Александр Бушков - Тень над короной Франции

• Название: Тень над короной Франции
• Автор: Александр Бушков
• Издательство: ОЛМА Медиа Групп
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-373-03048-9

Не секрет, что в «Трех мушкетерах» А. Дюма исказил настоящую историю Франции. Александр Бушков перепроверил все факты и описал жизнь мушкетера, опираясь на реальные исторические события времен правления Людовика XIII.

Книга также выходила под названием «Д'Артаньян, Гвардеец Кардинала».

Интрига нового прочтения всемирно известного романа Александра Дюма — уже в самом названии.

Кто бы мог представить, что Атос, Портос и Арамис — коварные интриганы, а д'Артаньян — хитроумный идальго, распутывающий интриги?… — Конечно же, Александр Бушков!

---

— Я верю. Вот вам моя рука.

Молодые люди пожали друг другу руки и пустились догонять остальных, поджидавших их на ближайшем перекрестке.

— У вашего дяди не будет неприятностей из-за меня? — озабоченно спросил д'Артаньян.

— Ни малейших, — твердо ответил Кромвель. — За него горой встанет парламент, так что беспокоиться не о чем. Сказать по правде, я и сам собираюсь избираться в парламент, коли уж король не выпустил нас с сэром Джоном в Америку. Мы еще покажем этим выскочкам, торгующим Англией оптом и в розницу, — а там, с божьей помощью, дойдет и до их коронованного покровителя…

«Эге-ге, — подумал д'Артаньян, глядя на жесткое лицо собеседника, выглядевшего сейчас гораздо старше своих лет. — Чует мое сердце, этот молодой человек далеко пойдет, он упрям, как гасконец, а это кое-что да значит…»

— Как вы собираетесь выбираться из Англии? — спросил тем временем Кромвель.

— Нас ждет корабль в порту, — поколебавшись, решился ответить чистую правду д'Артаньян, вполне доверявший своему спасителю.

— Вот только порт наверняка уже кишит шпионами и соглядатаями Бекингэма, — озабоченно сказал шагавший рядом де Вард.

— Так прорвемся силой, черт возьми! — загремел Каюзак, потрясая кулачищем. — После этой штучки со снотворным меня так и тянет проломить парочку голов, а если повезет, то и дюжину…

— Не стоит этого делать, сэр, — сказал Кромвель с очень серьезным видом. — Не забывайте, чтобы выйти в открытое море, вам еще долго придется плыть по Темзе… Верховые опередят вас берегом, и в устье реки вас встретят военные суда…

— Что же делать? — воскликнул д'Артаньян. — У нас катастрофически нет времени, нам необходимо попасть домой как можно скорее…

— Вы знаете, у меня, кажется, появилась неплохая идея, — с таинственным видом признался Оливер Кромвель. — я дружу с Уиллом Шакспуром, частенько бываю в его театре, и за кулисами тоже… Честное слово, это нешуточный шанс! Идемте быстрее!

Глава девятая О некоторых военных хитростях

Как ни ломал голову д'Артаньян, он так и в толк не взял, каким же именно образом Уилл Шакспур и его театр помогут скрыться из Англии — разве что Шакспур и есть сам король, переодетый выступающим в роли автора театральных пьес и комедианта, и он, внезапно обретя благородство и беспристрастие, урезонит зарвавшегося фаворита. Но мысль эта была насквозь идиотской: случалось, конечно, что короли переодетыми странствовали среди народа, но Шакспур почти что старик, а Карл совсем молод, так что они никак не могут оказаться одним и тем же лицом…

С расспросами д'Артаньян к своему проводнику не приставал, хорошо помня гасконскую пословицу: если тебе искренне делают добро, не стоит навязчиво интересоваться подробностями… Достаточно и того, что Оливеру Кромвелю можно верить, он показал себя настоящим другом…

Они подошли к театру под названием «Глобус» — несколько странному зданию примерно двадцатиугольной формы, и Кромвель уверенно распахнул заднюю дверь, выходившую на пыльный пустырь с коновязями. Провел их узенькими темными коридорчиками в комнату, где по углам стояли деревянные мечи, покрашенные так мастерски, что издали казались стальными, вдоль одной из стен висели пестрыми грудами сценические костюмы, а за единственным столом, прислонившись спиной к стене, восседал Уилл Шакспур собственной персоной. Ничуть не удивившись внезапному и многолюдному наплыву гостей, он звучно возгласил:

— Храм искусства приветствует вас, о многохлопотные и суетливые труженики плаща, шпаги и интриги! Забудьте же на миг о своих тайных делах и удостойте компанией ничтожного актеришку!

Эта патетика сразу показалась д'Артаньяну странной — во время их незабываемой вечеринки в «Кабаньей голове» Уилл держался и изъяснялся совершенно по-другому, как всякий нормальный человек, — но гасконец тут же понял причину необычного тона: перед Шакспуром стояла бутылка, где содержимого оставалось на три пальца, не более, а в воздухе чуткий нос д'Артаньяна моментально уловил запах жуткой жидкости под названием уиски. Выражаясь не сценически, а обыденно, комедиант влил в себя изрядное количество спиритуса.

Однако Кромвель вовсе не выглядел разочарованным. Ободряюще кивнув д'Артаньяну, он тихонько пояснил:

— Все в порядке, Дэртэньен. Бывает такое с Уиллом. Каждый раз, когда новая пьеса пройдет с успехом, автор позволяет себе, как он выражается, отмякнуть телом и душою. По-театральному это именуется «премьера».

— Ну, я бы тоже напился, и, быть может, даже уиски, — так же тихо ответил д'Артаньян. — если бы написал такую складную пьесу и зрители мне, как это говорится, аплодисментировали вместо того, чтобы закидать гнилыми помидорами и прогнать со сцены… Но в состоянии ли он…

— В состоянии, — заверил Кромвель. — Уилл сейчас на том участке пути, когда его рассудок еще остается здравым и острым, вот разве что его манера выражаться обретает прямо-таки сценическую пышность… Мы успели как раз вовремя. Сейчас я введу его в курс дела и попрошу совета…

Не мешкая, он подошел к сосредоточенно наполнявшему свой стакан поэту и зашептал ему что-то на ухо. Длилось это долго. Шакспур, озабоченно хмуря густые брови и печально шевеля усами, слушал столь внимательно и сосредоточенно, что даже позабыл опрокинуть в рот полный стакан, чье содержимое в таком количестве наверняка бы сшибло с ног непривычного жителя континента.

Однако он это сделал сразу, едва Кромвель замолчал и отступил на шаг. Осушил стакан столь залихватски, что д'Артаньян завистливо поморщился: зря он столь самонадеянно полагал, что никто не умеет пить так, как французские гвардейцы, в те времена он об уиски и слыхом не слыхивал…

— Ну что же, — сказал Уилл звучно. — Да будет позволено скромному комедианту внести свою лепту в одно из тех загадочных событий, что порою будоражат…

— Уилл, умоляю вас, будьте проще! — воскликнул Кромвель. — У нас нет времени, скоро ищейки герцога заполонят весь Лондон, и в первую очередь — порты…

— Ну хорошо, перейдем к грубой прозе жизни, если этого требует дело, — неожиданно легко согласился Шакспур, грустно покосился на опустевшую бутылку и проворно достал из-под стола новую. — Не хотите ли стаканчик, Дэртэньен? — если только маленький, — осторожно сказал д'Артаньян. — Благодарю вас… Уилл, вы и в самом деле сможете нам помочь?

— А это, следовательно, против Бекингэма? — спросил Уилл.

— Не то слово, — сказал д'Артаньян, отставив пустой стаканчик.

— Тогда сам бог велел вам помочь, — сказал Уилл злорадно. — Ко мне только что заходил лорд Фобингью, завзятый театрал, не гнушающийся моим скромным обществом. И рассказал последние дворцовые сплетни. И без того все знали, что Бекингэм высокомернейшим образом держится с обеими королевами: родительницей и супругой Карла. Но вот вчера… Когда молодая королева напомнила герцогу о пропасти, разделяющей их персоны, Бекингэм ответил ей нагло: «У нас, в Англии, иным королевам и головы рубили…»

— Сказать это дочери Генриха Наваррского? — скрипнул зубами д'Артаньян. — Ничего, дайте мне добраться до Парижа, и его ждет превеликий конфуз… не Париж, конечно, а Бекингэма чертова!

— Послушайте, Дэртэньен, — сказал Шакспур неожиданно трезвым и крайне серьезным голосом. — Мы вот тут болтаем, и я к вам присматриваюсь… Вы, должно быть, еще почти что и не бреете бороду?

— Да не растет как-то, — смущенно сознался д'Артаньян. — с усами обстоит еще более-менее пристойно, а вот борода…

— Вот именно, щеки у вас гладкие, как у девицы…

«Эге-ге! — подумал д'Артаньян. — Уж не питает ли молодчик итальянских пристрастий? Нет, человек, написавший столько стихов и пьес о возвышенной любви к женщинам, определенно любит только их…»

И он благоразумно промолчал, ожидая дальнейшего развития событий. Смерив его зорким и внимательным взглядом, зачем-то загадочно поводив в воздухе пальцем, словно художник, кладущий кистью мазки на холст, Шакспур продолжал:

— Послушайте, Дэртэньен… Вам очень дороги ваши усы?

— Ну, вообще-то, они мне придают вид настоящего гвардейца…

— Усы, знаете ли, имеют свойство быстро отрастать, — сказал Шакспур, теребя свои. — Если ради того, чтобы быстро и благополучно выбраться из Англии, вам придется пожертвовать вашими великолепными усами, вы согласитесь?

— Как выражался один из наших королей, я готов потерять все, кроме чести, — подумав, произнес д'Артаньян.

— Ловлю вас на слове, — сказал Шакспур и, набрав в грудь побольше воздуха, заорал: — Чаплин, Джек Чаплин, негодяй этакий! Если ты еще на ногах, поди сюда!

Вбежал не старый еще человек и выжидательно остановился у стола, преданно глядя на Шакспура.

— Вот, позвольте вам рекомендовать, — сказал Уилл, сделав величественный жест рукой. — Человек из хорошей семьи, имеющей даже право на герб, но вот уже восьмой год как прибился к моей труппе. Неимоверно ему хочется быть актером — но актер из него, как из герцога Бекингэма монах-отшельник, сколько я ему это ни объяснял, все впустую. Джек, в тысячный раз тебе повторяю: если в семействе Чаплин и будут актеры, то не иначе, как твой пра-пра-правнук… Но! — он воздел указательный палец. — Зато у Джека есть и несомненное достоинство. Мало сыщется в наших театрах людей, равных ему в умении мастерски гримировать…