Геннадий Тищенко - Взгляд извне

• Название: Взгляд извне
• Автор: Геннадий Тищенко
• Издательство: http://www.tishchenko.ru/rus/story.htm
• Жанр: Научная Фантастика

Прогресс... Что он несет человечеству? Как мы, люди, распорядимся его достижениями? Кто-то добыл огонь и развел очаг, а кто-то - сжег жильё недруга... Кто-то из первого железа выковал серп, а кто-то - боевой меч... Кто-то занялся проблемой клонирования человека... А кто и как распорядится плодами его исследований? И к чему это может привести? 

В очередном произведении из серии «Цена бессмертия», её автор Геннадия Тищенко показывает как это может отобразится на судьбе целой цивилизации.

В качестве иллюстраций использованы фрагменты комикса «Звездный мир», предоставленные автором — писателем, художником, кинорежиссером Геннадием Тищенко.

---

Тут же раздалось несколько выстрелов подряд. Стреляли все: и Шарль, и Берг, и Юна, и я.

Пули и лучи бластеров прошили животное во всех направлениях, и оно, вздыбившись на мгновение на своем могучем хвосте, рухнуло в болотную жижу.

Испуганно глядя на поверженного исполина, еще бьющегося в предсмертных конвульсиях, Санти поднялся на ноги.

Его била дрожь.

Несколькими выстрелами Леруа добил агонизирующее животное.

— Придется перебираться в центр колонны, — сказал я, пытаясь разрядить обстановку. — В конце колонны в древние века и на Земле, обычно шли самые слабые и больные… Поэтому хищники и нападали, прежде всего, на них…

— Являясь катализаторами естественного отбора и, отчасти, санитарами… — поддержал меня Берг.

— Что это была за зверюга? — Я обернулся к Шарлю и Уле, глаза которой все еще воинственно поблескивали.

— Это был лоэн… — проговорил Шарль и спрятал бластер в кобуру. — Довольно опасное животное. К счастью, осмилоки знают его больное место — дыхательное отверстие, расположенное, как и у наших водных млекопитающих, на спине…

— Спасибо, Ула!.. — Санти попытался улыбнуться дрожащими губами, но улыбка получилась очень ненатуральной.

— Теперь, надеюсь, все понимают, что прогулочка нам предстоит довольно опасная? — спросил Шарль. — Особая внимательность потребуется в зарослях… Кстати, надеюсь, все догадались, почему лоэн выбрал именно нашего глубокоуважаемого стажера?

Я недоуменно посмотрел на Шарля, потом на Санти.

— Да, я сам виноват, — стажер понурил голову. — Мне показалось, что из болота торчит какое-то растение, а это оказался его хвост…

— Надеюсь, предупреждение было достаточно внушительным? — спросил Леруа.

— Достаточно… — пробормотал Санти.

— Идите все вперед, — сказал Шарль, тоном, не терпящим возражений. — Теперь последними пойдем я и Ула…

Глава шестнадцатая. Дмитрий Еремкин

В созданной Хунтой Филантропической Гильдии Альтруистов Галактики (ФиГАГ) я, собственно говоря, и появился на свет. И не один я. По объединенной методике, использующей Хроноклонирование и Хроноскоки, в ФиГАГ были воссозданы и Наполеон и Эйнштейн, и Сталин, и многие другие известные деятели прошлого. На средства ФиГАГ была воссоздана и моя неверная Белка.

Если уж быть совсем откровенным, у Хунты имелось не менее двух клонированных копий Берга, работая с которыми Симеон Кристабальевич научился предвосхищать действия Берга натурального. Об этом, разумеется, знал лишь ограниченный круг лиц, поскольку созданы и выращены все хроноклоны были в потаённых подвалах Хунты.

Конечно, мне нелегко было осознать, что в действительности я никакой ни Дмитрий Еремкин, а лишь его клон. Правда, клон — стопроцентный, так как, в моем случае, клонировано было не только тело Дмитрия Еремкина, но и его сознание. Из каких клеток Еремкина Первого меня клонировали я не знал. Как не знал и способа, которым у моего прототипа сканировали сознание. Известно мне было лишь одно: все произошло во время знаменитого Феномена в Нащекинском переулке.

Но больше всего меня терзало то, что первое время я не знал причин, по которым удостоился такой чести.

Позднее я узнал, что подлинный Дмитрий Еремкин, оказывается, через три месяца после памятной встречи с Белкой женился на ней, а еще через год — развелся, застукав ее в постели со своим другом Семой Гундаревым.

Позднее, потратив немало сил, я выяснил, что, пока мой прототип служил в армии, между прототипами Белки и Сёмы имел место бурный роман. Однако буквально через год после Нащекинского Феномена мой прототип Еремкин Первый помирился с Сёмой. А вот с Белкой, то есть, пардон, с Изабеллой Аркадьевной он так больше ни разу и не встретился.

В частности, ещё и потому, что после возвращения из армии прожил в Москве совсем недолго.

Как ни странно, мой прототип стал космонавтом. Точнее, — бортинженером космических кораблей. В армии, благодаря познаниям в электронике и компьютерной технике, он служил в батальоне связи Генштаба. После демобилизации Еремкин Первый, не раздумывая, завербовался в Главкосмос. Через пятнадцать лет, будучи уже довольно известным и опытным космонавтом, Еремкин Первый участвовал в Третьей Экспедиции на Марс, которая основала Ареоград.

На Марсе мой прототип женился вторично. Его новая жена, летчица Ольга Горогляд, считалась одной из лучших (и красивейших!) в женской группе космонавтов. Однако это не мешало Еремкину Первому напропалую изменять ей. Будучи одним из самых опытных марсианских поселенцев мой прототип пользовался огромным авторитетом, который еще больше увеличился, когда мужчин на Марсе стало вдвое меньше, чем женщин.

Увы, на Марсе как бы повторялись времена Великих Географических Открытий, когда мужики-первопроходцы гибли, осваивая новые территории и борясь за прекрасных дам. Один лишь Еремкин Первый умудрялся выходить живым и невредимым из любых передряг, как это было, к примеру, во время основания Ареополиса у подножия высочайшей горы Марса Никс Олимпика. Этот факт породил множество легенд и почти мистическое преклонение перед действительными и мнимыми заслугами моего прототипа.

Пользуясь славой и авторитетом Еремкин Первый немало начудил. В пятидесятых годах двадцать первого века, когда на Марс повалили китайцы, индусы и арабы, мой прототип неожиданно обратился в магометанскую веру и обзавелся гаремом. Среди его жен были индианки, арабки, китаянки. И даже одна украинка. Но прославился мой прототип не столько своим любвеобилием, сколько политическим талантом, благодаря которому в шестидесятых годах двадцать первого века он стал президентом Марса и объявил независимость красной планеты от Земли.

Лишь узнав о судьбе своего прототипа я понял, почему Хунта решил клонировать меня от Еремкина Первого. Возможно, удачливость, живучесть и предприимчивость моего прототипа объяснялись совпадением чисто случайных факторов, однако его энергия и сексуальность (знаю по себе!) была значительно выше средней.

А Хунта объяснял достижения Еремкина Первого именно этим фактором. Возможно, потому, что и сам был неравнодушен к дамам…

Я, признаться, долго не мог понять, какой на Земле конца двадцать второго века царит строй? Хотя какие-то элементы распределения благ среди широких слоёв населения и напоминали социалистические, скорее всего, это был демократический строй, с элементами социализма и контролируемой государством частной собственностью (плохо контролируемой, надо отметить).

А вот на Аруане процветали самые кондовые феодальные отношения, со всеми вытекающими из этого обстоятельства восстаниями бедноты, дворцовыми интригами и переворотами. Причём, немалое число интриг, как и положено, было связано с любовными утехами знати и царствующей четы. Иногда, признаться, я даже ощущал себя попавшим во времена Д'Артаньяна и его друзей.

Император Синуальпа выглядел слабаком лишь рядом с неугомонной супругой, готовой заниматься любовью круглыми сутками. То есть, как здесь выражались, «тридцать один час в сутки» (напоминаю, что сутки на Аруане длятся около тридцати часов). А вообще-то, Синуальпа был еще ого-го! И загулы он порой устраивал похлеще своей супруги. Во дворце постоянно проживало пять его официальных фавориток и несколько десятков наложниц, словно у заправского земного восточного владыки. За ними присматривал самый доверенный царедворец Синуальпы почтенный граф Уку.

Официально граф Уку звался Хранителем Печати, однако в действительности он являлся шефом тайной охранки, вершившим, фактически, всю внутреннюю и, во многом, внешнюю политику Закаура. Это был невзрачный сухощавый брюнет с цепким проницательным взглядом болотисто-водянистых глаз. Говорил он обычно очень тихо, поэтому, когда появлялся где-либо, вокруг воцарялась полнейшая тишина и все с напряжением ловили каждое его слово.

Меня серый кардинал Закаура невзлюбил с первого взгляда. Видимо, сразу почувствовал мои способности. Будучи Хранителем Печати, граф Уку отвечал за взаимоотношения Закаура с миссией землян. Скорее всего, именно поэтому, несмотря на неразбериху, связанную с военными действиями против Ордурада, он вычислил, что я — землянин несколько нелегальный. Да еще, к тому же, землянин, пленивший своими чарами императрицу для целей, неизвестных не только аруанцам, но и землянам.

Откуда было знать графу-интригану, что вся моя деятельность на Закауре была направлена лишь на поимку нескольких агасфиков, столь необходимых Шарлю Леруа…

Глава семнадцатая. Андрей Янин

Когда кончилась полоса болот, колонна углубилась в густые заросли фиолетово-бурых растений с крупными мясистыми листьями, обрамленными ярко-красной бахромой.