Людмила Шапошникова - Град Светлый

• Название: Град Светлый
• Автор: Людмила Шапошникова
• Жанр: Эзотерика

XX век, стоящий на пороге нового эволюционного витка, оказался свидетелем уникального совпадения во времени и пространстве Духовной и социальной революций. Этим пространством оказалась Россия. Совпадение, случившееся в истории человечества, несло в себе таинственный смысл, как будто сама эволюция ставила научный эксперимент: сможет ли страна воспользоваться этим совпадением во благо и расширить духовное пространство грядущего Нового Мира или же она окажется в объятиях прошлого?

Об этом противостоянии, в котором сошлись Дух и материя, Свет и тьма, ― новая книга писателя и философа Людмилы Васильевны Шапошниковой.

---

Духовная революция несла ощутимые потери под напором революции социальной. Человеческий дух отступал, не выдерживая духовного и физического насилия, уступая грубому натиску плотной материи.

«Список тех, кто сознательно расстался с большевиками, растет день ото дня, — писал Рерих в 1919 г. — Это люди широких взглядов и глубоких знаний в своих областях. Они не станут маскировать свои действия. Прогресс человечества всегда был близок и дорог им. Они создали себе имя истинным личным талантом и упорным трудом»[107].

Всегда выдержанный и спокойный, Николай Константинович не мог сдержать ни своего гнева, ни своего глубокого горя по поводу вершившегося в России. «Вульгаризм и лицемерие. Предательство и подкуп. Искажение всех святых основ человечества — вот что такое большевизм. Это наглый монстр, обманывающий человечество. Монстр, который владеет россыпями драгоценных камней. Но подойдите поближе! Не бойтесь взглянуть! Камни-то ненастоящие. Только слабый зрением не увидит, что их блеск фальшив. В этих отблесках гибнет мир. В этих отблесках гибнет настоящая духовная культура. Знайте, наконец, больше, чем вы знали»[108].

Никогда больше, ни до ни после, Рерих так не писал. Глубокий шок и острая боль за Россию продиктовали ему эти, идущие из глубины его возмущенного духа, строчки. Крупнейший русский философ Бердяев, кому оставалось тогда еще лишь три года жить в России, и куда он никогда больше не смог вернуться, пророчески говорил как бы от имени самой Духовной революции: «Великая духовная культура прошлого, великие творческие подъемы, великие творческие гении — все это будет признано продуктом эксплуатации в пользу привилегированного культурного слоя, основанного на несправедливости. Вслед за героем Достоевского скажут, и это говорят: „Мы всякого гения задавим в младенчестве“[109].

Подмена цели духовной целью материальной, имеющей инструментальное, обслуживающее значение, привела к смещению шкалы иерархии ценностей, к искажению ее критериев, навязыванию иных подходов, имеющих более мифологический характер, нежели реальный и жизненный. Энергетика Космоса связана не с экономикой, а с духовной культурой, занимающей в этой иерархии ценностей главное место. Духовная культура, в отличие от экономики и разного рода „производственных отношений“, есть устой космической эволюции человечества, ее энергетический механизм.

„Величие народа, его вклад в историю человечества определяется не могуществом государства, не развитием экономики, а духовной культурой“[110]. Фундамент любого построения, в Космосе ли, на планете ли, покоится на внутренних духовно-энергетических основах самого человека. Если такие основы отсутствуют, то ни экономика, ни организованное социальное пространство этому человеку не помогут. Им не на чем будет держаться, и они все время будут давать сбой, ныряя в кризисные проломы. И наконец, наступит время, когда не скрепленные человеческим Духом структуры начнут рушиться самым необратимым и таинственным образом. Иерархия культурно-исторических ценностей, которую мы находим в марксизме и писаниях его последователей, напоминает перевернутую вверх ногами пирамиду, которая есть мифологическое отображение реальной жизни.

Среди мифов, сложенных идеологами социальной революции, самым опасным был миф о свободе. Что есть свобода и в чем ее смысл — эти вопросы испокон веков занимали человечество. „К свободе призваны вы, братия, — сказал апостол Павел, — только бы свобода (ваша) не была поводом к угождению плоти, но любовью служите друг другу <…> Если же друг друга угрызаете и съедаете, берегитесь, чтобы вы не были истреблены друг другом“[111].

Эти слова затрагивают самую суть учения Христа, подтверждая главный его постулат о свободе небесной и свободе земной. Чтобы разрешить противоречия между первой и второй, Христос ввел в человеческое сознание любовь к ближнему — мощнейший энергетический принцип, без которого не может действовать Космическая эволюция.

„Легенда о Великом Инквизиторе“ Достоевского не только ставит вопрос о свободе земной и свободе небесной, но и показывает, как складывается судьба свободы, как таковой, в реальной жизни, где действует свободная воля человека.

Свобода небесная есть свобода человеческого духа. Свобода земная формируется на тонкой, как лезвие бритвы, грани взаимодействия небесной свободы с материальным миром необходимости. В этом взаимодействии свобода небесная есть определяющий фактор в становлении свободы земной. Если нет первой или она по каким-то соображениям кем-то или чем-то уничтожена, то ни о какой свободе вообще речи быть не может. Мы осознаем свободу земную, только когда постигаем небесную. Иными словами, мы внешне свободны ровно настолько, насколько свободны внутренне.

Марксизм определил свободу как осознанную необходимость, т. е. не включил в определение главную суть свободы — свободу духа, или небесную свободу, тем самым предоставив возможность произвольно манипулировать этим понятием.

Любая революция всегда ставит свой главный вопрос — вопрос о свободе. Слово „свобода“ носится в пороховом воздухе каждой революции. Носилось оно и в Русской. И имело свой, присущий этой революции, смысл. Один из самых удивительных поэтов-пророков Александр Блок написал в 1918 году: „Свобода, свобода, эх, эх, без креста“. И этой строчкой точно определил положение со свободой в пространстве Русской революции. „Без креста“ — значило без Духа, без связи с Высшим, без той небесной свободы, без которой нет свободы, как таковой. Слова марксистской доктрины — „свобода есть осознанная необходимость“ — никоим образом не соотносились с реальной практикой Русской революции. Новое мышление, рождавшееся в недрах Русской Духовной революции, несло и новое понимание свободы, которое опиралось на свободу Духа, на небесную свободу. „Свобода есть внутренняя творческая энергия человека. Через свободу человек может творить совершенно новую жизнь, новую жизнь общества и мира“[112]. И еще: „Свобода предполагает существование духовного начала, не детерминированного ни природой, ни обществом. Свобода есть духовное начало в человеке“[113].

Обладали ли те, кто делал Русскую революцию и участвовал в ней, свободой подобного рода? Можно твердо сказать — нет. Низкий уровень сознания участников социальной революции и неправильное понимание сути истинной свободы привели к подменам и смещениям, имевшим самые трагические последствия для России. Касаясь проблем свободы, создатели Живой Этики писали: „Свобода драгоценна как охранение личности, как индивидуализация привлеченных энергий. Но именно свобода является самым извращенным понятием. Вместо нее жизнь наполняется тиранией и рабством, именно свойствами, исключающими сотрудничество и почитание личности; так, некоторые умудряются составить существование свое исключительно из особого соединения тирании и рабства. Конечно, люди твердят о свободе, даже не зная особенных качеств ее. Утверждение свободы будет в них возвышением сознания. Усиленные поиски свободы показывают, что дух в потенциале своем стремится к новым восхождениям, но никто не сказал ему, как обращаться с этим сокровищем“[114]. И еще: „Качество свободы замечательно; если она существует, ее ничем ограничить нельзя. Можно заковать тело, но сознание ничто не может умалить, кроме безобразия. Когда касаемся высот свободы, нужно оградиться от безобразия <…> Нет оков, которые не разложатся в свободе Красоты“[115].

В этих двух фрагментах представлена важнейшая проблема взаимодействия свободы истинной, или внутренней, и свободы производной, т. е. внешней.

Внешняя свобода, принесенная революцией, не есть еще свобода от внутреннего рабства. Если человек остается рабом внутренне, то никакая социальная свобода не сможет его изменить. Сама же социальная свобода, не подкрепленная духовно, рано или поздно гибнет, нередко превращаясь в собственный антипод. Поэтому социальная революция, противостоящая Духовной, никогда не приведет к созданию нового свободного общества. Чем шире пространство Духа в обществе, тем истинней смысл свободы; чем больше пространство материи, тем меньше свободы, как таковой. Концентрация общественного внимания на материальных сторонах жизни, превращение материального в цель жизни общества неизбежно приводит к гибели свободы, к появлению ее суррогата. „Труден и трагичен путь свободы, — отмечает Бердяев, — потому, что поистине, нет ничего ответственнее и ничего более героического и страдальческого, чем путь свободы. Всякий путь необходимости и принуждения — путь более легкий, менее трагический и менее героический“[116].

Духовная революция создавала внутреннюю, духовную свободу человека как основу земной свободы. Социальная, отрицая Дух, лишала земную свободу главного ее фундамента и обрекала ее на краткое и драматическое существование. Такая ситуация все дальше и дальше отодвигала желанное „светлое будущее“ и лежащий в его идеологической основе Град Светлый. То и другое оставалось лишь путеводной звездой, сияющей на дорогах Духа, проложенных во тьме грубой и плотной материи низкого измерения. Звезда несла весть о нездешнем высоком пространстве иного измерения, где живет познание духовной свободы, гармонии и красоты. Для земных условий XX века Град Светлый был внеисторической задачей.