Александр Бушков - Провинциал, о котором заговорил Париж

Скачивание начинается... Если скачивание не началось автоматически, пожалуйста нажмите на эту ссылку.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Описание книги "Провинциал, о котором заговорил Париж"
Описание и краткое содержание "Провинциал, о котором заговорил Париж" читать бесплатно онлайн.
Не секрет, что в «Трех мушкетерах» А. Дюма исказил настоящую историю Франции. Александр Бушков перепроверил все факты и описал жизнь мушкетера, опираясь на реальные исторические события времен правления Людовика XIII.
Книга также выходила под названием «Д'Артаньян, Гвардеец Кардинала».
— Постой, постой, — сказал д'Артаньян, охваченный нешуточным любопытством. — Начинаю, кажется, соображать… А ты, значит, в гугеноты перекинуться не успел?
— Не сообразил как-то, ваша милость, — с удрученным видом подтвердил Планше. — Ни к чему мне это было, не нравятся мне как-то гугеноты, уж не взыщите… Ну вот, и поднялся страшный шум: завопили младшенькие, что, дескать, поганый папист, то бишь я, хочет подло обворовать честных гугенотов. Мол, отец им мельницу завещал, а я его последнюю волю истолковал превратно. И хоть было завещание по всей форме, на пергаменте составленное, только оно куда-то вдруг запропало — стряпчий наш был, как легко догадаться, гугенотом. И свидетели объявились, в один голос доказывали, что сами при том присутствовали, как мой покойный батюшка торжественно отрекался и от папизма, и от меня заодно, а наследство передавал младшим… Ну что тут было делать? Еле ноги унес. Тут уж было не до мельницы — убраться б целым и невредимым… Хорошо еще, прихватил отцовского мула, решил, что, коли уж меня мельницы лишают, мула я, по крайней мере, имею право заседлать… Подхлестнул животину и помчал по большой дороге, пока не опомнились… Вот и вся моя история, коли поверите на слово…
— Ну что же, — величественно заключил д'Артаньян. — Лицо у тебя располагающее, и малый ты вроде бы честный… Пожалуй, я согласен взять тебя к себе в услужение, любезный Планше. Вы можете идти, — отпустил он хозяина плавным мановением руки, и тот сговорчиво улетучился из обеденного зала.
Видя молчаливую покорность хозяина, Планше взирал на нового хозяина с нескрываемым уважением, что приятно согревало душу д'Артаньяна. Новоиспеченный слуга, кашлянув, позволил себе осведомиться:
— Вы, ваша милость, должно быть, военный?
— Ты почти угадал, любезный Планше, — сказал д'Артаньян, — во всяком случае, в главном. Я еду в Париж, чтобы поступить в мушкетеры его величества… или, как повернется, в какой-нибудь другой гвардейский полк. Наше будущее известно одному Богу, но многое зависит и от нас самих. А потому… Скажу тебе по секрету, что я намерен взлететь высоко и имею к тому некоторые основания, как подобает человеку, чье имя вот уже пятьсот лет неразрывно связано с историей королевства. Скажу больше, я глубоко верю, что именно мне суждено возвысить его звучание…
Он готов был и далее распространяться на эту всерьез волновавшую его тему, но вовремя подметил тоскливый взгляд Планше, прикованный к остаткам трапезы. На взгляд бедного гасконского дворянина, там еще оставалось достаточно, чтобы удовлетворить голодный желудок — и на взгляд Планше, очень похоже, тоже. А посему, оставив высокие материи, д'Артаньян озаботился вещами не в пример более прозаическими, распорядившись:
— Садись за стол, Планше, и распоряжайся всем, что здесь видишь, как своим.
Планше не заставил себя долго упрашивать, он проворно уселся и заработал челюстями. Д'Артаньян, заложив руки за спину, задумчиво наблюдал за ним. С набитым ртом Планше промычал:
— Ваша милость, у вас будут какие-нибудь приказания?
— Пожалуй, — так же задумчиво сказал д'Артаньян. — Пожалуй… Ты, как я понял, уже не первый день здесь?
— Целую неделю, ваша милость.
— И успел ко всем присмотреться? Обжиться?
— Вот то-то…
— Здесь, в гостинице, остановилась молодая женщина, — сказал д'Артаньян, решившись. — Голубоглазая, с длинными светлыми волосами. Ее, насколько я знаю, называют миледи… Полчаса назад она стояла на галерее, на ней было зеленое бархатное платье, отделанное брабантскими кружевами…
— Ну как же, ваша милость! Мудрено не заметить… Только, мне кажется, что она не англичанка, хотя и зовется миледи. По-французски она говорит не хуже нас с вами, и выговор у нее определенно пикардийский… По-английски она, правда, говорила вчера с проезжим английским дворянином, вот только, воля ваша, у меня осталось такое впечатление, что английский ей не родной…
— Интересно, ты-то откуда это знаешь? — спросил заинтригованный д'Артаньян. — Ты же не англичанин?
— А я умею по-английски, — сказал Планше. — Отец долго вел дела с английскими зерноторговцами, частенько меня посылал в Англию, вот я помаленьку и выучился… Отрубите мне голову, ваша милость, но английский ей не родной, так-то и я говорю…
— Это интересно, — задумчиво промолвил д'Артаньян. — Одним словом, друг Планше, когда пообедаешь, постарайся выяснить о ней как можно больше. У тебя интересная физиономия, любезный, — и продувная, и в то же время внушает расположение… Думаю, тебе будет нетрудно договориться со здешней прислугой?
— Ничего трудного, ваша милость, — заверил Планше. — я тут помогал в хозяйстве, успел со многими сойтись накоротке…
— Вот и прекрасно, — твердо сказал д'Aртаньян. — Займись не откладывая. Я буду на галерее.
И он немедленно туда отправился, втайне надеясь, что очаровательная незнакомка, вызвавшая такую бурю в его сердце, покажется там вновь. Увы, прошло долгое время, а пленительное видение так и не появилось. Д'Артаньян готов был поклясться, что ни она, ни черноволосый дворянин по имени Рошфор еще не покидали гостиницы, — со своего места в обеденном зале он прекрасно видел весь двор и ворота. Быть может, он ошибался и свидание все же любовное?
Как бы там ни было, но он, руководствуясь еще одним присущим гасконцам качеством — а именно нешуточным упрямством, — оставался на прежнем месте, утешая себя тем, что нет таких любовных связей, которые затягивались бы до бесконечности, а следовательно, самые пылкие из них когда-нибудь да кончаются, и это позволяло фантазии по-прежнему парить в небесах…
— Есть новости, ваша милость, — сказал Планше, появившись на галерее бесшумно, словно бесплотный дух. — Здешняя служба — ужасные болтуны, всегда рады почесать язык, посплетничать о проезжающих, что хорошего слугу отнюдь не красит… Впрочем, какие из них слуги, одно слово — трактирная челядь…
— Что ты узнал? — нетерпеливо спросил д'Артаньян. Планше чуточку приуныл:
— Не так уж много, ваша милость. Только то, что они сами знали. Эту даму и впрямь зовут миледи, миледи Кларик, и она из Парижа… Все сходятся на том, что это настоящая дама, из благородных. Платит щедро, над деньгами не трясется… От ее служанки известно, что она была замужем за каким-то английским милордом, только совсем недавно овдовела и вернулась во Францию… в Париже у нее великолепный особняк…
«Значит, она свободна! — ликующе подумал д'Артаньян. — Свободна, очаровательна и богата… Да, и богата… Последнее немаловажно…»
Читателю не стоит слишком пристрастно судить нашего гасконца за эти мысли — в те ушедшие времена даже для благородного дворянина считалось вполне приличным и естественным искать в женщине источник не одного лишь обожания, но и вполне земных благ, от выгодной женитьбы до приятно отягощавших карманы камзола туго набитых кошельков. Таковы были нравы эпохи, а юный гасконец был ее сыном.
— Она здесь впервые, — продолжал Планше. — Все эти дни ждала некоего дворянина, который как раз сегодня прискакал откуда-то издалека.
— Лет тридцати, черноволосого?
— Вот именно.
— С застарелым следом от пули на левом виске?
— Совершенно верно, сударь.
— В фиолетовом дорожном камзоле и таких же штанах, на испанском жеребце?
— Вы описали его точно, ваша милость… Именно о нем она и справлялась не единожды… — Планше почесал в затылке и сделал чрезвычайно хитрое выражение лица. — Только, по моему разумению… а если точно, по мнению здешней челяди, речь тут идет вовсе не о любовной интриге. Им, я думаю, можно верить — на такие вещи у них глаз наметан, тут нужно отдать им должное… Тут что-то другое, а что — никто, понятно, толком не знает…
Д'Артаньян понятливо кивнул. Смело можно сказать, что его времена были нечем другим, кроме как чередой нескончаемых заговоров и политических интриг, принявших такой размах и постоянство, что их отголоски регулярно докатывались и до захолустной Гаскони. Все интриговали против всех — король и королева, наследник престола Гастон Анжуйский и вдовствующая королева-мать Мария Медичи, кардинал Ришелье и знатные господа, внебрачные потомки Генриха Четвертого и законные отпрыски титулованных домов, англичане и испанцы, гугеноты и иезуиты, голландцы и мантуанцы, буржуа и судейские. Многим порой казалось вследствие этого, что не быть замешанным в заговор или интригу столь же неприлично, как срезать кошельки в уличной толчее и столь же немодно, как расхаживать в нарядах покроя прежнего царствования. Эта увлекательная коловерть могла привести на плаху либо в Бастилию, но могла и вывести в те выси, что иным кажутся прямо-таки заоблачными. Излишне уточнять, что наш гасконец, твердо решивший пробить себе дорогу в жизни, был внутренне готов нырнуть с головой в эти взвихрённые и мутные воды…
Подписывайтесь на наши страницы в социальных сетях.
Будьте в курсе последних книжных новинок, комментируйте, обсуждайте. Мы ждём Вас!
Похожие книги на "Провинциал, о котором заговорил Париж"
Книги похожие на "Провинциал, о котором заговорил Париж" читать онлайн или скачать бесплатно полные версии.
Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо войти на сайт под своим именем.
Отзывы о "Александр Бушков - Провинциал, о котором заговорил Париж"
Отзывы читателей о книге "Провинциал, о котором заговорил Париж", комментарии и мнения людей о произведении.