичность радиограммы и отсутствие указаний места бедствия невольно заставляют сомневаться в ее подлинности. Я не верю, чтобы какой-либо из пароходов, посылая аварийные сигналы, не сообщил о своем местонахождении.

В Наркомводе журналистам определенно сообщили, что в списках торгового флота СССР нет и не было судна под названием «Звезда Советов». В Беринговом море, в Охотском море и на Тихом океане свирепствует тайфун, но все суда, плавающие в этих морях, благополучно вернулись в свои порты.

— Слух о фальсификации сигнала, — сказал в беседе с журналистами руководящий работник Наркомата связи, — возник, вероятно, после недавней ошибки одного из любителей-коротковолновиков. Он принял тревожный сигнал, поданный якобы из Семипалатинска. В радиограмме сообщалось, что город залит водой. Но оказалось — радист перепутал, и при проверке выяснилось: в тот же день и час сигналы подавал маленький городок близ Иркутска, подвергшийся внезапному наводнению. В данном случае я склонен думать, что принятый Барнаулом сигнал есть действительно сигнал бедствия. Волна передатчика, подававшего сигнал, близка к волнам, обычно употребляемым при подаче «SOS». Совершенно очевидно, что совершить передачу ложного сигнала на волне шестьсот метров для радиолюбителей технически невозможно. Нами дано распоряжение станции ВЦСПС объявить, что сигналы приняты, и потребовать от судна сведений о его местонахождении. В случае повторения сигналов мы с помощью пеленгования сделаем все возможное, чтобы выяснить место аварии гибнущего корабля. Есть также основания предполагать, — заключил свое сообщение работник Наркомсвязи, — что сигналы даны с какого-либо гидросамолета.

После этого сообщения газеты напечатали ответ Всесоюзного объединения Гражданского воздушного флота.

В Главном управлении, куда обратились представители газет, заявили, что в настоящее время на Севере нет советских самолетов, воздушные операции закончены, а самолета под названием «Звезда Советов» не существует вообще.

И тотчас возникло новое предположение: не случилось ли несчастье на одной из заполярных станций? Возможно, что группа зимовщиков вышла в море на промысловом судне и, застигнутая ненастьем, терпит бедствие среди льдов.

В ответ на запрос все полярные станции сообщили о том, что у них все благополучно. А зимовщики острова Врангеля, очевидно не понимая, по какому поводу тревожатся в столице, донесли:

«Все в полном порядке. Отлично подготовились к полярной ночи. Повар выздоровел».

На третий день хабаровский коротковолновик Кутасов и трое радиолюбителей на Дальнем Востоке приняли последний сигнал:

«Рация... авария... Звезда... двадцать два... теряем пловучесть... уносит... спасите!..»

Между тем во Владивосток вернулись почти все суда. Остальные, застигнутые тайфуном, несмотря на угрожающее положение, прислали сравнительно спокойные донесения.

В тот же день в Москве в радиоуправление явилась гражданка Власова и заявила, что три месяца назад один из ее знакомых уехал с группой туристов в рыболовную экспедицию. Туристов было двадцать два человека. Экспедиция отправилась в Обдорск и имела с собой радиостанцию. Упомянутая в напечатанной радиограмме цифра 22 натолкнула ее на мысль — не исходит ли эта радиограмма от ее знакомых? Вечером радиоуправление получило «молнию» от туристов:

«Слышали запрос станции ВЦСПС. Все живы, здоровы, вынуждены зимовать».

В северных портах наготове стояли спасательные пароходы. Получив приказ, несмотря на тайфун, суда ушли в море искать терпящего бедствие.

Дней десять спустя выяснились последствия урагана. В море погибли три рыбачьих бота, маленький пароход ледокольного типа «Звездочет» и буксир «Бойкий», возвращавшийся с Сахалина. Вышедшие на спасение неизвестного таинственного судна пароходы спасли большую часть рыбаков, подобрали шлюпки моряков с затонувшего буксира и вернулись обратно.

Постепенно история с сигналами бедствия забылась, и через два месяца никто не вспомнил ее в связи с телеграммой американского трансокеанского великана «Президент».

«В южной части Тихого океана, — как сообщалось в телеграмме, — совершая рейс Сан-Франциско — Шанхай, вдали от населенных островов, к югу от Гавайи, пароход подобрал в океане находящегося в бессознательном состоянии человека, которого удерживал на воде спасательный пояс».

Судьбой спасенного человека заинтересовались американские газеты. К несчастью, он оказался в состоянии полного изнеможения и временно лишился речи.

По поручению капитана «Президента», у постели больного бессменно дежурил штурман Фред Ирвинг. В своей телеграмме, посланной в Сан-Франциско по просьбе одной из газет, Ирвинг сообщил:

«Спасенный в результате пережитого потерял дар речи. Даже в минуты приступов горячки он лишь стонет, не произнося ни слова. Таким образом, для нас остается загадкой, с какого погибшего корабля этот человек и кто он».

В Гонолулу капитан «Президента» сдал неизвестного в местный госпиталь. Не прошло и месяца, как несчастный выздоровел, но, окрепнув и почти поправившись, он все же еще не говорил. Наблюдавшие за ним врачи убедились, что он потерял и память. Возвращенный к жизни молодой человек безразлично смотрел на докторов и, казалось, не испытывал никакого интереса к окружающему.

Заинтересованные газетными заметками, в госпиталь под различными предлогами неоднократно наведывались любопытные. Директор категорически запретил бесцельные визиты, но несколько раз он должен был уступить особой настойчивости некоего японца, который утверждал, что он надеется опознать в больном своего друга с погибшего японского парохода. Убедившись в ошибке, японец тем не менее пришел еще два раза и, к удивлению врачей, упорно добивался разрешения остаться с больным наедине. Несмотря на уверения докторов, что больной лишился памяти и речи, настойчивый господин задавал ему бесчисленное множество вопросов, но никаких ответов не получал.

Однажды, гуляя в сопровождении врача по городскому парку, неизвестный неожиданно остановился перед пальмой. Его внимание привлекла маленькая серая птица. К изумлению врача, лицо больного преобразилось и он дважды взволнованно произнес непонятное слово. Американец врач хорошо запомнил это слово и передал директору госпиталя. Больной сказал «воробей». Выяснилось, что слово это — русское, что дало возможность администрации установить национальность спасенного.

Вскоре в Гонолулу остановился советский пароход «Таджик», шедший из Сан-Франциско во Владивосток. Директор госпиталя вызвал капитана, и, к всеобщей радости, услышав русскую речь, немой, встрепенувшись, кинулся к нему. Прижавшись к его груди, он внезапно затрясся в рыданиях и проронил еще несколько слов.

— Я буду плыть... — рыдая, чуть слышно произнес он, — буду плыть... Меня увидят!..

Капитан «Таджика» принял его на свой корабль. Но в долгие дни рейса человек ничего не говорил, вероятно не понимая вопросов или оставляя их безо всякого внимания. Во Владивостоке необыкновенного пассажира вручили областному отделу здравоохранения. По решению консилиума он был отправлен в Ленинградский психоневрологический институт.

Глава первая. УТРО ЗА КУРИЛЬСКИМИ ОСТРОВАМИ

Старший штурман Александр Головин проснулся от непонятного шума. В каюте было темно. Над головой раздавался топот ног, кто-то бежал по левому борту. С недоумением штурман снял качавшиеся на крючке карманные часы — и еще более удивился. Был шестой час утра. Что могло разбудить команду так рано? Час назад, когда он сменился с вахты, стояла серая, промозглая темень, белесые струи дождя сбегали с надстроек на палубу и под ногами хлюпала холодная мутная вода. Что же подняло всех за два часа до побудки? В дверь тихо и осторожно постучали.