Диана Гэблдон - Огненный крест. Книги 1 и 2 (ЛП)

• Название: Огненный крест. Книги 1 и 2 (ЛП)
• Автор: Диана Гэблдон
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2005

Пятая книга знаменитой саги Дианы Гэблдон «Чужестранка» Предупреждение: На момент создания файла книга не была переведена на русский. Это любительский перевод для журнала «Самиздат» (samlib.ru).

---

— Мадам, — сказал он, говоря очень тихо в ее лицо. — Мне не нужны ваши деньги. Моей жене не нужны ваши деньги. И моему сыну они не нужны. Засуньте их себе в одно место.

Он отпустил ее и вышел из палатки, едва не сбив с ног Улисса, который в замешательстве посмотрел ему вслед.

Глава 12 Достоинство

В наступающих сумерках позднего дня люди продолжали переходить от костра к костру, как они делали во все время сбора, но сейчас на горе ощущались другие настроения.

Частично, это была сладкая печаль расставания, прощание с друзьями, с обретенными здесь привязанностями, осознание того, что с некоторыми людьми на земле уже не придется встретиться. Частично, это было предвкушение, тоска по дому, ожидание удовольствий и опасностей поездки в родные места. Частично, явное утомление, капризничающие дети, мужчины, уставшие от ответственности, женщины, которых измотали заботы об одежде и здоровье семьи, готовка на открытом огне, когда они пытались накормить семью, имея в распоряжении лишь скудные запасы из седельных сумок и вьюков.

Сама я испытывала все эти чувства одновременно. Кроме того, что я встретила новых людей и услышала новые рассказы, я имела удовольствие — а именно удовольствием это было, несмотря на свои печальные стороны — принимать новых пациентов, узнавать новые болезни и излечить то, что поддавалось лечению, пытаясь найти способы ослабить страдания тех, кого нельзя было вылечить.

Но тоска по дому была очень сильна. Мой просторный очаг с огромным котлом и вертелом, мой наполненный светом медицинский кабинет с ароматными связками крапивы и лаванды над головой, бледное золото солнечного света в нем по вечерам. Моя перина, мягкие чистые льняные простыни, пахнущие розмарином и тысячелистником.

Я на мгновение прикрыла глаза, погрузившись в это райское видение, затем открыла их, возвращаясь к действительности. Черная сковородка с остатками подгоревшей овсяной лепешки, сырые ботинки, замерзшие ноги, влажная одежда, забитая вездесущим песком, пустые корзины, где осталось лишь немного хлеба — сильно погрызенного мышами — десять яблок и корка сыра. Три визжащих младенца, одна измученная молодая мать с воспаленными грудями и треснувшими сосками, одна ждущая невеста на грани истерики, одна служанка с побледневшим лицом и менструальными болями, четыре не совсем трезвых шотландца — и один такой же француз — которые шатались от костра к костру, как медведи, не собираясь оказывать мне никакой помощи этим вечером… и вяжущая боль внизу моего живота, говорившая о том, что мои месячные — к счастью ставшие менее частыми — решили составить компанию менструации Лиззи.

Я скрипнула зубами, схватила с куста холодную влажную тряпку и, сжимая бедра, направилась вниз в отхожее место для женщин.

Первое, что я встретила, вернувшись оттуда, была вонь раскаленного металла. Я произнесла несколько выразительных слов на французском из лексикона, который я приобрела в больнице ангелов в Париже, где сильные выражения порой были лучшим из доступных инструментов.

Рот Марсали широко открылся. Герман посмотрел на меня с восхищением и повторил слова с чистым красивым выговором парижанина.

— Извини, — сказала я, обращаясь к Марсали. — Кто-то поставил пустой чайник на огонь.

— Ничего страшного, мама Клэр, — ответила она, легонько подбрасывая Джоани, которая снова начала хныкать. — Это не хуже того, чему учит его отец. Сухие тряпки есть?

Я сама искала тряпку или крючок, чтобы ухватить горячую ручку чайника, но мне попадались только мокрые подгузники и сырые носки. Однако чайник был дорогой вещью, и я не могла пожертвовать им. Я обернула руку подолом юбки, схватила ручку и сняла чайник с огня. Ожог пронзил руку сквозь влажную ткань, как удар молнии, и я бросила чайник.

— Merde! [52] — счастливым эхом отозвался Герман.

— Точно, — сказала я, сунув в рот вспузырившийся большой палец. Чайник шипел и дымился в мокрой траве, я в сердцах пнула его, отбросив в грязь.

— Merde, merde, merde, — пел Герман, очень хорошо держа мелодию гимна «Роза, роза», [53]тем самым показывая рано развившийся музыкальный слух, который, однако, в сложившейся ситуации не был оценен по достоинству.

— Перестань, — прикрикнула я.

Но он не перестал. Джемми захныкал в унисон с Джоан. Лиззи, у который был рецидив в связи с уходом рядового Огилви, принялась стонать под своим кустом, и в довершение всего маленькие шарики льда застучали по земле и по моей макушке. Я стянула с куста влажный чепец и нахлобучила его на голову, чувствуя себя жабой под большим грибом. «Не хватает только бородавок», подумала я с раздражением.

Град вскоре прекратился. Как только грохот льдинок уменьшился, со стороны тропинки послышался хруст башмаков. Появился Джейми, сопровождаемый Кеннетом Донахью, на плечах и волосах которых корочкой лежали градины.

— Я привел на чай святого отца, — сказал он, сияя улыбкой.

— Чая нет, — сказала я, довольно злобно. И если он думал, что я забыла о Стивене Боннете, он ошибался.

Повернувшись на звук моего голоса, он дернулся, демонстрируя преувеличенное потрясение при виде моего чепца.

— Это ты, сассенах? — спросил он с шутливым ужасом, делая вид, что заглядывает под свисающие воланы чепца. Учитывая присутствие священника, я воздержалась от того, чтобы пнуть Джейми по чувствительному месту, ограничившись попыткой превратить его взглядом в камень на манер Медузы Горгоны.

Он, казалось, не заметил моего взгляда, отвлекшись на Германа, который кружился, напевая вариации на тему моих французских высказываний, используя мелодию «Греби, греби, управляй своей лодкой». [54]Отец Донахью ярко покраснел, усиленно делая вид, что не понимает французский.

— Tais toi, crétin, [55]— сказал Джейми, роясь в спорране. Он говорил не сердито, но с видом человека, который ожидал абсолютного повиновения. Герман резко остановился, открыв рот, и Джейми ловко сунул туда конфетку. Герман закрыл рот и, забыв про песню, занялся сладостью.

Я потянулась к чайнику, снова используя подол юбки, как держалку. Джейми подобрал крепкий прут и, просунув его в ручку, поднял чайник.

— Вуаля! — сказал он, протягивая его мне.

— Мерси, — произнесла я без всякой благодарности. Тем не менее, я взяла палку с дымящимся чайником и отправилась к ручью, неся ее перед собой, словно копье.

Достигнув каменистого берега, я с лязгом бросила чайник, сорвала чепец и, бросив его на осоку, топнула по нему ногой, оставив большой грязный след на полотне.

— Я не имел в виду, что он настолько не идет тебе, сассенах, — произнес веселый голос сзади.

Я, приподняв бровь, с холодным видом взглянула на него.

— Ты не имел в виду, что он вообще идет мне, не так ли?

— Нет. Ты похожа в нем на ядовитую поганку. Без него лучше.

Он притянул меня к себе и наклонил голову, чтобы поцеловаться.

— Не то, что бы я не согласна с тобой, — сказала я, и тон моего голоса остановил его в доле дюйма от моего рта. — Но еще чуть ближе, и я думаю, что откушу тебе губу.

Двигаясь, как человек, который вдруг понял, что камень, который он подобрал с земли, в действительности оказался осиным гнездом, он медленно убрал руки с моей талии.

— О, — произнес он и наклонил голову набок, рассматривая меня с поджатыми губами.

— Ты действительно выглядишь немного измотанной, сассенах.

Без сомнения, это была правда, но услышав слова Джейми, я почувствовала желание разрыдаться. Очевидно, это желание отразилось на моем лице, потому что он мягко взял меня за руку и подвел к большому камню.

— Садись, — сказал он. — Закрой глаза, nighean donn. [56]Отдохни немного.

Я села, закрыв глаза и опустив руки. Плеск и приглушенный лязг говорили, что он чистил и наполнял водой чайник.

Он с глухим стуком поставил чайник на листья и, молча, сел рядом с ним. Я слышала его тихое дыхание, потом сопение и шорох, когда он вытер капающий нос рукавом.

— Извини, — наконец, сказала я, открывая глаза.

Он повернулся ко мне с легкой улыбкой.

— За что, сассенах? Надеюсь, ты не отказалась от моей постели, или, по крайней мере, я надеюсь, что дело не дошло до этого.

Мысль о занятии любовью сейчас была в самом низу моего списка желаний, но я улыбнулась ему в ответ.

— Нет, — сказала я грустно. — После двух недель сна на земле я не отказалась бы ни от чьей постели.

Он приподнял брови, и я рассмеялась.

— Нет, — повторила я, — я просто… устала.

Боль скрутила низ моего живота; я сморщилась и прижала к нему обе руки.

— О! — сказал он снова, внезапно все поняв. — Вот какая усталость.

— Такая усталость, — согласилась я и ткнула носком чайник. — Мне нужно вскипятить воду и заварить кору ивы. Это займет много времени.