Александр Тюрин - Падение с Земли

• Название: Падение с Земли
• Автор: Александр Тюрин
• Издательство: Параллель
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1995
• ISBN: 5-86067-034-6

В сборник фантастических произведений Александра Тюрина «Падение с Земли» вошли написанные в чрезвычайно модной в современной западной НФ манере «киберпанк» остросюжетные романы ^«Каменный век», «Конечная остановка: Меркурий», «Сверхнедочеловек» и «Подвиг разведчика» (ранее публиковался только «Каменный век»), являющиеся частью разрабатываемой автором своеобразной «истории будущего» под общим названием «История Космики».

---

Я попытался разобраться с траекторией нашего удаления от Меркурия. Мы как раз выскочили на солнечную сторону планеты, обшивка разогрелась до нескольких сот градусов, и вовсю фурычила система охлаждения. Назойливый Ярило белым пятном загораживал большую часть экрана, дающего обзор с левого борта.

— Ты, капитан, по-моему, двигатели бережешь. Ты бы о себе побеспокоился, мы тебе больше неприятностей устроим, чем Солнце и все звезды вместе взятые, — стегнул я космонавта.

— Да какой с солнечной стороны разгон, световое давление мешает, — вяло огрызнулся капитан и сплюнул прямо на панель управления. — Забыл что ли, разбойничек, нет у меня ядерной установки — покапай в мозги фосфором, он, говорят, помогает от амнезии. Хочешь, чтобы вдобавок ко всему и эмиссионная камера гикнулась?

— Есть же резервы. Твой груз нам не ахти как нужен.

— А ну, не бузи, — испуганно рыкнул капитан. — У меня материальная ответственность в отличие от тебя. Шутка ли, десять тонн гафния и сто тонн ванадиевого концентрата… Ладно, злодейчики, от чего вы, собственно, драпаете?

Наверное, решил перевести разговор на другую тему. Однако, я сразу включился и вкратце поведал правду, особенно выделив то, что относилось к удвоению тел, случившемуся в подвале производственного сектора «Дубков». Капитан выслушал с кислой физиономией и в качестве эпитафии сказал:

— И ты хочешь, чтобы я поверил в эту оглушительную чушь?

— Ну, а зачем нас хотели угробить вместе с твоей посудиной, даже не попытавшись вступить в переговоры-уговоры? Ты же видишь, с собой нет у нас каких-то ценных минералов, деталей сверхмощных компьютеров, пробирок с секретными растворами.

— Этого и не надо. Вы же путчисты-бунтовщики, анархисты, понимаешь. Ты же сам рассказал, чего там натворили ваши так называемые двойники — или это все-таки были вы сами?

— Это я-то анархист-путчист? Да я полжизни пробегал с электрошоковой дубинкой за всякими дуралеями…

И тут бортмеханик, имевший сейчас озадаченное, если не сказать глупое, лицо, что-то зашептал капитану:

— Объяснитесь, сударь, что происходит? Зачем вы шушукаетесь при посторонних, ведь это неприлично, — вклинился я в их бормотание.

— И этот наглый тип имеет дерзость рассуждать о приличиях… У нас неполадки с аварийно-маневровыми движками, которые из-за вашей очумелости использовались как маршевые ионные двигатели, — загундосил толстощекий капитан.

— Ну, что за неполадки, Лукич? Почему вас все время надо тянуть за язык? Я ведь могу и за нос дёрнуть.

— Вы же простой угонщик и ничего не понимаете в ионных двигателях. Их на тракторах не бывает… Ну, скажем так: падение тяги на сеточных электродах. А значит, проблемы с формированием ионного пучка.

— Лукич, я надеюсь, что у вас действительно четыре двигателя, а не четыре сортира. Эти ионные электростатические — одни из самых надежных. Может, рабочее тело с примесями? И потому разрядная плазма фиговой получается? Ну, наморщите же лоб и лобные доли мозга заодно.

— Мы, товарищ пират, ртуть не на базаре покупали… В любом случае мы теряем ускорение.

Я тут, наконец, обратил внимание на акселерометр. Действительно, все сказанное капитаном — гнусная правда.

И вдруг впервые подала голос Шошана, завернутая в одеяло и распушившаяся трубками капельниц:

— Это он. Я чувствую его силу. Это — Плазмонт.

— Я весьма рад, что наша барышня опомнилась и желает вступить в беседу, — отозвался саркастически (как ему казалось) капитан.

— Это еще кто? — просыпался щебенкой сухой Шошанин голос.

— Господин капитан того самого судна, которому очень не повезло с нами. Или наоборот, повезло. Во всяком случае, я пытаюсь обратить его в нашу веру.

Тут Лукич, несмотря на уважительное слово «господин», снова заерзал.

— Обратил меня или не обратил, а все равно пират ты и разбойник. И будешь так называться, пока суд или правительство не обзовут тебя иначе. Во-первых, ты меня не убедил. А во-вторых, даже если ты меня и убедил, зачем мне все это надо? Зачем рисковать собой, грузом, пассажирами?

— Ты меня здорово задел. Да будь все нерискующими вроде тебя, старого бюрократа, отрубили бы мы от Космики дурную грязнулю Землю, одолели бы плутонов? Нет, мы бы сейчас сидели — дебилы дебилами — на поводке у кибероболочек, на привязи у Земли. Или вовсе отсутствовали бы на свете, а средства, благодаря которым мы появились в инкубаторах, Земля бы спустила на какую-нибудь шизофрению, вроде борьбы с эпидемией гонореи среди обезьян в районе Африканских Рогов или сексуально-освободительное движение некрофилов. А если бы после Войны за Независимость никто не рисковал, мы бы остались чингисхановой ордой…

Меня слегка понесло, это сказалась привычка к проработке арестантов, упеченных в камеры за всякие мелкие провинности.

— Мы, друг Лукич, создали общество, где, в отличие от Землянских демокрутий и тоталитарий, ценится доблесть у кого бы то ни было. У воина, ученого или купца-старателя…

— У трескуна вроде тебя, — покачал головой капитан, — особо ценится хреноплетство.

— Так вот, — упрямо долдонил я, — доблесть не определяется голосованием или указанием начальства. Поэтому мелкий недостойный люд не держится наверху — мы ведь все перед космосом как на ладошке, он нас всех через свои ситечки просеивает. Мы, природные космики, воюем не против того, у кого глаза поуже, чем у нас, или морда почернее. Даже не против того, у кого в кармане побольше звенит. Мы деремся с паразитом и хищником Плазмонтом. Знаешь, сколько вкусных, сочных и глупых граждан он уплел с наслаждением, а потом выдавил то, что получилось, из-под хвоста? И назвал эти фекашки Новой Жизнью.

— Заткнитесь вы все, — Шошана облокотилась на одну руку. — Где моя одежка? Не надо никаких приборов, чтобы сказать — ускоряемся мы теперь совсем в другую сторону, поэтому скоро вернемся на Меркурий.

— Она права? — уточнил я у капитана.

— На данный момент права, — пожал плечами тот, — ты мне своей блистательной речью не давал слова вымолвить.

— Действительно, переменилось, как ни странно, само рабочее тело, — наконец разобрался бортмех. — Это больше не ртуть, а что-то с намного меньшей атомной массой. Масса и сейчас продолжает уменьшаться.

— Тьфу, черт, — капитан выдохнул. — Как в цирке, ничего не скажешь.

Шошана учительственно пояснила ему:

— Масса — это лишь количество устойчивых зарядов, а представьте себе заряд не крутящимся облачком, а нитевидный, текучий. Мы валимся на Меркурий, потому что один его обитатель со звучным именем Плазмонт конвертирует материю в принципиально иной вид, нитеплазменный. И дело уже не в бывшей ртути — можете выключить примус, оставшийся от вашего ионного двигателя — просто масса корабля стекает в сторону планеты.

Значит, щупальца Плазмонта накрепко прилепились и не оторвались от корабля, даже когда тот рванулся в космос.

— Ну зачем мне этот зоопарк… эти фемы… эти Плазмонты? — тяжело выдохнул космический волк. — Может, наша новая знакомая — от старых мы уже порядком приустали — поведает нам, когда и куда мы стечем или протечем?

Было видно, что и в самом неприятном сне капитан не оказывался в подобном положении. Ведь всю сознательную жизнь продрейфовал он на самых вялотекущих меркуро-марсианских рейсах.

— Вы мне разрешите воспользоваться вашим компьютером? — решила быть культурной Шошана.

— Да что теперь спрашивать. Ваши товарищи всем тут уже попользовались, — сказал грустно капитан, а Кравец приклеил взгляд к стюардесскиной попке. Девушка как раз суетилась, доставая пиво по его настойчивому требованию.

Шошана оторвала от себя все капельницы и, задрапировавшись одеялом, лишь изредка спотыкаясь, подошла к пульту.

— Вот так, — свистнул капитан, — клиническая смерть будто у меня приключилась, а вовсе не у этой большой девушки.

Шошана потыркала клавиши и невозмутимо произнесла, словно заговорила о насморке:

— Если ускорение — надеюсь, уже все усекли, в какую сторону оно направлено — будет меняться так же, как и сейчас, мы воткнемся в поверхность планеты через сорок восемь минут, где-то в районе моря Старательские Слезы. Причем с немалой вертикальной скоростью.

— Батюшки, Ньютон грозит костями из гроба… — всплеснул руками капитан.

— Ты нам Ньютоном не тычь. Слышь, отдели взлетнопосадочный модуль, выдай струю из его жидкостно-реактивного двигателя, сядь на нее и попробуй оторваться от Меркурия, — прогудел Кравец в красное капитанское ухо.

— У нас ракетного топлива какие-то капли остались, — развел руками бортмеханик.

— Все равно придется отделять взлетно-посадочный. А потом стараться выписать наиболее пологую траекторию снижения, чтоб посадка получилась хотя бы средней мягкости. Возьмите для расчетов мои параметры нитеплазменной тяги, — распорядилась боевая фемка. — Остальное вы и без меня знаете.